Дмитрий Вересов - Летний сад Страница 14

– Товарищ генерал, а почему – «псевдоним»? Он что, писатель или артист?

– А как ты хочешь, Гладышев? – С подчиненными генерал всегда был обходителен и терпелив.

– Да так, кличка, и все, – молоденький Гладышев попал в Ленинградское УКГБ по комсомольской путевке сразу после окончания Техноложки.

– Клички – у собак и урок, товарищ Гладышев. Что же касается мистера Лоусона, то этот господин – наш враг, а врага, как учат мудрецы, необходимо уважать. Мне удалось вас убедить? – генерал легко улыбнулся. Стушевавшийся Гладышев, чтобы скрыть смущение, стал внимательно рассматривать фотографии девушки.

– Изучайте, Андрей, и изучайте получше. Именно вам придется опекать эту замечательную особу.

– Мне? – юноша покраснел. – Может быть…

– Не может… – резко оборвал старший. – Задавайте вопросы, товарищи.

– Какой псевдоним у Джейн Болтон? – Андрей, в первый раз попавший в состав оперативной группы, рвался в бой. Его коллеги – грузный, похожий на учителя Елагин и почти сверстник Гладышева, но уже опытный работник Скворцов – рассмеялись. Коротко, за компанию, хохотнул и генерал.

– Отвечаю. У Джейн Болтон псевдонима нет.

– Ну вот, – комсомольскому разочарованию не было предела. – Так чем же она замечательна?

– Раньше про таких, как мисс Болтон, говорили: «Девушка из приличной дворянской семьи». От себя добавлю – семьи разведчиков. Ее дед, сэр Огастес Глазго-Фаррагут, – легенда британской военно-морской разведки, которой, кстати, он почти четверть века руководил лично. Отец – американец Дэннис-Роберт Болтон, был ведущим специалистом в ЦРУ по устройству ближневосточных проблем. Мать – Кэролайн, урожденная леди Глазго-Фаррагут, – координировала резидентские сети во всех исламских странах от Карачи до Рабата. Так что, товарищ Гладышев, с псевдонимом тут был бы перебор.

– Тогда, товарищ генерал, непонятно, зачем, имея такую известную родню, эта мисс приехала к нам шпионить?

– Вполне допускаю, что ни подрывная, ни разведывательная работа не входит в планы Джейн Болтон как стажера на курсах русского языка при Педагогическом институте. Я даже был бы рад этому. Также я вполне допускаю, что одновременное пребывание в Ленинграде Норвежца и девушки – случайное совпадение. К тому же Лоусон прибыл в СССР вполне официально более полутора лет назад, в качестве сотрудника британской культурной миссии. Однако как человек, отвечающий за безопасность страны на вверенном мне участке, я должен убедиться в благих намерениях этой пары. Или – разочароваться. Но разочароваться – убедительно, доказательно и непреложно. В этом нелегком деле основная работа лежит на вашей группе.

– Разрешите, товарищ генерал?

– Давайте, Скворцов.

– Контакты Болтон и Лоусона фиксируются?

– Пока нет. Мисс внучка прибыла только две недели назад. Было принято решение еще недельку не наблюдать за ней, а там взять дней на десять под плотную опеку. Этим займется Гладышев. Касательно Лоусона… Он же у нас – частый гость. По агентурным сведениям, ведет себя привычно – фарцовщики, услуги проституток, мелкие гешефты. Но какое-то у меня в отношении этого господина предчувствие. Поэтому Елагину и Скворцову приказываю немедленно установить плотный надзор за Норвежцем.

– Товарищ генерал, я так понял, что мне еще десять дней прохлаждаться?

– Зачем же прохлаждаться, товарищ Гладышев? Разработайте схему и прикрытие вашей работы с объектом, приходите ко мне, обсудим.

– Есть, товарищ генерал!

– Ну и славно… Думаю, всем все ясно? Отлично. Тогда за работу!

– Об этом не может быть и речи! – Кроу вскочил из-за стола и буквально подлетел к Джейн. Потом, словно устыдившись чрезмерности эмоций, медленно опустился в кожаное кресло рядом. – Эти курсы русского языка – дешевый транспортный канал для «Посева» и прочей энтээсов-ской белиберды. Они тебя еще в день прибытия, как это у них? Ах, да – «обшмонают»! Прямо на таможне, и репьем повиснут на хвосте. Ты себе представляешь, наконец, эту толпу романтических идиоток, которые целыми днями будут гудеть про Достоевского и Толстого? Прямо у тебя над ухом?

– Как ты сейчас или еще ближе?

Кроу безнадежно хлопнул девушку по плечу. Встал, покачал коротенькое тельце на высоких, скрытых брюками каблуках и как ни в чем не бывало, продолжил:

– А ты должна будешь все это терпеть и не выделяться… Джейн, послушай, у русских в Ленинграде огромное количество музеев и архивов, театров, огромная киностудия. Дай мне еще немного времени, и оптимальное решение будет найдено.

