Наталья Андреева - Браки расторгаются в аду Страница 13

— Что же ты пришел к пустому месту за советом?

— Давай не будем ссориться, Зина, — пошел он на попятную. — Мне и в самом деле был звонок. Только звонили не похитители.

— А кто? — искренне удивилась я. Неужели братья настолько обнаглели, что позвонили моему мужу?!

— Брат Анжелы, Эрик. — Иван Иваныч поморщился, будто от кислого.

— Эрик? А что ему нужно?

— Я вчера имел неосторожность сообщить ему, что Анжела пропала. Теперь он хочет знать, что с ней случилось.

— Скажи ему, все, мол, в порядке. Да сядь ты наконец! Что ты передо мной маячишь?

Он сел на диван аккурат на то место, где до него сидел Коля, и брезгливо отодвинул пустой стакан.

— Видишь ли, Зинаида, телефон Анжелы по-прежнему не отвечает. Я ему, конечно, скажу, что с его сестрой все в порядке, только он не поверит. Потребует предъявить Анжелу. Я не могу ему в этом отказать, поскольку он близкий родственник.

Я задумалась. Да, задачка.

— И что делать? — спросил Иван Иваныч.

— Анисья! — сообразила я. — Пусть позвонит ему от имени Анжелы и ее голосом скажет, что все в порядке. Заночевала, мол, у подружки, а мужу не сказала.

— Анисья? Какая Анисья? — уставился на меня Иван Иваныч.

«Которую ты вчера уволил!» — чуть не ляпнула я, но вовремя спохватилась. Иван Иваныч сказал, что уволил вчера прислугу, но имени ведь не назвал. Я едва себя не выдала!

— Помнишь повариху? Сибирячка. Толстая такая. Она гениально подражает всяким голосам. Гениальнее всего мужским, но и у Анжелы голос низкий. Почти мужской. Я уверена, что Анисья справится.

— Ах, эта… — Он опять сморщился, словно лимон прожевал. — Видишь ли, Зина, я ее вчера уволил.

— Зачем?!

— Так это она проспала Анжелу! Именно ей я велел исполнять любой каприз своей жены.

«Жены!» Вот как меня опустили. И я должна все это терпеть!

— …А она вместо этого уснула. Я выставил ее за дверь без выходного пособия. Не думаю, что она захочет оказать мне любезность. Тем более придется впутывать в это дело постороннего человека. Какую-то прислугу.

— Надо просто хорошо ей заплатить, — осенило меня. Вот так мы с Анисьей разживемся деньгами. — Ты же не преступление совершаешь, Иван. И ее не на криминал подбиваешь. Напротив, это благородная миссия: успокоить родственников Анжелы, чтобы не повредить ей самой. Я думаю, Анисья проникнется. Ну и деньги. Они ведь никогда не лишние. Тем более у нее сейчас нет работы.

— А ты могла бы это устроить?

Все понятно. Прежде чем попросить Анисью оказать ему любезность, Иван Иваныч должен перед ней извиниться. А он наверняка на нее наорал. Я разве не говорила? Иван Иваныч никогда не извиняется. В его лексиконе нет таких слов. Но мне это на руку.

— То есть ты хочешь, чтобы я позвала ее сюда, в эту квартиру, и попросила позвонить Эрику? — Я изо всех сил старалась скрыть свое ликование.

— Да, если тебе не трудно.

— Давай деньги.

— Деньги? Какие деньги?

— Которые я передам Анисье. Плюс мне за посредничество.

— А тебе-то за что?

— Тогда договаривайся с ней сам!

— И во сколько ты оцениваешь свои услуги? — нахмурился муж.

— Сто тысяч рублей. — Я невольно назвала сумму, уже озвученную сегодня Колей. А почему бы нет?

— Что-о?

— Ведь это секретная миссия. И столько же ей.

— Ты с ума сошла!

— Ты хочешь, чтобы Анжела умерла?

И вот тут мне в очередной раз повезло! Потому что раздался телефонный звонок! Иван Иваныч поспешно выхватил из кармана свой навороченный телефонный аппарат.

— Это они, — сказал он, едва глянув на дисплей, и включил громкую связь. Я поняла, что номер моей покойной бабушки обозначен в его записной книжке как «похитители Анжелы». — Да. Царев. Слушаю.

— Ваша девушка у нас, — раздался в трубке измененный голос Анисьи.

— Это я уже знаю, — нетерпеливо сказал Иван Иваныч.

— И ваш ребенок тоже. Ваш единственный наследник. Если вы будете упрямиться, мы сделаем ей аборт!

Я чуть не упала. Она что, с ума сошла?! Я, конечно, просила Анисью как следует напугать моего мужа, но, боже ты мой, что за текст! Поистине, если хочешь, чтобы все было хорошо, надо браться за дело самой. Но неожиданно для меня Иван Иваныч испугался.

— Не трогайте ее! — отчаянно закричал он в трубку. — Слышите?! Не трогайте моего ребенка! Я сделаю все, что вы скажете!

— Это благоразумно.

— Чего вы хотите?! Я все сделаю!

— Мы вам скажем. Ждите.

