Ирина Лобусова - Без суда и следствия Страница 11

— Люда, я не пойду на следующую пару.

— Дура! Он в деканат на тебя телегу накатает, и тебя лишат стипендии.

Она говорила правду: чтобы не дали стипендию, мне достаточно было одной двойки.

И тогда в поисках очередного спасения я посмотрела на парня, сидевшего с абсолютно непроницаемым лицом.

— Как его зовут? — тихо спросила я.

— Андрей Каюнов.

Я встала и подошла к нему:

— Андрей, ты доказал теорему по вышке?

— Доказал.

— Тогда спаси меня.

Он улыбнулся и протянул мне тетрадь. Я быстро переписала доказательство.

— Ты спасаешь меня уже второй раз.

Он снова улыбнулся, но эта улыбка сделала его несколько старше. А я обратила внимание на его необычайно умные глаза (прежде я ни у кого не встречала таких глаз). Сопоставив факты, подумала, что передо мной незаурядная личность (ребенок явно не серийного производства). А уже через несколько минут я напрочь забыла о нем. 

Глава 6

На следующее утро после ареста Андрея я проснулась очень рано. Накануне забыла задернуть шторы, и теперь потоки света вливались в комнату сквозь раскрытые окна. Как назло, день был солнечный и теплый. Проснувшись, едва открыв глаза, я сразу же почувствовала, как должно измениться все в моем дне… Сидя в кровати, я думала о том, что теперь делать. Когда-то мне приходилось слышать, что к следователю для допроса вызывают повесткой. Но кто знает, сколько эта повестка может идти? Нет, ждать я не могла. Было необходимо добиться встречи с прокурором и следователем раньше, чем они вызовут меня к себе. Необходимо знать, на основании чего был арестован мой муж, что у них есть такое, позволяющее предъявить ему уголовное обвинение? Необходимо найти хорошего адвоката. Для этого следует узнать, кто вел юридические дела галереи. Может быть, у Андрея уже был адвокат? Именно этим я и решила заняться. Не откладывая дела в долгий ящик, я позвонила другу Андрея, совладельцу галереи Геннадию Кремеру. Ни Кремер, ни его очередная подруга ничего не знали об аресте. Я не стала им говорить. Адвоката у галереи не было. Юридическую сторону (оформление договоров и т. д.) представляла некая фирма-посредник, с ней вел дела нотариус, ни Андрей, ни Кремер не знали ничего об этой фирме. Контора занималась исключительно гражданскими делами. Кремер очень заинтересовался моими расспросами и, в свою очередь, спросил, придет ли в галерею Андрей. О первом (почему я всем этим интересуюсь) я говорить не стала, на второе ответила «нет» и повесила трубку.

В вестибюле прокуратуры был другой дежурный. Я спросила, могу ли видеть прокурора, и мне ответили, что могу записаться на прием во второй половине дня. В приемной сидела молоденькая девчонка.

— Что вы хотели? — осведомилась она.

— Запишите меня сегодня на прием к прокурору! — потребовала я.

— Через месяц. Раньше нельзя, все занято.

Я вынула купюру в двадцать долларов и положила перед девицей на стол. Она спрятала деньги в сумочку, окинула мою фигуру презрительным взглядом, потом открыла ящик стола, вытащила листок с гербовой печатью в углу.

— Фамилия?

— Татьяна Каюнова.

— Сегодня в три. Не опаздывайте.

Я вышла из приемной. Мягкий ковер заглушил шаги, и у поворота я лицом к лицу столкнулась со следователем.

— Вы здесь? — удивился он.

— Очень хорошо, что я вас встретила! Я хочу с вами поговорить и узнать, за что арестовали моего мужа.

— Я собирался вызвать вас повесткой.

— Но я не собираюсь сидеть и ждать сложа руки, пока вы незаконно держите моего мужа в тюрьме!

— Вы зря разговариваете таким тоном. Все совершенно законно. Каюнова арестовали за убийство. Вернее, за три убийства.

— У вас есть доказательства? Может, свидетели?

— Вы что, его адвокат?

— Я — его жена! Андрей невиновен!

— Неужели вы не разглядели за столько лет, что живете с психом?

— Не смейте его оскорблять! Мой муж не псих, ион не совершал никаких убийств!

— Оставьте этот тон! У меня нет времени с вами разговаривать, я спешу. Меня ждет слишком много дел.

— Что, специальность — допросы с пристрастием?

— Будь моя воля, я б вашего мужа повесил на центральной площади на виду у всех!

— Вы ответите за эти слова!

— Да бросьте! ЭТО ЕЩЕ самое мягкое, на что он может рассчитывать! Ладно, мы с вами побеседуем, но позже!

— Имейте в виду — никаких показаний я давать не собираюсь!

— Вообще-то я хотел вас вызвать официальной повесткой. Но раз уж вы здесь, то запишитесь на прием к прокурору.

