Екатерина Лесина - Тайная страсть Гойи Страница 11

Жрать-то охота.

И куртейку выкупить, и за комнатенку, которая еще та дыра, заплатить надо, пока хозяйка на улицу не вышвырнула. Ныне-то, конечно, на улицах теплынь, да так не всегда будет. Не успеешь оглянуться, как осень явится в Мадрид, а там уже и до зимы рукой подать.

Паренек шел рядом.

Глядел прямо перед собою, вид держал, что хорошо, значит, не слабак.

— Куда мы идем?

— В одно тихое место.

Время было поздним, и хозяйка не спала. Она вылетела из халупы, раззявив рот, потрясая палкою, но, увидев гостя, смолкла и понятливо исчезла.

— Кто это?

— Никто. — Альваро поднимался первым. К сожалению, свечей в нынешнем своем положении он не мог себе позволить, да и не нуждался в них. Знал каждую ступеньку, и первую, обманчиво низкую, и третью, с коварною выемкой, за которую норовил зацепиться каблук, и седьмую, щербатую… Он шел медленно ради гостя, который впотьмах спотыкался.

Ругался вполголоса. Но возмущаться не спешил. Тоже хорошо… Раз сам явился, значится, взаправду припекло.

Комнатушка Альваро, расположенная под самою крышей, была пуста. Из окна тянуло вечернею прохладой и обычною вонью распарившегося за день города.

— Садитесь куда-нибудь… — почти гостеприимно предложил Альваро, пусть и сам не представлял, куда здесь можно присесть. — И рассказывайте толком.

— Моя тетя… Ее убили. Я думаю, что ее убили. — Паренек встал напротив окна и руки на груди скрестил. — И я хочу, чтобы вы нашли того, кто это сделал!

Здесь голос его сорвался.

— Зачем?

— Что?

— Зачем мне его искать?

— Я… я заплачу! Вот! — Паренек поспешно отцепил массивный кошель и протянул Альваро. — Если здесь недостаточно, то…

Судя по весу, даже если кошель был набит медью, денег в нем хватило бы, чтобы рассчитаться с нынешними долгами.

— Я не о том. — Альваро кошель взял.

Надо искать? Найдет…

— Что вы будете делать, когда я его найду?

— То есть?

— Ну, скажем, вздумаете вы в суд на убийцу подать… Скандал случится. Ваша тетка, уж извините, была особою видной. — Альваро щелкнул языком. — Доводилось мне ее встречать — красавица… Ну да не о том, сейчас-то все твердят, что она от легочной хвори преставилась, а вы тут с убийством…

Паренек молчал.

Стало быть, не думал о том, что дальше будет. Обыкновенное дело. Всем подавай правды, а уж после выходит, что люди сами не знают, чего с этою правдой делать.

— Да и суду доказательства нужны. Убедительные. А ну как их не будет?

— Я не буду никого под суд отдавать, — скрепя сердце признал парень. — Я просто знать хочу… А потом…

А потом решит сам восстановить справедливость. И хорошо, если ума хватит нанять для сего дела правильных людей, а то ведь станется и самому, собственною рукой.

— И да, вы правы, мои родные сделали многое для того, чтобы замять дело. Они убеждены, что тетя покончила с собой. Но вы же читали письмо! Она не собиралась умирать! Это было вовсе не в ее характере!

Альваро хмыкнул, о женском характере с его причудами он имел собственное мнение, и если бы кто спросил его, сказал бы, что оный характер отличается изрядною непоследовательностью. И никто, ни Господь, ни враг человеческий, не способен угадать, что за блажь взбредет в голову женщине в следующее мгновение, что уж о самих людях говорить?..

Но раз уж клиент уверен, то не дело его разочаровывать.

Не сразу.

Парень же, воодушевленный молчанием, продолжил:

— Она скорее бы сделала все, чтобы уничтожить его, и у нее получилось бы… О да, вы не представляете, на что была способна моя тетушка, когда кто-то вызывал ее гнев! Я уверен, что тетю убили. Я даже знаю кто.

— Кто?

— Он.

Альваро молча приподнял бровь. Вряд ли это было видно в полумраке комнаты, но парень понял и без слов.

— Франсиско. Франсиско Гойя, ее любовник… То есть раньше он был ее любовником, но потом они поссорились, и вообще, это долгая история… И я знаю далеко не все, хотя…

Он снял шляпу и провел рукой по волосам.

