Наталья Солнцева - Эликсир для Жанны д’Арк Страница 14

Прозрение длилось всего секунду, но этого оказалось достаточно.

Глория молча повернулась и побрела прочь по аллее из апельсиновых деревьев. Никого не было рядом с ней – ни карлика, ни хозяина загадочного парка, ни дворецкого. Тихо шелестела листва, шуршал под ногами песок. Луна спряталась за облака, и все погрузилось во мрак…

Где-то вдали звучали голоса, бряцало оружие, ржали кони. Глория шла на звуки и скоро очутилась на поляне, среди странно одетых людей. Кажется, это были солдаты. Никто не обращал на нее внимания, зато она все видела и слышала.

На краю поляны у костра сидели два облаченных в латы человека, вели неторопливую беседу. Лицо одного из них было миловидным и безбородым. Второй, хотя тоже был молод, выглядел суровым воякой. Бородка и усы подчеркивали его мужественность.

– Ты родилась в Домреми? – спросил он, и Глория догадалась, что юный рыцарь – девушка.

– Да. Сама Святая Колетта побывала у моей колыбели и оставила мне в дар вот это, – она протянула собеседнику золотое кольцо. – На нем вырезаны три креста и надпись «Иисус, Мария». Я всегда ношу его с собой.

Воин с благоговением разглядывал кольцо.

– Ты в самом деле посланница?

– Верь мне, Жиль, – кивнула девушка. – Я говорю правду. Когда мне исполнилось тринадцать, я услышала голоса архангела Михаила, святой Екатерины и Маргариты. Потом они являлись мне и говорили со мной. Я узнала, что призвана снять осаду Орлеана, возвести дофина Карла на престол и освободить наше королевство от англичан. Могла ли я ослушаться их?

– Что же ты сделала, Жанна?

– Отправилась к капитану де Бодрикуру и объявила о своей миссии. Меня подняли на смех!

– Еще бы, – тряхнул головой Жиль.

– Мне пришлось вернуться в деревню. Но через год я снова встретилась с капитаном. Вероятно, его поразила моя настойчивость, потому что на сей раз он выслушал меня внимательно и потребовал подтверждения моей избранности. Я предсказала поражение французов в очередной битве под стенами Орлеана. Когда мои слова в точности сбылись, капитан призвал меня к себе, дал мужскую одежду и людей, которые должны были сопровождать меня в Шинон[4], к нашему королю.

– Я слышал, дофин устроил тебе испытание.

– Он скрылся от меня в толпе придворных, – улыбнулась Жанна. – А вместо себя посадил на трон другого. Я без труда узнала Карла и объявила ему: «Любезный сеньор, я прибыла к вам по воле Небес. Дайте мне войско, и я поведу его к победе!»

Глория обомлела. Молодые люди говорили по-французски, но она все понимала. Выходит, она оказалась в пятнадцатом веке и присутствует при разговоре Жанны д’Арк и ее верного сподвижника Жиля де Рэ.

– Дофин передал мне командование армией, – добавила девушка. – И я повела французов на Орлеан. Для меня изготовили доспехи и хоругвь. А меч я взяла в церкви Сент-Катрин-де-Фьербуа. Он принадлежал самому Карлу Великому[5].

Жиль с нежностью смотрел на ее профиль и волосы, в которых играли багряные отсветы костра. Жанна была невинна, по-девичьи мила. Не верилось, что она командует целым войском.

Измученные, уставшие от поражений французские солдаты и офицеры с воодушевлением подчинились божьей посланнице. После победы под Орлеаном Жанну прозвали Орлеанской Девой. Ей поклонялись, словно святой. Ее обожали и беспрекословно слушались. Она вернула вооруженным мужчинам храбрость, а соотечественникам – веру в благоприятный исход войны.

То, что Жанна была девственна, придавало ее образу особую прелесть. Жиль, приставленный к ней дофином, чтобы оберегать и наставлять ее, начал испытывать к юной воительнице нечто большее, чем преданность и восхищение. Он сам не подозревал, насколько глубоко его чувство. Он никогда не переживал ничего подобного.

Возможно, это была любовь, воспетая в рыцарских романах и прославляемая трубадурами.

– Ты именем Бога подтвердила законнорожденность Карла и его права на престол, в чем многие сомневались, – сказал он, подбрасывая хворост в огонь. – Скажи, откуда у тебя эта уверенность?

– Не знаю. Меня ведет незримая рука, которой я не в силах противиться.

Жиль вздохнул, глядя на костер.

– Как ты думаешь, мы сумеем взять приступом укрепленные англичанами замки на Луаре?

– Сначала падет Жаржо, потом мы возьмем Мен-сюр-Луар и Божанси, – просто сказала Жанна. – А в битве при Пате разгромим английскую армию. Карл будет миропомазан и коронован в Реймсе в моем присутствии. Я обещаю.