— Я уже записалась. Сегодня, в три часа дня.

— Вот как? Действуете быстро! Я буду там, и мы побеседуем. А пока извините.

— Я могу увидеть мужа? Где он содержится?

— Никаких свиданий! Исключено!

Он резко повернулся и ушел прочь. Я поспешила покинуть здание прокуратуры.

Шла по улицам, знакомым и близким столько лет, и почему-то все они казались мне чужими. Словно неудачно собранная декорация из плохой сказки для взрослых. Когда я проходила мимо одного проспекта (любимого места наших с Андреем прогулок), к горлу подступил горький ком. Я не плакала ни разу после ареста Андрея. Не было слез.

Позже я бродила по комнатам, подбирая с пола разбросанные вещи, и горечь подступала к горлу. Андрей любил своих учеников. Лично я никогда не вспоминала о школе. Годы, проведенные в ней, до сих пор кажутся мне вырванными из жизни. Я столько лет стремилась отогнать от себя прочь лица одноклассников и учителей. Пыталась думать об этом, в памяти моей возникало лишь что-то липкое, по особенному темное и тягучее. Однажды я совершенно случайно проезжала мимо школы, где работал Андрей. Я оставила машину напротив ворот, вошла вовнутрь. Пожилая благообразная учительница показала мне нужный класс. Я очень хотела знать, какое занятие нашел себе мой муж-идиот. Мой муж всегда был идиотом. Дверь в класс была приоткрыта, и я заглянула внутрь. В окружении кучи детей Андрей восседал на столе и что-то увлеченно рассказывал этим обращенным к нему детским мордочкам, жадно ловящим каждое слово. Дети не сидели за партами. Они собрались вокруг него — кто на столах, кто на подоконниках, и впитывали в себя каждое слово. Мордочки горели восторгом. Не знаю, что он рассказывал им, но я отошла от дверей и вернулась домой. Однажды я даже взбесилась, когда Андрей полчаса обсуждал по телефону со своим восьмилетним учеником мультик Диснея. Я посчитала такое неслыханным, но… но даже с близкими друзьями, даже со мной Андрей никогда не разговаривал так. Я чувствовала, что, общаясь с ними, мой муж счастлив. Осенью он вывозил свой класс за город в лес — рисовать деревья — и возвращался часов в десять вечера с охапкой желтых листьев и озорным блеском в глазах. Андрей никогда не рассказывал о своих учениках. Редкое исключение составлял разве что Дима. В самом начале, когда он только сообщил мне новость и я открытым текстом объяснила, что он больной, придурок и идиот, Андрей рассмеялся и ответил:

— Зато мне нравится! Дети — светлые, с ними легко, они говорят, что думают, без утайки, без лжи. И если привязываются к тебе, то от всего сердца. Впрочем, как и ты к ним.

Утро 28 июля… День… Вечер… Туман… И острая, обжигающая мозг мысль — в тот вечер, 28-го, вернувшись с неизвестной ночной отлучки, он не принес с собой того портфеля…

— Филипп Евгеньевич?

— Да. Кто говорит?

— Татьяна Каюнова.

— Хм… До меня дошли некоторые вести… Они соответствуют действительности?

Меня неприятно поразил ледяной, застывший тон.

— Вы имеете в виду арест моего мужа?

— Да. Он действительно арестован?

— Я надеюсь, что это ошибка.

— Очень странно… Завтра утром все попадет в газеты. Это вы понимаете? И там будет фигурировать ваша фамилия.

— Да.

— По-человечески мне вас жаль.

— Вы недовольны моей работой?

— Нет, почему же, напротив. Вы одна из самых талантливых наших сотрудников. И мне жаль, что вы попали в беду. Я могу что-то сделать для вас лично?

— Да. Я не смогу выйти в эфир сегодня.

— Почему? По какой причине?

— Я должна быть в прокуратуре, чтобы все выяснить. Я надеюсь, что это просто ошибка.

— Но завтра вы будете на работе?

— Конечно. Все выяснится…

— Вас вызвали в прокуратуру повесткой?

— Нет, я иду сама — я должна знать… Филипп Евгеньевич, я вас очень прошу — пожалуйста, не называйте в сегодняшних новостях имя моего мужа!

— К сожалению, я не понимаю, о чем вы просите.

— Потом скажете, что убийца арестован, ему будет предъявлено обвинение, но не называйте имени!

— Это невозможно! Вы бредите! Я уже вам сказал, что завтра все появится в газетах.

— Да, и вы сообщите об этом первыми в утренних новостях. Но до завтрашнего утра еще остается время. И может выясниться, что арест Андрея был просто недоразумением или ошибкой. Я вас очень прошу! Сегодня все встанет на свои места. Я же знаю, мой муж невиновен. Пожалуйста, не сообщайте его имени в сегодняшнем вечернем выпуске! Я же сотрудница вашего канала, я вас очень прошу…