Марина Серова - Моя любимая девочка Страница 13

Я взяла в руки следующий листок и прочитала, что при пробе остатков водки «Поволжская» обнаружено содержание какого-то химического вещества с длинным-предлинным названием в недопустимых количествах и соотношениях.

– А куплена была водка в магазине Мерзляева, – сказала я.

– Совершенно верно.

– Какое отношение ко всему этому имеет Белокопытова?

– Самое прямое. – Мельников прямо-таки сиял от того, что ему удалось заинтриговать меня.

Обычно происходило все с точностью до наоборот – я выдвигала абсурдные с точки зрения Мельникова версии и доказывала их правильность, а Андрей только дивился и чесал голову.

– Дело в том, – продолжал подполковник, – что акт о соответствии продуктов в магазине Мерзляева санитарным и прочим нормам подписывала Наталья Иннокентиевна Белокопытова. Вот там последняя бумажка лежит, это и есть тот самый акт…

Я пробежала глазами текст, из которого следовало, что магазин, принадлежащий некоему Мерзляеву В. Ю., проживающему по такому-то адресу, реализует продукты питания, полностью соответствующие всем нормам согласно законодательству РФ, и т. д. и т. п. Внизу стояла подпись Белокопытовой Н. И., инспектора областного санэпиднадзора. И дата – 8 февраля.

– А десятого февраля наступила смерть двоих мужчин, Козырева и Горбачева, а третий собутыльник, Шилов, едва-едва избежал свидания с ангелами, – прокомментировал Мельников.

– Понятно, – только и смогла сказать я.

– Что тебе понятно? – спросил Мельников.

– То, что Белокопытова подписала акт не глядя.

– Не совсем так, – поднял вверх палец Мельников. – Она подписала его глядя… На купюры, которые отсчитывал ей господин Мерзляев. Скорее всего… Сейчас мы это доказать не можем. Впрочем, ребята из ОБЭП его сейчас активно крутят на предмет Белокопытовой.

– То есть ты хочешь сказать, что…

– Правильно, Таня, – почти торжествующе перебил меня Мельников. – Мерзляев становится подозреваемым в убийстве. И твоего Короткова, возможно, придется отпустить.

– А оперативно вы сработали, – сказала я.

– Не так уж и оперативно, – решил пожурить свое ведомство Мельников. – Дело об отравлении завели две недели назад, провели работу… А Мерзляева взяли только сегодня. Потому что вчера Белокопытову убили. Просто сопоставили факты, и все…

– Ты активно намекаешь на то, что мне пора сворачивать расследование? – прямо спросила я.

– Ну почему же… Мерзляев же еще не признался. Можно отработать и другие версии. Может быть, они окажутся правильными, – произнес подполковник, но по его тону я поняла, что сам Андрей верит именно в эту, неожиданно обнаружившуюся версию с санэпидстанцией.

– Кстати, тут за мной следит желтая «шестерка», – невзначай заметила я. – Номерок вот я записала. Может быть, проверишь?

– Давай, – пожал плечами Мельников.

Я продиктовала ему номер, и Андрей через несколько минут, связавшись по телефону с ГИБДД, сказал мне имя владельца желтой «шестерки»: Скамейкин Николай Васильевич.

– Скамейкин, Скамейкин, – наморщилась я и улыбнулась. – Ну вот, еще один кадр в качестве подозреваемого.

– Кто это? – нахмурился Мельников.

– Некий уголовник Валера Скамейкин.

– Тут же Николай владелец.

– Скорее всего, Валера – это Валерий Николаевич, он просто ездит на отцовской машине. А освободился недавно, по амнистии. А осужден был за вымогательство на пять лет, – высказала смелые предположения я.

– Откуда у тебя эти сведения? – неподдельно удивился Мельников.

Мне пришлось рассказать ему обо всех своих разговорах, состоявшихся вчера вечером. Мельников скептически все это выслушал и неопределенно хмыкнул.

– Что ж, может быть, и этот Валера тоже замешан там в чем-нибудь. Тряхануть и его, в принципе, можно, – осторожно заметил он немного погодя.

– Можно, – согласилась я. – Только это потом. А сейчас есть дело поважнее.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Мельников.

– Я думаю, что нам нужно как можно скорее ехать в санэпидстанцию, где работала Наталья. И переговорить там кое с кем…

И я коротко рассказала Андрею Александровичу о своем посещении СЭС и о собственных предположениях.

– А может быть, лучше сюда вызвать? – почесал он затылок. – Здесь уверенность в себе быстро с людей спадает.

– Можем не успеть, – возразила я. – Успеет связаться.

– Хорошо, едем. – Мельников поднялся с места.

Когда мы садились в служебную машину, я обратила внимание, что желтая «шестерка», стоявшая поодаль, вначале дернулась было за нами, но потом затормозила. Я усмехнулась:

– А не желает парень встречи с милицией-то.

