Лариса Соболева - Месть без права на ошибку Страница 12

– Бери, бери, не твое же, – буркнул тот.

– Да ты чего, Серега?! Павел Сергеевич велел… Ты не в духе? Ничего, на охоте поднимется и дух, и настроение, и еще кое-что… Там же наша переводчица будет, ха-ха!..

Не обиделся даже. Слуга. Нет, огонек злой в поросячьих глазках мелькнул, мелькнул… Не любит Серегу.

Дорога была длинной. Иногда Олег рассказывал скучный анекдот, большую же часть пути делал вид, что следит за трассой. Значит, обиделся, не без усилий подавлял обиду. А чего обижаться, раз живешь на халяву?

Павел Сергеевич встретил сына и подчиненных. Этот высокий, совершенно седой, с крупными чертами лица, в той полноте, которая называется возрастной, умный человек отличался от многих своих сотрудников мягкостью характера, тактом и долей консерватизма. При этом размазней его нельзя назвать. В делах проявлял твердость, несгибаемость в решениях, а иногда и жестокость. На матери Сергея женился по любви, но очень удачно. Отец ее был председателем одного из самых передовых колхозов со всеми регалиями, возможными в то время, имел почет, уважение и деньги. Тесть оказался еще и отличным толкачом зятя, успешно продвигая по службе. Павлу Сергеевичу давалось все легко, благодаря коммуникабельности и уму. Он предложил взглянуть на кабана, пойманного два дня назад, Сергей улыбнулся: все правильно, если отцу взбредет в голову устроить охоту на кита, его привезут, выпустят в реку, а там хоть потоп.

Кабан лежал в микрогрузовике, опутанный веревками, при звуках ненавистных голосов задергался и захрипел. Люди окружили машину, восторгались размерами зверя. Кроме Сергея. Глаза кабана постепенно наливались кроваво-злым огнем, мышцы иногда напрягались, пробуя разорвать веревки. Отец протянул руку и хлопнул по задней ляжке зверя, тот дернулся, как от ожога, зарычал.

По-настоящему охоту любил дед, отец матери, он и ружье Сергею подарил. Отец у деда научился делать охотничьи вылазки для начальства, только дед охоту ограничивал зайцами и дичью – тогда кабаны водились в этих местах. Теперь их нет, а отец устраивает королевскую охоту.

– Кабана где взяли? – спросил Сергей одного из егерей.

Отец дал другие названия должностей: рыбинспектор, инспектор по охране степи и так далее, у егеря зарплата небольшая, а у инспектора приличная. Очень папа любил охоту да рыбалку, любил и тех, кто профессионально помогал.

– Из заповедника к нам забежал, – ответил егерь. – Он тут всю степь переполошил, прятался в камышах. Еле отловили. Здоров, гад, и хитрый.

– У нас заповедник есть? Не знал, – искренне удивился Сергей. Остальные уходили к дому, что-то обсуждая.

– Есть небольшой. Здесь степь, не совсем, конечно, но лысых мест больше. Километров 35 отсюда сделали заповедник. Дед ваш беспокоился, его идея. Там лес смешанный, круглый год охота запрещена, а здесь – по сезонам. Так зверье умное: едва открываем охотничий сезон, оно отсюда сбегает в заповедник. Понятно, жить и зверю хочется.

– А сезон открыли?

– Нет. В ноябре только, – ответил егерь, закуривая.

– А как же?..

– Ну, это из уважения к Павлу Сергеевичу. Соответствующее распоряжение он подписал. («Своя рука – владыка», – подумал Сергей.) Хорош секач, хорош…

– Секач? Это значит, старый? Он же вонять будет.

– Да нет, не старый. Клыки вон какие… крупный, потому и секач. А мясо у них воняет во время гона, сейчас гона нет. Кабан, конечно, не свинья, вкус другой и мясо жесткое, так это ж дикое животное. Пора. А то ваши гости приедут, а тут связанный зверь лежит – нехорошо. Мы обговорили с Павлом Сергеевичем, где его выпустить и когда. Охота будет, обещаю. Развлекайтесь.

И ушел. Кабан устало прикрыл глаза, иногда издавал звук, напоминавший стон. Сергей перегнулся через борт грузовика, приблизил лицо к его морде и вдруг… Кабан перестал дышать, открыл глаза и уставился на Сергея. Говорят, звери не выдерживают человеческий взгляд. Черта с два. Глаза кабана внимательно изучали Сергея, будто запоминали каждую его черточку. Отвести глаза захотелось человеку, который не знал, что у кабанов плохое зрение. Слегка зашевелились ноздри зверя, он вдыхал запах человека. Точно, сволочь, запоминает. По спине Сергея пробежали мурашки, он отпрянул от грузовика, а кабан угрожающе зарычал.

– Да пошел ты… – тихо сказал человек.

Светало. День снова начинался безрадостно.

