Инна Бачинская - Стеклянные куклы Страница 11

– Когда был закончен зал?

– В середине декабря, на Новый год там уже вовсю гуляли.

Федор кивнул.

– Хотите посмотреть? – спросила она.

– С удовольствием!

Зал был прекрасен. Забранные темно-коричневым резным деревом стены и потолок – окон здесь не было – производили впечатление старины и аристократичности. Над длинным столом о двух массивных ногах-тумбах, на черных металлических цепях низко висели большие люстры; камин сиял медной фигурной решеткой; на зеленой мраморной доске стояли шандалы под старину; на стенах висели чучела животных – дичи: кабаны, волки, лисы. Лось. Звери смотрели на Федора фальшивыми глазами, и в стекляшках их глаз играли блики света.

– Ну как? – не выдержала Марина.

– Впечатлен! – искренне произнес Федор. – Не ожидал ничего подобного. Так я себе представляю средневековый замок немецкого барона.

– Всем нравится, экскурсии ходят, – сказала она довольно. – Наша гостиница включена в путеводитель, там несколько фотографий зала.

– Здесь собираются только охотники?

– Не только. Тут проводят деловые ланчи, корпоративы, юбилеи. Деньги немалые, но людей с деньгами тоже ведь немало.

– А этот мастер, Вадим Устинов, он от какой организации? Или мастерской?

– Понятия не имею. По-моему, частник. Хозяину кто-то посоветовал, и он с ним договорился. Он приходил в любое время, иногда утром, иногда вечером и оставался допоздна. Прикидывал, куда их определить, рисовал эскизы. А потом привез часть чучел на машине и снова прикидывал, куда их. Ужас, какой дотошный. Я как-то зашла, а он сидит на табурете, рассматривает стены. Так задумался, что меня не заметил. Я что-то сказала, он так и вскинулся – испугался, забормотал что-то. Странный тип.

– Понятно. Марина, у вас нет фотографии Евгении?

– Есть! С последнего корпоратива, в конце декабря прошлого года. Сейчас принесу.

Она вернулась через несколько минут, протянула несколько фотографий:

– Вот! Выбирайте. Это последние. Больше мы ее не видели.

Радостные лица, елка с фонариками, накрытый стол; Марина и Евгения с гирляндой; несколько женщин на диване с бокалами шампанского; Евгения в кресле, волосы распущены, в платье с глубоким вырезом, в вырезе подвеска – какая-то фигурка, не то зверушка, не то знак Зодиака.

– Что это? – спросил Федор, указывая на подвеску.

– Это птичка, по-моему, журавлик. Женя в Египте купила.

…Они сердечно распрощались, и Марина протянула Федору визитную карточку:

– Звоните, если что.

– И вы, – галантно ответил Федор, протягивая в ответ свою.

– Федор Алексеев, доцент, кафедра философии… Философии? – Она с удивлением подняла глаза. – Вы преподаватель философии? Я думала, вы из полиции!

– Я работал в полиции несколько лет назад, сохранил с ними связи, и меня просят иногда проконсультировать. Меня заинтересовало это дело, я просмотрел материалы, и у меня появились идеи. Потому я здесь. Вы мне очень помогли, Марина, спасибо.

– Не за что! – рассмеялась она. – Обращайтесь, Федор, всегда рада помочь философу!

Вадим Устинов… Нелюдимый, замкнутый, привыкший иметь дело с мертвой натурой. Чучельник. Профи, который семь раз отмерит, один раз отрежет. Своя машина – черный фургон. Евгения Абрамова, замкнутая, жесткая, одинокая. Без подруг и друзей. Их видели вместе. Вместе – громко сказано, они стояли в холле и разговаривали, кроме того, она приходила посмотреть, как идет работа. О чем они говорили? О чем они могли говорить? О чучелах? О погоде? О музыке? Возможно, Вадим провожал ее домой, на Пятницкую, одиннадцать. Возможно, бывал у нее. Марина сказала, ну что вы, они просто разговаривали и все. Евгения и этот… чучельник! Неисповедимы пути приязни. Никто не знает, что вызывает искру. Ладно, допустим. А что дальше? Какая дорожка привела Евгению Абрамову в «стеклянные куколки»? Кто позвал ее в подпольную студию? Убил или усыпил, переодел в костюмы Золушки, Красной Шапочки, цыганки и невесты? Должно быть, тот, кто привык возиться с телами…

Нелюдимый, молчаливый, привыкший иметь дело с мертвой натурой. Психологический портрет убийцы… Пожалуй, тут есть с чего начать! Зацепка. А там посмотрим.

Нужно сообщить Коле, пусть займутся чучельником. Найти его фотографию, показать квартирной хозяйке Евгении Абрамовой. Пойти по его адресу, осмотреться, расспросить соседей.

Убийца встретил Евгению в «Братиславе». Медсестра Маргарита Свириденко, исчезнувшая девятого сентября прошлого года, работала в стомклинике. Необходимо узнать, есть ли среди пациентов поликлиники Вадим Устинов.

