Владимир Чванов - Соучастие Страница 14

— Дорогой Гурам, от ответа зависит многое. У нас должна быть полная уверенность, что ваше необычное хобби не привлекает внимания милиции.

Гурам настороженно посмотрел на Робика.

— Хорошо, я отвечу! Дипломаты, должности — это тоже из-за денег, как я полагаю. Поэтому и стремятся. Но, добившись, бывает, и лишаются. Выходит, они не так уж прочны. Самое надежное — деньги. Над ними нет законов. Иначе люди не торговали бы совестью, честью, порядочностью… — Он заметил насмешливое выражение лица Робика и замолчал.

— Не будьте наивным, Гурам! Деньги в жизни — это еще не все. На них совесть и честь не купишь. А деньги, добытые нашим «трудом», быстро окунают людей в грязь. И нужны годы, чтоб отскрестись, очиститься, и хорошо еще, если не за решеткой. Камеры, следователи, оперативники, казенные харчи делают жизнь неуютной.

Гурам помолчал и сказал:

— Вы спросили, я ответил. — Он понял, что вопрос Робик задал неспроста. — Кончим этот разговор. Сегодня не вечер вопросов и ответов. Для ясности скажу: деньги хороши в молодости. В старости покой нужен да кефир. С годами потребности падают.

— Интересная мысль, хотя и спорная, но она ближе к теме нашего разговора. Конечно, в молодости люди больше заняты собственным «я». Но с годами появляются заботы другого качества. Хотя бы о здоровье, лекарствах, детях… Внимание к этому возрастает очень активно. Так что одним кефиром в старости не обойдешься.

Гурам беззаботно рассмеялся и недвусмысленно взглянул на часы.

— Слушай, дорогой, мне надоел твой ликбез. Давай ближе к делу. Чего ходишь вокруг да около? — В волнении он не заметил, как в обращении к Робику перешел на «ты». — Чего предлагаешь? Банк грабить? Инкассатора убить? Я — пас. Без этого моя молодость обойдется.

— Вы очень старательно убеждаете меня в своей непрактичности, — с оттенком сожаления проговорил Робик. — Не обижайтесь, вас хватает только на куплю-перепродажу кружевных штанишек да кофточек. Но это мелко. Я, по наивности своей, хотел вас сделать, притом очень быстро сделать, достаточно денежным человеком.

— Скажи какой сердешный! С чего бы? Что предлагаешь?

— Превосходные камушки, золото. И будете жить в молодости до самой старости…

Слова были неожиданными. Гурам давно мечтал о таком деле, но сделал над собой усилие, чтобы не показать излишнюю заинтересованность.

— Давайте поговорим спокойно, — Гурам опять перешел на «вы». — На какую сумму товар?

— Я давно призываю к спокойствию, — устало растянул фразу Робик. — Золото на двадцать, может, на тридцать тысяч, — сказал так, словно не придавал никакого значения этой сумме. — Есть у вас такие деньги? Мне без вашей помощи на этот вопрос не ответить.

Наступило томительное молчание. Было слышно, как Виктория хозяйничает на кухне.

— Будут, — осторожничая, Гурам не сказал, что половину этой суммы он привез с собой. — Только бы шею не сломать на этом дельце.

Робик усмехнулся.

— Шея будет цела. Но от барыша надорваться сможете. Ценности продают намного ниже их фактической стоимости. Ваша выручка — два к одному.

Гурам посмотрел недоверчиво.

— Что ж сами-то от выгоды бежите?

Робик ответил моментально:

— Я свое возьму. Я не бескорыстный. Тридцать процентов отдадите мне. Это моя доля!

— Слушай! Такие проценты? Это не по-мужски.

Робик назидательно проговорил:

— По-мужски, Гурам. Сейчас по-мужски — не упустить своего. — Он, словно утверждая сказанное, положил руку на плечо Гурама.

— А я, дорогой, разве похож на бабу? Вы не хотите упустить, а я должен?

— Мы оба не упускаем.

— Оба? — рассмеялся Гурам. — Вы умнейший человек, но почему вы сдираете с меня шкуру. Я плачу деньги, я рискую, я ищу покупателей. Что делаете вы? Подсчитываете-обсчитываете?

— Даю хорошо заработать.

— И все?

— И все! Другого предложить не могу. Почему все любят брать, но не любят отдавать? За вами тоже числится такой грешок.

Предложение устраивало Гурама, но условия Робика сбивали с толку. Пятнадцать процентов куда ни шло, но тридцать…

— Что вас смущает? Попробую объяснить непонимающему человеку. Берите ручку и пишите, — прищурившись, цедил Робик. — Не забыли сложение-вычитание? Пишите… За ценности вы заплатите… Проставили сумму? Теперь их фактическая стоимость… Пишите, пишите, — он заметил удивленный взгляд Гурама и снисходительно улыбнулся. — А теперь — сумму, которую получите при продаже. Старинные вещи теперь весьма прилично ценятся.