Тихое осеннее утро растормошили оживленные голоса, смех, хлопанье дверцами машин. Ирина потянулась сладко, лениво поздоровалась с Сергеем. Американцы, осматривая окрестности, восторгались пейзажами, глубоко вдыхали пахнущий травами воздух. Один не восторгался и не разговаривал, Тернов поинтересовался его здоровьем. Джейб покачал головой, положив руку на грудь, мол, плохо. Игорь, смеясь, заметил, что теперь американский друг имеет возможность узнать еще одну особенность: опохмелку по-русски. Выслушав перевод, Джейб отрицательно замахал руками. Из машины вышли Зося и ее отец… Сергей выразительно посмотрел на папу.

– Поскольку у нас на охоте есть одна дама по долгу службы, что само по себе исключение, я решил пригласить и Зосю, чтоб Ирине не было скучно, – оправдался отец.

– Понял, понял, понял… – покивал головой, как болванчик, Сергей и повернулся, широко улыбаясь, на приветствие отца Зоси.

– Как я рад! Как рад! – обнял тот кандидата в зятья.

Его единственная дочь скромно кивнула. Разговаривая с ним, Сергей глядел по сторонам, остановился на Илье. Все общались между собой, помогали друг другу выносить вещи из машин, кто-то знакомился, а этот стоял на крыльце, широко расставив ноги, слегка запрокинув голову назад, покачиваясь с пяток на носки и обратно. «Прямо индюк во всей красе», – подумал Сергей.

Решили сначала перекусить на скорую руку, а потом отправиться на охоту. «Скорая рука» состояла из многообразных закусок и свежих овощей, аромат накрытого стола забивал одуряющий запах кофе. Во дворе беспрерывно лаяли знаменитые охотники Тернова, собаки инспекторов спокойно лежали, прикрыв веки, ждали работы.

– Да уйми ты своих шавок, – раздраженно шепнул Сергей.

– Во-первых, они породистые, – вызывающе ответил Тернов. – А во-вторых, лают, потому что привязаны. Они терпеть этого не могут.

– Ну, отвяжи.

– Не могу. Других собак задирать будут.

– Тогда какого хрена их взял? От двух псов шуму, как от своры.

– Это мое дело, – отрезал Игорь, отвернувшись.

Аккуратно подстриженный затылок Тернова вернул Сергея к мысли, что в его окружении и окружении отца за редким исключением одни мудаки. Потеряй сейчас отец власть и деньги, моментально вокруг образуется вакуум, мало того, набросятся на него с шакальим аппетитом и растерзают. Сергей поежился от неприятных дум.

– Тебе холодно? – спросил Вадим, сидевший рядом, один из немногих, кому Сергей доверял.

– Морозит немного.

– Принести куртку? (Сергей отрицательно мотнул головой.) Как хочешь.

Мужчины, надев сапоги и ветровки, прихватив ружья, выходили.

– А ты? – удивился отец, увидев, что сын не переоделся.

– Останусь с дамами в качестве охраны.

– Ты упустишь шанс поохотится на кабана?

– Папа, я ведь плохой охотник, ты знаешь, и буду плохим убийцей.

Отец хотел что-то сказать, но передумал, махнул рукой, попросив:

– Зосю не обижай.

– Yes, сэр.

Иногда Павлу Сергеевичу хотелось дать сыну хорошую оплеуху, сделать сотрясение в его голове, чтобы там все встало на места. Он любил Сергея, а вот сын, кажется, подобных чувств к нему не питал. Обидно.

Все ушли. Остались Сергей, Ирина, Зося, пожилой сторож и Джейб, мучившийся тяжелым похмельем, его уложили на втором этаже.

Тишина. Безветренно. Пасмурно, но дождя не будет. Девушки убирали со стола, сторож сооружал костер. Сергею дела не нашлось, да он и не стремился занять себя, поэтому двинул к реке.

Бродил по берегу, потом сел на огромный ствол поваленного дерева и уставился на воду. Вода у самого берега еле слышно уговаривала: не думай… не думай… Он поддался гипнозу, постепенно улетучились все мысли. Внимание привлекла ползающая по илу лягушка. На кончик соломинки Сергей нанизал листик, стал водить им перед носом лягушки. Она, приняв лист за насекомое, прыгнула и повисла, ухватив соломинку ртом. Несколько секунд висела и плюхнулась назад в ил. Так несколько раз. Надоело. Вот и поохотился.

Мимо проплыла водяная крыса, рассекая поверхность воды и не издавая плеска, так же бесшумно скрылась в камышах. Сергей лег на спину, закинул руки за голову. Лежал, лежал и заснул…

– Сере-жа… – услышал у самого уха и открыл глаза.

У изголовья, склонившись к его лицу, сидела Ирина.

– Что там? – протирая глаза, спросил Сергей.

– Сторож варит уху. У него котел… я такие только в кино видела.