Полнолуние, суперлуние, новолуние – то общее, что их объединяет. Должны еще быть точки соприкосновения с остальными двумя «куколками».

Нелюдимый и молчаливый; одинокий, скорее всего. Проверить. Каким должен быть лунатик? Записным весельчаком? Душой компании? Или мрачным и нелюдимым?

Теперь можно и в психдиспансер наведаться и проверить. Теперь, когда известно имя подозреваемого, и карты в руки.

Глава 9

Третья девушка

Федор сидел на диване перед низким журнальным столиком. Напротив в кресле уместились трое любопытных ребятишек – двойняшки Саша и Маша, трех лет от роду, и Светлана, как она представилась, барышня лет семи, – и с любопытством его разглядывали. Бабушка Елизавета Николаевна хлопотала на кухне.

– А вы уже нашли Олесю? – спросила старшая. – Бабушка и мама сначала говорили, что Олеся уехала, а дядя из полиции сказал, что ищут, а зачем искать, если уехала?

– Ищем, – сказал Федор.

– А где Олеся? – спросила Маша.

– Уехала, – ответила Светлана. – Я же говорила.

– Машка дура! – заявил Саша.

– Дам по губам! – пригрозила Светлана. – Я тебе что говорила?

– Я не буду!

– Сам дурак! – обиделась Маша.

– Дам по губам!

Маша заплакала. Федор поднялся, взял ее на руки:

– А кто это у нас тут плачет? Машенька большая и плакать не будет, да, Машенька?

– Сашка дурак! – Малышка потерла глаза.

– Никто не дурак, – сказал Федор. – Саша хороший мальчик, а ты хорошая девочка. Договорились?

– Рева-корова! – сказал Саша.

– Сашка, запру в кладовке! – пообещала Светлана.

Сашка заревел.

Маша перестала плакать.

– Рева-корова!

– Света! – позвала из кухни бабушка. – Иди-ка сюда, помоги!

Хозяйка что-то там стряпала, несмотря на протесты Федора, и ему стало казаться, что она оттягивает момент истины, боясь услышать плохие новости. Света убежала. Маша погладила Федора по голове; подошел Саша, оперся о колено Федора.

– Ты кто? – спросила Маша. – А у тебя дети есть?

– Я Федор. Детей у меня нет.

– Совсем? Ни капельки?

– Ни капельки.

– Ты один?

– Один.

– Ты красивый, – сказал Маша. – Хочешь, живи с нами.

– Машка, не болтай, – сказала бабушка, появляясь из кухни с подносом. – Осторожнее, не толкни!

Она расставила чашки; Светлана принесла тарелочку с печеньем.

«Надеюсь, не ванильное», – подумал Федор.

Бабушка тяжело опустилась в кресло.

– Угощайтесь, пожалуйста.

– Это я пекла! – похвасталась Светлана.

Бабушка взглянула выжидательно. Федор кашлянул и покосился на детей.

– Вы… нашли? – спросила бабушка. – Что-нибудь уже известно?

Дети и бабушка смотрели на Федора, и выражение лиц у них было одинаковым. Ожидание, любопытство; пожалуй, еще страх у бабушки.

– Ищем, – сказал Федор, чувствуя себя препаскудно. – Я хотел спросить…

Бабушка вздохнула.

– Олеся… что она за человек? – Он едва удержался, чтобы не сказать «была».

– Добрая, по дому всегда помогала; с этими вот возилась. Дочка на двух работах, зять в Португалии уже третий год, приезжает только весной на месяц, каждую копейку сюда шлет. Я дома, с ними. А тут такое горе! За что нам такое горе? Я уже всю себя извела, господи, где она? Где наша девочка? Что случилось? Сначала от вас приходили, расспрашивали, а теперь уже и памяти нет. Дочка сама звонит, узнает, говорят, пока ничего.

– Олеся хорошая, – сказала Маша.

– Они ее уже забывать стали. – Бабушка заплакала. За ней захлюпала носом Маша, потом Саша. – Шутка ли, с мая месяца.

– Бабуля, перестань плакать! – потребовала Светлана. – Федор пришел по делу, а вы мешаете. Перестаньте! Олеся пела хорошо и танцевала…

Федор насторожился.

– Я покажу! – Светлана подбежала к серванту, вытащила из ящика альбом. – Вот!

Хорошенькая светло-русая девушка в длинном красном платье; три кружащиеся пары на подиуме; тощая дама в коротенькой юбочке и с торчащими лопатками. У Федора пересохло в горле – даму он уже видел раньше. Это была руководитель школы танцев «Конкордия»… как ее?

– Это Стелла Гавриловна, Олеся ее очень любит. Это Олеся! И здесь! А это на конкурсе бальных танцев. Их школа заняла первое место. У Олеси полно дипломов!

– Вы кушайте, кушайте. – Бабушка перестала плакать. – Чаек, печенье… Может, заварочку покрепче? И сахарку берите!