Владимир Чванов - Соучастие Страница 13

Не снимая искристую ондатровую шапку, Школьников порывисто подошел к столу. Он был взволнован. Арсентьев вопросительно поднял голову.

— Слушаю вас, — сказал он, закрывая папку с бумагами.

— Мне бы хотелось послушать вас! — атакующим тоном начал Школьников.

— Я не вызывал…

— Я счел полезным для нас обоих прийти самому. Советую, не делайте опрометчивых шагов, — сказал Школьников и многозначительно посмотрел на Арсентьева.

Арсентьев выпрямился в кресле, давая понять, что готов слушать внимательно.

— Что вы знаете о моих шагах? — спросил он, чувствуя, что Школьников пришел неспроста.

— Я знаю, о чем говорю. Вы намерены направить письмо моему руководству о недоразумении с приемным сыном. Не делайте этого.

— Почему же? Речь идет не о недоразумении, а о более серьезных фактах!

— Не усложняйте! Ваше намерение с точки зрения нравственности аморально. Это вторжение в чужую жизнь.

— Но вы же вторглись…

— Молодежь полна эмоций. И это не причина портить жизнь их родителям. Сейчас решается вопрос о моем назначении…

— Тем более! Писать самое время, — сказал Арсентьев.

— Вольному воля! Но, как говорится, долг всегда платежом красен, — зло бросил Школьников.

Арсентьеву удалось справиться с раздражением.

— Уж не намерены ли написать жалобу на меня?

— Это вопрос или просьба? — по-деловому спросил Школьников. — Лично я не сторонник нервотрепки… Я, со своей стороны, гарантирую… Но не беспокойте и мое руководство ненужными письмами. Они производят сильное впечатление, — попытался пошутить он. — Родители оказываются в идиотском положении: воспитанием детей не занимаются, не понимают задач подрастающего поколения, не готовят полноценных граждан страны, растят пьяниц, тунеядцев, — такие ведь у нас формулировки? А кто желает зла своему ребенку? Даже закоренелый преступник не желает вырастить себе подобного.

— Вы с такими письмами знакомы? — серьезно спросил Арсентьев.

— В каком смысле? Впрочем, приходилось обсуждать!

— И что же?

Школьников не уловил подвоха в вопросе.

— Реагировал строго, принципиально!

— Не сомневаюсь! Не себя же, других критиковали, — Арсентьев не смог скрыть некоторой иронии.

Школьников покраснел от досады.

— Вы убедили меня в правильности моего решения. Я напишу на вас куда следует. Вы хозяин лишь в этом кабинете, но есть и другие. Поэтому умерьте свой пыл. Мне искренне жаль вас, — жестко ухмыльнувшись, он поспешно встал и, не попрощавшись, направился к двери.

«Ну и начальник, — с досадой подумал Арсентьев. — Хотя чему удивляться? Должность не всякому прибавляет воспитанности и ума…»

ГЛАВА 7

Гурам на Центральном рынке купил охапку роз. В такси подумал: «Не много ли?» Но решил, что лучше больше, чем меньше.

Виктория, приветливо улыбаясь, встретила его в коридоре. Без видимой причины задержала у вешалки и лишь через минуту-две пригласила в комнату. Гурам сразу же почувствовал себя обескураженным. За столом без пиджака сидел Робик. Он был лет на пять старше Гурама и своей хорошей фигурой, умным лицом производил приятное впечатление.

«Какого черта его принесло сюда?» — Гурам был расстроен, но радушной улыбкой скрыл досаду. Справившись с собой, он, широко распахнув руки для объятий, двинулся навстречу. Гурама покоробила манера Робика протягивать ладонь тыльной стороной: дескать, я тебе ее протягиваю, а ты пожимай. Тот и вправду вел себя высокомерно.

«Вот гусь, все барина из себя корчит», — раздраженно подумал Гурам.

— Никак не ждал сегодня этой встречи, — машинально произнес он и тут же пожалел об этой невольно сорвавшейся фразе. Ладонь пожал вполне дружелюбно, крепко, даже прихлопнул сверху своей.

— Почему же? — улыбнулся Робик. — У Виктории дом гостеприимный. — Его большие, слегка навыкате, серые глаза смотрели с неприкрытой иронией. — Садитесь, Гурам. Разделите со мной… как это говорится? Хлеб-соль? Да-да, хлеб-соль.

— Одну минуту! Я кое-что отнесу на кухню. Разные там апельсины-мапельсины.

Робик с подчеркнутым пониманием кивнул.

— Я ехал к тебе не для того, чтобы смотреть на этого надутого индюка. — В глазах Гурама бился упрек.

