Марина Серова - Моя любимая девочка Страница 14

Мельников говорил настолько жестко, что даже у меня невольно пробежали мурашки по спине. Ксения Лисьева, вконец запуганная, судорожно сделала длинную затяжку и опустила глаза. Я видела, что она в отчаянии и сейчас лихорадочно раздумывает, признаваться ей или нет. Мельников выжидающе молчал. Вид у него был каменный и непроницаемый. Ксения досмолила сигарету и неловко затушила окурок в пепельнице.

– Но я действительно здесь ни при чем! – продолжала она гнуть свою линию.

– Вас пока никто не обвиняет в этом деле, – заметил Мельников. – Я просто прошу рассказать о махинациях, которые проводила Белокопытова. Вы же об этом прекрасно осведомлены!

– Ну да, Наташа рассказывала мне кое-что, – наконец заговорила Лисьева. – Но мне-то какое дело? Это на ее совести! Я же не обязана была сообщать об этом, тем более что она рассказала мне по секрету! К тому же никаких документов, подтверждающих ее слова, я не видела. Откуда я знаю, может, это просто ее бред, вымысел?

Лисьева отчаянно пыталась обелить себя, но и я, и Мельников уже поняли, что она сломалась и теперь расскажет все. Нужно лишь правильно задавать ей наводящие вопросы.

– Итак, Белокопытова делилась с вами подробностями дела «ЧП Мерзляев»? – уточнил Мельников и раскрыл блокнот.

– Да, – выдохнула Ксения. – Только не сразу, а после того, как ей стало известно, что… Что от их водки умерли люди. Она тогда пришла ко мне сама не своя, лицо белое-белое… Спирту попросила. Я ей налила, она чуть разбавила и залпом выпила. Я удивилась тогда страшно, потому что вообще-то не замечала, чтобы Наташа пила. И тут она мне призналась, что влипла по самые уши. Сказала, что Коробейников вызвал ее и приказал съездить в «ЧП Мерзляев». Что там якобы полная антисанитария и крысы. Но это все мелочи, и пусть Наташа на это внимания не обращает, поскольку они готовы заплатить крупную сумму. На крыс у нас вообще часто закрывают глаза, это же такая мелочь! – усмехнулась Ксения. – Ну, Наташка и поехала. Коробейников ей тридцать процентов обещал. Короче, она приехала и, не утруждая себя полной проверкой, подмахнула акт. А потом оказалось, что водка у них некачественная… Наташка сказала, что понятия об этом не имела, что Коробейников ни словом ее не предупредил… Он только про грязь и крыс говорил и чтобы она акт подписала и деньги взяла. Он уже и отстегнул ей, а потом вот выяснилась такая ерунда. Наташка говорила, что Коробейников орал на нее, спрашивал, какого черта она остальное не проверила, да что уж теперь сделаешь! И Наташка призналась, что боится до смерти, потому что она с двух сторон зажата: с одной Коробейников, а с другой милиция. Потому что ясно же, что, как только поднимут документы, всплывет тот пресловутый акт с ее фамилией…

Ксения горестно вздохнула и замолчала, потом закурила следующую сигарету.

– Итак, вы подтверждаете, что задания на левые акты исходили от Коробейникова? – нарушил наконец молчание Мельников.

Ксения молча кивнула.

– У него, по-моему, есть люди, которые специально выискивают фирмы, где не все чисто. Ну, так, на первый взгляд ерунда вроде крыс. Или хранение продуктов не соответствует стандартам. И они об этом сообщают Коробейникову. А он уже посылает кого-нибудь, чтобы составили акт и взяли деньги. Львиную долю, конечно, себе забирает, а остальным делится с девчонками. А тут он просто… опрофанился. Он сам не знал о том, что у них водка некачественная.

– Коробейников с вами обсуждал это дело? – спросил Мельников.

– Нет, что вы! Он вообще не знает, что я в курсе. И мне выдавать себя нет резона, я же сразу поняла, что дело серьезное, когда Наташа про смертельные случаи рассказала. Зачем же мне перед Коробейниковым подставляться?

– Коробейников мог убить Белокопытову как свидетельницу?

Глаза у Ксении стали совершенно огромными.

– Ой, да что вы… – пробормотала она. – Убийство – это ж такое дело… Да нет, Игорь Николаевич все-таки не такой. Да, он, конечно, незаконными делами занимался, но чтобы убить…

Мельников невольно усмехнулся и задал следующий вопрос:

– Кто еще был замешан в этих аферах? Кроме вас, Белокопытовой и, естественно, Коробейникова?

– Я не знаю, честно! – прижала руки к груди Ксения. – Я вам все-все рассказала, поверьте! Я же… Что я, сама себе враг, что ли? Мне теперь о собственной безопасности думать надо.