— Вы, наверное, должны знать, если…

— Погодите, — прервал Альваро. — Коль вы сами знаете, кто убил вашу тетушку, то зачем я нужен?

Парень вздохнул.

— В том и дело, что я не уверен… До конца не уверен. То есть я предполагаю и даже надеюсь, что это сделал он. Мне было бы легче обвинить чужого человека, чем кого-то из близких, но я не исключаю возможности, что дело обстоит вовсе не так, как то мне представляется.

Многословно и путано.

Но Альваро не прерывал парня, его задача — слушать, пытаясь из потока слов вычленить хоть что-то полезное.

— В последнее время тетушка вела себя не очень благоразумно. И это многих беспокоило, к тому же наследство… Это большие деньги. А здоровьем она отличалась отменным и прожила бы еще многие годы. Тут же удобный случай… Но вы правы, стоит рассказать по порядку. Пожалуй, начну с того, что зовут меня Диего. И в тетушкин дом я попал, когда мне было пять лет…

…Диего тогда только и думал о том, как бы не опозорить матушку и благородного своего отца, который ради этакого случая, мало того что был трезв, так еще и выглядел прилично. Так выразилась матушка, и отнюдь не с одобрением.

Диего мало что понимал, но чувствовал важность предстоящего визита, а потому старался быть тихим, и на всякий случай держался за нянькину юбку.

Няньку оставили в экипаже, и отец подхватил Диего на руки, дыхнул в лицо перегаром.

— Экий ты большой стал, — произнес он ворчливо.

Матушка же захлопотала, расправляя старый кружевной воротник, который надевала по особым случаям. Кружево давно уж утратило свою белизну, а в прорехи проглядывали спицы, на которые оно крепилось, но все же воротник все еще гляделся роскошно.

Особенно издали.

— Диего, будь вежливым с тетушкой… — шептала мать, поглядывая на отца косо. — Улыбайся. Кланяйся. Твоя тетушка — очень важная дама…

В доме, куда их пустили далеко не сразу, Диего позабыл обо всем. Никогда прежде не доводилось ему оказываться в месте столь роскошном. Он крутил головой, стараясь разглядеть и запомнить все: узорчатые покровы на стенах, золоченые рамы, картины в этих рамах.

— А твоя родственница неплохо устроилась. — Отца дворец тоже впечатлил. А еще он устал нести Диего и поставил его на пол.

Как-то получилось, что Диего отстал. Он совсем не хотел, просто залюбовался на рыцарские доспехи. Диего даже осмелился потрогать их, хотя было страшно: вдруг да рыцарь в шлеме, украшенном перьями, оживет.

Не ожил.

Зато, когда Диего отступил, то понял, что остался один.

Отец ушел.

И матушка… Она точно станет гневаться и потом, уже дома, велит Диего выпороть, а то и самолично оттаскает за уши. Уши моментально вспыхнули, предчувствуя неотвратимость наказания.

Додумать он не успел, потому как одна из многочисленных дверей распахнулась, и в залу вошла женщина столь красивая, что Диего замер.

О да, он был слишком мал, чтобы интересоваться женщинами, и многие из рассуждений отца — а тот, выпивая, делался весьма охоч до рассуждений и всяческих бесед — были ему непонятны. Но эта незнакомка и ее красота, яркая, вызывающая даже, заставляли детское сердце биться быстрее.

Диего застыл, любуясь женщиной.

Кожа незнакомки была бела, как драгоценный мрамор. А волосы и глаза — черны. Ее изысканную прическу украшали птичьи перья и драгоценные камни. Платье сияло золотом…

— Откуда ты взялся? — спросила она, и Диего очнулся.

Отвесил запоздалый поклон, как его учили, и разозлился на себя, что учиться не желал, а потому поклон наверняка вышел неуклюжим.

— Я — Диего Хуан Антонио… — Собственное имя еще никогда не казалось ему таким длинным и правильным, подходящим для представления. — Благородная донна…

— Какой вежливый мальчик. Ты, наверное, сын моей двоюродной сестрицы Беатрис? Что ж, если так, то я вынуждена признать, что у нее хоть что-то получилось… Где же твоя матушка, Диего?

Тут Диего вынужден был признать, что потерялся. Но незнакомка нисколько не рассердилась.