– Да, похоже на то, – рассеянно ответил Мельников. – Да бог с ним, он от нас никуда не денется.

Мы подъехали к зданию санэпидстанции и прошли внутрь. Подойдя к кабинету Коробейникова, мы с Мельниковым убедились, что он заперт.

– Нужно пригласить Лисьеву, – сказала я.

– А где ее найти?

– Коробейников говорил, что она работает в лаборатории.

Выяснив у персонала, что лаборатория находится в отдельно стоящем здании во дворе, мы с Мельниковым направились туда. Мы подошли к одноэтажному кирпичному домику, и Мельников настойчиво постучал в дверь.

– Вам кого? – послышался из-за двери женский голос.

– Ксению Лисьеву, – строго проговорил Мельников. – И как можно скорее, это милиция.

– Но… – голос за дверью стал растерянным. – Я не могу, я на работе…

– Ксения, – вступила в разговор я. – Вам же ясно сказали – милиция. Вы же не станете упорствовать и дожидаться, когда взломают дверь?

– Нет-нет, не надо, – ответил дрожащий голос. – Я сейчас открою.

Почти следом дверь действительно отворилась, и нашим с Мельниковым взглядам открылось испуганное лицо Ксении Лисьевой.

– Что… вы хотели? – затравленно глядя на меня, спросила она. – Я же вам уже сказала, что ничего не знаю!

– Вот и повторите все в отделении, – официальным тоном ответствовал Мельников. – И протокол как раз составим.

Ксения прикрыла глаза, потом умоляюще посмотрела на подполковника.

– Но мне не на кого оставить лабораторию! – привела она последний аргумент. – Я одна здесь, и у меня много работы. Неужели нельзя поговорить здесь?

– Нельзя, – отрезал Мельников. – Не волнуйтесь, мы объясним вашему начальству, с какой целью вас задержали. И не тяните время, пожалуйста.

– Я только переоденусь… – робко сказала Ксения.

– Не стоит, – жестко проговорил Андрей Александрович и крепко взял Ксению за руку. – Запирайте дверь!

Ксения послушно, дрожащими руками заперла дверь и вопросительно уставилась на подполковника. Тот провел ее к своей машине и усадил в нее. Всю дорогу он молчал и нарочно игнорировал взгляды Ксении, бросаемые на него время от времени. Когда мы подъехали к управлению, Мельников вновь сжал руку Лисьевой и провел ее до кабинета.

– Итак, Ксения…

– Валентиновна, – еле слышно сказала Ксения.

– …Ксения Валентиновна, пришла пора поговорить о вашей преступной деятельности, – совершенно спокойно начал Андрей Александрович. – Нам доподлинно известно, что вы и ваша подруга Наталья Белокопытова занимались незаконным составлением актов, в которых отражали факты, не соответствующие действительности…

«Учебник по стилистике и культуре речи изучил, что ли? – изумленно и даже с восхищением подумала я. – Раньше ведь, кроме «руки на голову» и «как стоишь», и сказать ничего не мог! А сейчас – просто образец правильного литературного языка!»

– Но… Я ничего не подписывала, – растерянно пробормотала Ксения. – С чего вы взяли?

– Ксения, вы понимаете, что Наташу убили? И нам и вам известно, с чем это связано. Известно, что она составляла липовые акты за деньги. Вы ведь тем же самым занимаетесь. Можете молчать, конечно, но вы же понимаете, что завтра с вами могут поступить точно так же… Кто вы такая, в конце концов? – упорно стращал женщину подполковник Мельников. – Вы же просто мелкая сошка, а по сути – нежелательный свидетель.

В глазах Ксении застыл самый настоящий ужас.

– Можно я закурю? – срывающимся голосом попросила она.

– Закурить, конечно, можно, – разрешил Мельников, пододвинул к Ксении пепельницу и даже вынул зажигалку. Потом добавил: – Вот вы сейчас покурите и подумайте, с кем вам лучше иметь дело – с милицией или с убийцами?

– С какими убийцами? Я-то вообще при чем тут? Это она проверяла там… Скорее не проверяла совсем. Это не я, я вообще другим занималась, – стала путано оправдываться Лисьева.

– Значит, вам известно, о какой именно проверке Белокопытовой идет речь, – заключил Мельников. – Ксения Валентиновна, давайте не будем больше прикидываться и честно все сообщим. Мы-то и без вас справимся, только вам в этом случае уже никто не поможет. В конце концов, от ваших показаний зависит ваша дальнейшая судьба и даже жизнь!

Мельников говорил настолько жестко, что даже у меня невольно пробежали мурашки по спине. Ксения Лисьева, вконец запуганная, судорожно сделала длинную затяжку и опустила глаза. Я видела, что она в отчаянии и сейчас лихорадочно раздумывает, признаваться ей или нет. Мельников выжидающе молчал. Вид у него был каменный и непроницаемый. Ксения досмолила сигарету и неловко затушила окурок в пепельнице.