– Вот именно, – подтвердил подполковник Мельников. – И поэтому я предлагаю вам такой вариант… Если хотите искупить свою вину перед законом, то вам нужно пойти на сотрудничество с нами.

– Да-да, – закивала головой Лисьева. – Говорите, я все сделаю!

– Вам надлежит вернуться в свою лабораторию и как ни в чем не бывало продолжать заниматься работой. На вопрос Коробейникова, зачем вас вызывали в милицию, вы должны совершенно спокойно ответить, что все по тому же вопросу. Интересовались, не делилась ли с вами чем-либо Белокопытова. Естественно, вы скажете ему, что ни в чем не признались. Только повторяю – ведите себя спокойно и естественно, чтобы он ничего не заподозрил.

– Я постараюсь, – шмыгнула носом Ксения. – И все?

– Нет, не все. Это только самое начало. Теперь я вручу вам диктофон, который вам надлежит запрятать поглубже, но так, чтобы он постоянно был с вами. Вы будете ждать, когда Коробейников вызовет вас и прикажет совершить очередную проверку. Будем надеяться, что он это сделает. Как только он позовет вас, вы включите диктофон – я покажу вам, как это делается, – и запишете весь разговор с Игорем Николаевичем. Поняли?

– Да, – кивнула Лисьева, во все глаза глядящая на Мельникова. Видимо, в данный момент он казался ей одновременно олицетворением и той силы, которая может упрятать ее за решетку, и той, которая может ее от этой решетки уберечь, в зависимости от того, как она будет себя вести. И теперь Ксения слушала подполковника Мельникова очень внимательно, ловя каждое его слово.

– Затем, – продолжал подполковник, – вы звоните нам. Но, естественно, не из санэпидемстанции. Сообщаете весь ход беседы. Затем, в назначенный срок, едете с проверкой туда, куда вас направит Коробейников. Там действуете по его сценарию, не забыв, опять же, включить диктофон. Затем указываете на нарушения и, получая предложение взять деньги, естественно, соглашаетесь. И берете. Слышите, обязательно берете, да еще и пересчитываете прямо на месте, поняли?

– Да, поняла. А дальше?

– А дальше уже наша работа, – буркнул Мельников. – Точнее, даже обэповцев. А теперь повторите мне все, что я вам сказал.

Лисьева, торопясь и волнуясь, повторила инструкцию Мельникова. Тот остался удовлетворенным и стал показывать Ксении Валентиновне, как пользоваться миниатюрным диктофоном. Когда она на его глазах несколько раз включила и выключила его, а затем повторила всю процедуру, спрятав диктофон за обшлаг рукава халата, Мельников довольно кивнул.

– Теперь можете возвращаться, – сказал он. – Только помните: если Коробейников надавит на вас и вы «расколетесь» – все пропало. И тогда не уверен, что мы сможем вас уберечь. Так что помните – максимум спокойствия и выдержки. И не поддавайтесь на его провокацию, если она последует.

Лисьева серьезно кивнула и ушла. Мельников и я остались вдвоем.

– Надеешься, что выгорит? – спросила я.

– Надеюсь, – признался Андрей. – Шансы, правда, не очень велики, хотя… Коробейникова не трогают, он может считать себя в безопасности, устранив Белокопытову, и продолжать свою привычную деятельность.

– Так ты уверен, что это он ее и убил? Или дал такое приказание?

– На сто процентов я, конечно, не уверен, но пока это кажется мне самой вероятной версией. Ведь Белокопытова становилась опасной для него, как ты сама понимаешь. Ясно же, что мы установим, где куплена водка, поедем туда, поднимем документы и обнаружим на акте фамилию Натальи Иннокентиевны. И, естественно, именно с ней и начнем беседу в первую очередь. А она, перепуганная насмерть, тут же выдаст самого Коробейникова, постаравшись свалить всю вину на него. Понятно, что он хотел по максимуму нейтрализовать Белокопытову!

– Да, но убийство… – нерешительно проговорила я.

– Танюша. – Мельников посмотрел на меня чуть снисходительно. – Там, где речь идет о деньгах или о собственной безопасности, люди забывают о таких понятиях, как моральные принципы или человеколюбие. И ты прекрасно об этом знаешь!

– Да, знаю, к сожалению, – вздохнула я. – Итак, нам остается только ждать?

– Пока да, – развел руками Мельников. – Я, естественно, немедленно подключаю ребят из ОБЭПа и возлагаю на них всю ответственность. Кроме того, думаю, что вот-вот должен заговорить Мерзляев. Он же тоже в первую очередь озабочен спасением собственной шкуры. Так что долго покрывать Коробейникова он не будет. И его показания весьма важны. Хотя лучше всего взять этого Игоря Александровича именно с поличным.

– То есть согласно твоему плану?