— Но почему вы тянете? Тянете почему? А?

— Ждите. Время еще не пришло, — зловеще сказала Анисья. И дала отбой.

— О господи! — простонал Иван Иваныч и откинулся на подушку. Лучше бы он просто откинулся на тот свет, но, видать, момент еще не настал. — Зина…

— Я уже поняла: нитроглицерин.

Теперь у меня уже не было оправдания, будто я не знаю, где лежат таблетки. Иван Иваныч быстро получил свое лекарство, гораздо быстрее, чем я того хотела. Но если дело так пойдет и дальше, второго инфаркта ему не избежать. Я двигаюсь в правильном направлении.

— Сволочи, какие сволочи… — зашевелил он посеревшими губами. — Ничего святого. Это же ребенок! Как думаешь, они и в самом деле пойдут на это? Сделают ей аборт? — вопросительно посмотрел на меня муж.

— А срок какой?

— Еще ничего не заметно. Я думаю, месяца два.

— Могут просто устроить выкидыш, — я пожала плечами. — На таком раннем сроке это нетрудно. Дадут ей пару таблеток…

— Таблеток? Каких таблеток? — заволновался он.

— Есть такие. Они так и называются: аборт-таблетка. — Лично я этого не делала никогда, но была наслышана. — Они могут силой заставить Анжелу проглотить лекарство.

А, кстати… Это мысль! Но нет. Я не стану убивать детей. Только не это. Даже если речь идет об Анжеле. Я не буду этого делать. Ни за что и никогда. Потому что страшнее преступления нет. Но Иван Иваныч сильно испугался. Он опять простонал:

— Зина… Воды…

За водой мне пришлось идти на кухню. И тут уж я не спешила. Когда я вернулась, Иван Иваныч еле дышал. Но черт меня возьми, все же дышал! Вот же Кощей Бессмертный!

— Спасибо… — он жадными глотками выпил воду. — Мне легче…

«Да когда уже ты помрешь, зараза такая? Сколько мне еще вокруг тебя выплясывать?» — с надеждой посмотрела я на него и, стараясь изобразить сочувствие, спросила:

— Тебе и в самом деле легче?

— Я почти пришел в себя. — «Какое разочарование!»

— Так как насчет Анисьи? — напомнила я. — Будем мы звонить Эрику или не будем? Если не будем, то он пойдет в полицию и сообщит о пропаже Анжелы. Тогда ее похитители во всем обвинят тебя и… Как минимум, аборт-таблетка, — пригрозила я.

— О, нет! Хорошо, я согласен, — поспешно сказал Иван Иваныч. — Мы будем звонить Эрику.

— Деньги, — протянула я руку. — Сто тысяч мне и сто Анисье. Итого двести, — на всякий случай сказала я. Вдруг от горя он разучился считать?

— У меня нет при себе такой суммы. Ты же знаешь, я не держу в кошельке столько наличности.

Я чуть не расхохоталась. Меньше часа назад точь-в-точь такой же диалог произошел между мною и Колей. Только я поумнее Коли.

— Выворачивай карманы, Иван, — велела я.

— Зина, ты ли это?

— Ничто не меняет людей так, как бедность. Чем меньше денег, тем меньше гордости. Мой кошелек пуст, и я пойду на все, чтобы он опять был полон. Давай сюда свой пиджак!

— Ты ли это? — повторил он, но покорно снял пиджак и протянул мне.

Я пошарила в карманах и достала портмоне. Шикарное портмоне из кожи какого-то редкого зверя или рептилии. Моя рептилия в это время замерла на диване, гипнотизируя меня взглядом. Бесполезно. Я давно уже нечувствительна к змеиному яду. Стараясь не глядеть на мужа, я открыла бумажник. Там была куча кредиток и пачка денег. В основном доллары и евро.

— Ага! Ты мне, выходит, соврал!

— Но ты же сказала: двести тысяч рублей, — начал выкручиваться он.

— Я не возражаю, если ты заплатишь в долларовом эквиваленте. И Анисья, думаю, тоже. — Я принялась отсчитывать купюры: — Одна, две, три, десять…

— Зина! — Он кинулся на меня как лев, забыв о своем горе. Я проворно отскочила:

— Не мешай!

Швырнув ему бумажник, в котором остались одни только кредитки, я принялась жадно подсчитывать добычу. Четыре купюры по пятьсот евро, тысяча долларов сотенными и еще пятьдесят тысяч рублей красненькими.

— За тобой остается долг, — с сожалением сказала я. — Здесь только сто шестьдесят тысяч рублей. А я просила двести.

— Это по какому же курсу? — ощерился он.

— По моему.

— Не слишком ли дорого за один звонок?

— Нет.

Я уже поняла: выбить из него остаток долга равносильно тому, что добыть в самом центре Сахары ключевой воды из огненного песка. Но мне не придется идти сегодня в ломбард. Да, я стала, наконец, считать деньги. А раньше не глядя швырялась огромными суммами. Мне давали на хозяйство немало, и прежде я бы сочла эти деньги насмешкой. А сегодня выдержала за них настоящую битву.