Жиль молчал, потрясенный ее словами и той непоколебимой верой, которую выказывала эта скромная деревенская девушка. Она и впрямь – посланница. Иначе как ей удается в короткие сроки решать самые невыполнимые задачи?

Жиль де Рэ вырос прилежным католиком. Его вера зиждилась более на традициях, нежели на убеждениях. Встреча с Жанной сделала его мистиком. Никогда прежде ему не доводилось воочию видеть святых. Плотское чувство, которое пробудила в нем Жанна, жгло ему душу. Он презирал и ненавидел себя за это.

С реки тянуло прохладой. Тихо плескалась вода. Солдаты поили лошадей, невнятно переговаривались. Над костром поднимались снопы искр. В какой-то момент Жилю показалось, что над головой Жанны появился сияющий нимб, а в предрассветном небе зазвенели трубы архангелов.

– Ты чего-нибудь боишься? – спросил он.

– Огня, – отрывисто вымолвила Жанна и содрогнулась. – Не люблю огонь.

– Не бойся! – воскликнул молодой человек, желая и не смея коснуться ее руки. – Я всегда буду рядом и приду тебе на выручку!

Она печально улыбнулась и сжала в ладони кольцо, подаренное Святой Колеттой. Жиль не мог вынести ее молчания. Он спросил:

– Кто научил тебя верховой езде и обращению с оружием?

– Всевышний.

– Ты поразила двор в Шиноне навыками игры в кольца и кентен, – продолжал Жиль, чтобы не думать о страшном. – Эти забавы распространены только среди знати.

– Нельзя раскрывать все тайны…

Сухое полено, брошенное в костер, треснуло и плюнуло раскаленными углями в сторону Глории. Она зажмурилась, а когда открыла глаза… то вместо поляны на берегу Луары оказалась в своей спальне.

– Боже! – прошептала она. Слова Жанны о тайне, которую нельзя раскрывать, все еще звучали у нее в ушах…

Поместье «Дубрава»

Сергей Прозорин изображал радушного хозяина, но Лавров чувствовал, что тот не очень-то рад свалившемуся на голову гостю.

Катя извинилась и ушла к себе, а ее супруг повел «начинающего коллекционера» в библиотеку на втором этаже дома. Это была просторная комната, обставленная мебелью из мореного дуба. На стенах между книжными шкафами висели портреты Данте Алигьери, Шекспира и Сервантеса.

Лавров притворно восторгался количеством книг, чем вызвал на лице Сергея саркастическую гримасу.

– Катерина Борисовна хвалилась, что вы владеете не только уникальными дореволюционными изданиями, но и древними манускриптами.

Прозорин не стал этого отрицать и подвел гостя к шкафу, который отличался от прочих массивными дверцами.

– Самое ценное я храню в сейфе, – сообщил он, открывая дверцы. – Впрочем, каждый определяет ценность той или иной вещи в соответствии с собственными суждениями.

За дверцами показался сейф. Хозяин загородил собою панель и набрал код. Лавров молча наблюдал за его действиями.

Металлическая дверка беззвучно распахнулась, и Прозорин достал из сейфа несколько потрепанных пожелтелых фолиантов.

– Что вас интересует? – обернулся он к Лаврову. – Эти раритеты собирал мой покойный дед. Он занимался фармацевтическим бизнесом. Тут народные рецепты славян, лекарственные средства, применяемые в восточной медицине. Есть даже справочник, составленный учениками Парацельса. Вы знаете латынь или арабский?

– Нет.

– К сожалению, я тоже.

– Неужели это подлинники? – удивился Роман.

– Вряд ли. Но книги очень старые. Мой дед долгие годы посвятил истории изготовления лекарств. Он был настоящим фанатом. Кроме того, он углубленно изучал нашу родословную и сам составил генеалогическое древо Прозориных.

– Я бы взглянул на ваше родовое древо.

– Нет ничего проще, – улыбнулся хозяин. – Я заказал большую схему на ватмане. Там все расчерчено и расписано. Не надо далеко ходить. Она висит в моем кабинете.

С этими словами он поманил гостя за собой.

Кабинет Прозорин обустроил в смежной с библиотекой комнате, только мебель здесь была более светлых тонов. Напротив письменного стола висела картина, написанная маслом. На ней был изображен стройный молодой мужчина в латах, с красивым благородным лицом.

– Это Жиль де Рэ, – пояснил хозяин, заметив интерес Лаврова к портрету. – Соратник и близкий друг Жанны д’Арк.

Рыцарь стоял, гордо выпрямившись; одна его рука упиралась в бок, а второй он держался за меч. Его железный шлем с забралом лежал рядом на камне.