Убийство на ранчо - Рекс Тодхантер Стаут Страница 13

Я разлил коктейль по стаканам. Лили взяла свой стакан и сказала:

– Что ж, твоя догадка неплоха, но ты и сам в ней не уверен. Как, впрочем, и я. И все же мне кажется, что это может обернуться для нас удачей. – Она приподняла стакан. – За Харви!

– По-прежнему ставлю десять против одного. И тоже пью за Харви.

Прими она мое пари, его исход зависел бы от того, считать ли удачей то, что случилось двадцать шесть часов спустя, вечером в среду. А утром и днем я мотался и суетился без какого-либо успеха. За ужином я был мрачнее тучи, а после кофе заявил, что должен написать письмо, и ушел в свою комнату. Я и впрямь хотел кое-что написать, но вовсе не письмо. Дойдя до ручки, я решился на то, чего никогда прежде не делал: записать на бумаге все собранные за десять дней факты и попытаться найти хоть какие-то взаимосвязи и противоречия, которых не заметил прежде. И вот я сидел за столом перед открытым окном, вооружившись блокнотом и карандашами и размышляя, с чего начать, когда услышал шум мотора подъезжающей машины. Расположение моей комнаты не позволяло видеть машину, но я подскочил как ошпаренный, что лишний раз показывает, в каком состоянии я пребывал. В плачевном, вы правы. Диана играла на фортепиано, а Лили стояла перед окном и смотрела наружу. Я присоединился к ней, опознав в остановившемся автомобиле тимбербургское такси. Сумерки уже сгущались, но было видно, как водитель высунул голову и выкрикнул:

– Это дом Лили Роуэн?

Я вышел и сказал, что да. Тогда задняя дверца такси распахнулась, и из нее спиной вперед выбралась какая-то странная личность. Широченная спина могла принадлежать лишь одному в мире человеку – Ниро Вулфу, а когда он выпрямился и обернулся, то не осталось никаких сомнений, что и лицо тоже его.

– Гора пришла к Магомету, – сказала Лили, и мы заспешили ему навстречу.

Глава 4

Вулф никогда не здоровается за руку с женщиной и редко пожимает руку мужчине, но в столь диких и заброшенных местах привычки меняются, так что, пожав руку мне, Вулф протянул руку Лили со словами:

– Прошу меня извинить. Мне следовало позвонить. Вы, наверное, как и я, терпеть не можете незваных гостей, но я ненавижу телефон, а мне слишком часто приходилось им пользоваться за последние два дня. Но я вас не потревожу. Я должен был повидать мистера Гудвина.

– К гостям, которые проехали две тысячи миль, я снисходительна, – улыбнулась Лили. – Ваши вещи в машине?

– Нет, в Тимбербурге. Точнее, рядом с ним. В мотеле «Шейфер-Крик». – Он повернулся ко мне. – У меня есть предложение. Этот человек за рулем – сорвиголова, а его машина может в любой миг развалиться. Если здесь есть другая, то я отошлю его прочь, а ты сам отвезешь меня после того, как мы побеседуем.

Я обратился к Лили:

– Насколько ты помнишь, он считает, что любой механизм действует исключительно согласно своим прихотям. Если тебе не понадобится машина…

– Это глупо! – отрезала она и повернулась к Вулфу. – Вы останетесь здесь. Я предоставлю вам комнату с кроватью. После целого дня в самолетах и машинах развалиться можете вы. Арчи попросит шофера привезти ваши вещи, а я покажу вам комнату. В ней есть ванна. Вы обедали?

– Мисс Роуэн, я не могу навязывать…

– Теперь послушайте меня, мистер Вулф. Вы привыкли, что все зависят от вас, однако сейчас роли переменились: теперь уже вы в моих руках. Я не дам вам свою машину. Вы обедали?

– Я уже поел, да. Но надо еще уплатить по счету.

Я пообещал, что займусь счетом, и переговорил с шофером. Предложение сгонять в мотель за вещами Вулфа и вернуться не привело его в восторг, но альтернатива – ждать едва ли не до рассвета, пока клиент решит, что пора возвращаться, – прельстила его еще меньше. Проводив взглядом отъезжающее такси, я вернулся в дом, прошагал по длинному коридору, увидел, что последняя дверь распахнута, и вошел. Вулф сидел в кресле у окна, опустив голову и закрыв глаза. Лили оставила свет включенным. Я сделал три шага и остановился. Должно быть, кроме Вулфа, в данный миг в округе Монро не было больше ни одного человека в жилете. Причем жилет, естественно, был тех же темно-синих тонов, что и пиджак с брюками. В мотеле Вулф переоделся; манжеты и воротничок желтой рубашки выглядели свежими и отглаженными. Галстук и синяя же фетровая шляпа на столе были чуть темнее костюма. Плетеное кресло едва вмещало его огромную тушу.

– Хорошо доехали? – полюбопытствовал я.

– Здесь течет речушка, – сказал Вулф и раскрыл глаза.

– Берри-Крик. Знай я, что вы приедете, то поймал бы к завтраку форель. Вы надолго к нам пожаловали?

– Пф!

В комнате стояли еще два кресла. Я сел в одно из них.

– Так зовут моего жеребца, – сообщил я. – Мисс Роуэн назвала свою кобылу Кэт из-за грациозности движений. Я же окрестил коня, на котором катаюсь, когда приезжаю сюда, Пф, поскольку никогда не знаю, чего от него ожидать. Туземцы произносят его на свой манер – Паф. Если желаете прогуляться верхом по горам, то рекомендую вам солового по кличке Спотти, поскольку с вашим весом…

– Заткнись!

Я бы, конечно, не заткнулся, но в комнату вошла Лили с подносом, и я встал, чтобы помочь ей. На подносе было два стакана, бутылка пива, кувшин молока и бумажные салфетки.

– Полотенца приготовлены, – сказала Лили. – Я принесла только одну бутылку, потому что он, наверное, любит, чтобы пиво было холодным. Вам еще что-нибудь нужно?

– Если понадобится, я об этом позабочусь. Возможно, потребуешься ты сама, так что не убегай далеко.

Лили пообещала, что не убежит, и вышла. Я поставил поднос на стол в пределах досягаемости Вулфа. Он тут же схватил бутылку, придирчиво осмотрел этикетку – «Горная пивоварня Батте», – откупорил и налил пиво в стакан.

– Оно вполне приличное, – заметил я. – Здесь есть и другой сорт, в который, по-моему, добавляют медь.

Вулф пропустил мое высказывание мимо ушей. Подождав, пока пена не осядет до нужного уровня, он пригубил пиво, скорчил гримасу, одним глотком осушил стакан и облизал губы.

– Я предпочел бы лечь спать. Вряд ли мой мозг сможет функционировать должным образом, но я все же попытаюсь. Я получил твое письмо.

– Я так и подумал, когда увидел, что вы вылезаете из такси.

– Письмо пришло позавчера, в понедельник. Я не