— Знаешь, я не люблю выговоров, — Виктория сразу уняла его обиженный тон. И уже примиряюще добавила: — Он приехал без звонка, что я могла поделать? Мне и в голову не приходило…

— А я по звонку! С этим считаться надо. У меня свой принцип — не брать то, что навязывают другие.

— Не гнать же его теперь. Посидит и уйдет.

Гурам только мотнул головой, давая этим понять, что, дескать, поживем — увидим.

Виктория принесла из кухни аккуратно приготовленные бутерброды с паштетом, сыром.

— Ешьте. У меня еще дела на кухне.

— Рассказывайте, Гурам, как ваши успехи в Москве? Скоро ли обратно в Тбилиси? Хороший город! Прямо скажу, очень, очень… Особенно проспект, старые улочки…

Гурама раздражал его разговор. Захотелось сказать Робику прямо, чтобы он надел свою «фирмовую» дубленку и смылся из этой квартиры. Но не сказал. Не мог ставить в неловкое положение Викторию. В конце концов, это ее забота выпроводить Робика, решил он. Пусть докажет, что его приход случаен. Он стал рассказывать о тбилисских новостях, о суровой зиме, о снеге, покрывшем фруктовые сады. Говорил о заботах владельцев автомашин: за ремонт мастера, не стесняясь, берут двойную плату, а в магазинах запчасти исчезают неизвестно куда. Ну а в общем все прекрасно.

— Я много слышал о вас. Вы производите впечатление вполне делового, практичного человека.

Гурам, смакуя косточку оливки, снисходительно улыбнулся.

— Как говорится, со стороны виднее…

— Но мне кажется, вы занимаетесь делами второстепенными.

— Слушай, уважаемый, — как можно сдержаннее проговорил Гурам, — кому какая забота, каким делом я занимаюсь? Второстепенным или первостепенным? — Ему действовал на нервы этот человек, который чувствовал себя здесь хозяином и покровительственно поучал его. — Зачем интересуетесь моими делами? Вы для меня фигура не очень известная…

— Спокойно, Гурам, спокойно. Я не люблю, когда на меня покрикивают. Могу и сдачи дать.

— К вашей сдаче свою добавлю.

— Это, конечно, грандиозно. Однако не портьте о себе моего мнения. Оно вам может пригодиться. Вы же интеллигентный человек, должны знать: сейчас главный аргумент не бицепсы, а здравый рассудок. Теперь очень ценится сила ума. И еще… И еще… — он подбирал подходящее слово, — деловой подход. — Лицо Робика было серьезным, сосредоточенным. — Успокоились? Так вот. Мы, подумав, решили…

Гурам спросил:

— Не понял, кто это мы?

— Об этом говорить еще рано. Разговор у нас, так сказать, предварительный! Пред-ва-ри-тель-ный, учтите! Риска меньше в серьезном деле. — Лицо Робика было непроницаемым.

— Пой, ласточка, пой! — резко сказал Гурам. — Не тратьте времени. Что хотите сказать? — Он почувствовал, что Виктория на кухне замерла.

Робик посмотрел внимательно и, словно отбросив сомнения, проговорил:

— Я человек прямой, люблю открытые разговоры. Короче, у меня для вас есть выгодное предложение. — Он отхлебнул из фужера минеральной воды, пододвинул соседний стул, на котором висела бежевая кофта крупной английской вязки и, положив на нее руку, спросил: — Скажите, Гурам, такой товар вас устраивает?

— Вполне, — сразу же ответил Гурам. Он понимал, что выручка от продажи таких кофт будет солидной.

— Сколько можете взять?

— Все зависит от предложений…

— А предложения — от количества денег в вашем кармане, — бросил Робик. У него была привычка говорить знакомым «вы». Это, как он заметил, невольно вызывало к нему большее уважение.

Гурам нервно заходил по комнате. На какое-то мгновение остановился у полукруглой горки, сделал вид, что рассматривает старинный фарфор. И тут он ощутил на себе взгляд Робика. «А не попытка ли это узнать, сколько у меня денег, чтобы потом…» — его охватил вихрь тревожных чувств.

Для начала решил сыграть в поддавки:

— Интересуетесь моими наличными? — в глазах ирония.

— Ого! — с обидой воскликнул Робик. — У вас способности по части подозрений.

Гурам остановился у двери и как бы невзначай заглянул в коридор. Робик уловил его взгляд.

— Не беспокойтесь. Виктория нас не подслушивает…

Гурам был раздосадован своей промашкой.

— От вас не будет секретов. Но прежде один вопрос. Скажите, Гурам, почему вы стремитесь к деньгам? Я бы сказал — к большим деньгам. В ваши годы обычно стремятся приобрести положение, должность, признание…

— Странный вопрос.

— Дорогой Гурам, от ответа зависит многое. У нас должна быть полная уверенность, что ваше необычное хобби не привлекает внимания милиции.