Гурам отложил в сторону ручку, вытащил из кармана платок и вытер лоб.

— Разобрались? — спросил терпеливо. — Ну а теперь вычтите из последней цифры первую. Сколько получилось? И еще одно маленькое арифметическое действие — мои тридцать процентов с того, что заплатите… Правильно! Слева ваше, справа мое. Довольны? Вот так-то, Гурамчик! — Робик смотрел на собеседника покровительственно.

Гурама результат подсчета ошеломил. Он машинально обвел жирным квадратом итог. Разница в его пользу оказалась значительной.

Робик против квадрата поставил крестообразный знак:

— Это ваш плюс…

— Он смахивает и на крест…

Робик хмыкнул:

— Не ожидали? Благодарить должны за такую возможность! Что вас затрясло как в лихорадке? За сколько сумеете продать, это уж ваше дело. Думаю, свое не упустите! Ну а теперь подписи, каждый под своей суммой, — быстро сказал он.

— Это еще зачем? — насторожился Гурам.

— Не побежим же мы заключать наше соглашение в нотариальную контору, — рассмеялся Робик.

Гурама охватили сомнения.

— Ну, ну! Подписывайте! — Робик всем своим видом показал нетерпение.

Гурам нехотя взял ручку и расписался против своей цифры.

Робик сложил лист вчетверо и спрятал в пиджачный карман. Лицо расплылось в довольной улыбке.

— Не возражаете?

— Зачем взяли бумагу?

— Гурам, вы слишком осторожны, а значит, пугливы. Нельзя жить одними сомнениями. Это не мудро. Я, как и вы, не люблю зыбких отношений. Вдруг вам придет в голову зажать мою долю? А на этой бумажке подсчет. С вас спрос будет. Видите, я откровенен. — Робик облокотился на стол и сказал: — А если уж прямо: бумажка — подтверждение того, что вы вошли в дело. И не так, как говорят: вход рубль, выход два. Здесь сложнее…

— Занятно получается! Все это напоминает гоголевские «Мертвые души», — перебил его Гурам. — Вы пускаете красивые мыльные пузыри, а я даю расписку. Какая у меня гарантия? — Он интуитивно не доверял ему.

Робик выпрямился, прошелся по комнате и вновь вернулся на свое место.

— Послушайте, Гурам, разве одного того, о чем я сказал, недостаточно? Или мы партнеры — тогда полное доверие, или… В конце концов, и у меня должна быть гарантия. Скажу откровенно, на ценности есть покупатели. За двадцать пачек такой товар возьмут не задумываясь. Но нас устраивает вариант с вами. Вы из другого города. И не ищите каверз в этой бумажке. Она залог. Если что — по ней предъявят.

Гурам взглянул с обидой.

— Угрожаете?

— Нет! Это для памяти. Теперь мы в одной упряжке.

— Я не лайка, на привязь не возьмешь. Когда получу камушки?

— В четверг дам знать. Прошу, своим попутчикам ни слова.

— Что они мне? Приехали — уехали. У нас такие отношения.

— Не упрощайте. Они не из недоразвитых. Эти ребята наблюдательны, все понимают. Я сразу заметил. Поставьте их в зависимость на всякий случай.

— Каким образом?

— Самым простым, — усмехнулся Робик. — Дайте подзаработать на дефиците. И будете держать на поводке. В зависимости и молчании…

— Они на это не пойдут!

Робик с деланным удивлением уставился на него.

— Ах, какой эмоциональный всплеск, — протянул Робик разочарованно. — Не мне вас учить, Гурам. Конечно, сейчас даже дуракам не говорят: давай, мол, спекульнем, пойдем на дело. Втягивают незаметно. Незаметно. Уяснили? Создайте ситуацию. Не отбрасывайте и такой возвышенный фактор, как влюбленность. Да, да! Любовь заставляла людей совершать не только великие дела, но и великие преступления. Разумеется, великих преступников из этих птенчиков не получится, но и они хотят красивой, беззаботной жизни — стало быть, нужны денежки, — резюмировал он.

— У парня денег почти не осталось, — сказал Гурам.

Робик расхохотался:

— Любопытная подробность. Так сделайте его совсем безденежным, а уж потом выручите. Век благодарен будет.

Гурам даже привстал. «Цепкий тип, — подумал он. — Сначала обезденежить, а потом протянуть руку. Видно, у него эта схема хорошо отработана. Такой и меня проведет». И заволновался. Тщательно подбирая слова, спросил:

— А вы не допускаете мысли, что они совершенно честные люди?

— Допускаю. Но и честные при определенных обстоятельствах могут вползать в сделки, даже в преступления, сами того не замечая. Вползать, понимаете?