– Арчи, ты слишком заботлив для дальнего родственника и не видишь основного преимущества ситуации с курсами. За редкими исключениями, слушатели и их окружение примерно одного, студенческого, возраста. Это существенно облегчит контакт с Марковым-младшим, и, самое главное, именно для фанатеющей от толстенных томов прошлого века девице легче и естественней влюбиться в русского юношу. Поэтому я прошу тебя, успокойся. Удержать меня от работы в России ты не сможешь, а все эти театры, киностудии и архивы – оставь кому-нибудь другому.

– Про любовь ты решила окончательно?

– Может быть, я даже выйду за него замуж. Но для этого одних фотографий недостаточно, – Джейн вынула из папки несколько снимков Маркова. Выбрала один, на ее взгляд, наиболее удачный. – Разве вы будете возражать против столь симпатичного жениха для бедной сиротки?

Арчибальд Сэсил Кроу скрежетнул зубами, но фото взял.

– Слишком романтическая внешность, наверняка инфантилен и неуравновешен, – портрет Кирилла лег на стол.

– Наверняка? Разве разведка не располагает более точными данными? – в глазах девушки заплясали чертики. – Или он, по примеру своего отца, отметелил контролера и сдал его в полицию? А, Арчи?!

– У них милиция, Джейн, – Кроу сидел нахохленный и мрачный.

– Не принципиально. Круг логических построений замкнулся. И, если ты справедливый человек, и справедливый не только на словах, ты должен видеть: я – кругом права. N’est pas, mon chere?

– Помоги тебе Бог, упрямая девчонка!

Чеширский кот был искренен и патетичен настолько, что Джейн испытала прилив самой настоящей нежности к нему.

«Мой единственный английский родич! Такой – "ответственно смешной"? Или "по-семейному ответственный"?»

Она подошла к дядюшке и осторожно поцеловала его в щеку.

Свои способности к терпению, даже к долготерпению, Джейн оценивала высоко, но объективно. Еще бы, кто, кроме нее, мог знать, что вся ее жизнь до прихода в МИ-5, была чередой бесконечных тренировок в царстве ожидания и терпеливости.

Маленькой девочкой она целыми неделями ждала приезда матери. Сосредоточенно, скрывшись от гувернантки и других слуг дедовского дома, по нескольку раз в день рассматривала ее фотографии, и даже сэра Огастеса она ждала каждую неделю, с понедельника до пятницы.

Потом она ждала окончания детства, школы в Тринити и, само собой, приглашения на службу Ее Величеству. Это были основные вехи скромной по временным меркам жизни Джейн Болтон.

Где-то между ними затерялись менее значительные события, которых она также в свое время терпеливо ожидала: подарков на день рождения, новых нарядов – в отрочестве, каникулярных поездок на континент и лишения невинности.

Особой красавицей Джейн себя не считала, дурнушкой – тоже. Как-то, невольно подслушав в спортивной раздевалке колледжа разговор двух одногруппниц, по-деревенски упитанных конопатых сестер-двойняшек, она впервые осознала, что вопросы внешности, а также все связанное с парнями, совершенно не интересует ее. Вечером того же дня, истратив целый фунт, – Господи, какие же деньги делают на дураках! – она купила журнал с фотографиями знаменитой Твигги.

Внимательно сравнив отражение своего обнаженного тела в гардеробном зеркале с глянцевым эталоном женского совершенства, она не обнаружила особых отклонений, за исключением чуть большего, нежели у кумира миллионов, размера груди.

Сейчас, во время прогулок по Ленинграду, она невольно обращала внимание на внешность, сложение и поведение здешних девушек. Теоретически каждая из них была прямой конкуренткой, и поэтому стоило потратить время на изучение арсеналов противника.

Пока таинственный Норвежец выстраивал схемы ее подвода к объекту, Джейн достаточно быстро разобралась в конкурентной ситуации. Выводы были неожиданными.

Когда в Европе девушка выбирает чуть агрессивный стиль «секси», это в первую очередь девушка, которой есть, что показать. Таких немного, они сразу заметны в общей массе, и обыватели обоих полов предпочитают их сторониться.

В Ленинграде ситуация была совершенно иной. Джейн наблюдала на улицах города раскрепощенных, но без вульгарного кокетства, обладательниц великолепных фигур, скульптурных бюстов и изящных конечностей в таких количествах, будто бы русские только тем и занимались, что улучшали свою породу. То же относилось и к гардеробу потенциальных соперниц. Мини, миди, макси всех цветов и оттенков, глубокие декольте и открытые плечи, бижутерия и аксессуары всех стилей и направлений не оскорбляли и не задевали ее островного консервативного вкуса.