Марина Серова - В духе времени Страница 14

Длинное лицо его было бледно. Волосы торчали дыбом, очки криво сидели на переносице, а усы пребывали в лирическом беспорядке — левый ус торчал вверх, а правый — параллельно полу.

Впустив меня, г-н Нуньес-Гарсиа улегся на диван, схватился за бок и объявил о том, что умирает. Я могу отличить умирающего человека от смертельно напуганного, так что заявление Федора Николаевича не вызвало у меня особо тревожной реакции.

— Да, кажется, у вас несколько больше недоброжелателей, чем вы предполагали, — констатировала я.

— Несколько больше? — Он возмущенно привстал, сломав свою страдальческую позу. — Как вы можете обо всем этом спокойно говорить? Ведь все, что было до вчерашнего вечера и что тревожило меня, — только цветочки! Я ума не приложу, что мне делать! Исчезновение тигра Пифагора, загадочное и непостижимое, потом проникновение в мою квартиру неизвестных, «хвост» при поездке на дачу, ну и… все это еще ничего… Но ведь теперь все — кувырком! Все на уши! Убит работник цирка Павлов, и… и… я не знаю…

— Ну, он не первый работник цирка, который убит в последнее время, — заметила я.

— То есть?

— Я говорю о том, что двое суток назад был застрелен другой человек, имеющий, точнее — имевший, отношение к цирку. Виктор Кабаргин, который в свое время работал в вашем цирке. Ведь вы помните его, потому так и отреагировали в наш первый разговор при упоминании его имени.

— Да-да, я помню… Но он работал еще при прежнем директоре, Тлисове, — несколько растерянно проговорил Федор Павлович.

— Но ведь вы тогда тоже работали в труппе. И вы знали Кабаргина. К тому же вы с ним коллеги — оба дрессировщики. Скажите, Федор Николаевич, а в каких отношениях Кабаргин был с Павловым?

Директор цирка пошевелил губами.

— М-м-м… а зачем это вам, Женя?

— Как вам сказать… Любая информация может навести меня на определенные выводы в отношении того, откуда исходит угроза. Конечно, в случае с убийством Кабаргина главной целью был не он, а его новый босс Троянов. — Я видела, как вздрогнул Нуньес-Гарсиа: очевидно, что упоминание этой фамилии было ему неприятно. — Ну а при убийстве Павлова — тут двух мнений быть не может — киллер выходил именно на него. Кстати, у Павлова не было общих дел с Кабаргиным? В настоящее время?

— Общих дел… но…

— Простите, Федор Николаевич, за нескромный вопрос, но сколько у вас в цирке получает дрессировщик?

— Ставка, в зависимости от гастрольного графика, все время плавает. Если по России, то немного, а если гастроли зарубежные, то заработать можно неплохо.

— Как неплохо? На новый «Мерседес» хватит?

— Ну что вы!

— А вот Павлову почему-то хватило. Я, кстати, навела справки по базе данных ГИБДД. На Павлова Леонида Георгиевича оформлен автомобиль «Мерседес-Бенц» 1999 года выпуска. «Пятисотый», почти новый! Стоит такое удовольствие несколько десятков тысяч долларов. Я, конечно, не налоговая полиция, мне источники доходов Павлова интересны только с той позиции, что это может навести на причину смерти вашего дрессировщика. Но ведь вы, Федор Николаевич, были на короткой ноге с убитым… Откуда у него такие деньги, чтобы купить «мерс»? Вот я о чем.

Директор пожал плечами, хотя на лице явно отразилось сомнение, переходящее в смятение:

— Женя, я, право… Павлов был человеком достаточно скрытным и очень себе на уме. Я знаю его давно и в то же самое время могу сказать, что совсем его не знаю.

— Понятно, — сказала я, а потом, ломая ритм беседы, резко произнесла: — Федор Николаевич, кто был третий человек с вами, когда вы с Павловым пили вино? Точнее — третья, да? Если я не права, то вы можете поправить меня или вовсе слукавить. Но может так случиться, что скрытность обойдется дороже, чем вы себе представляете.

— Хорошо! — выдохнул тот. — Только это… информация приватная. Если выплывет на свет, то… я не хотел бы, словом…

— Само собой, — кивнула я, не дослушав его лепет. — Тайны моих клиентов — мои тайны. Дальше меня то, что вы скажете, не пойдет, разумеется. Так что вы хотели мне сообщить?

— С нами была девушка, — как бы давясь словами, сказал Федор Николаевич. — Она… из фирмы.

— Из «Дивы»?

Директор вздрогнул, как будто к нему приложили накаленное железо.

— Да, из «Дивы», — наконец сподобился он на ответ. — Мы пригласили ее… а потом я поехал с ней на дачу. Ее зовут Аня. Фамилии не знаю, координат у меня тоже никаких нет. Я говорю правду! — добавил Нуньес-Гарсиа, словно предупреждая возможные мои сомнения.

— Да, разумеется. Положение, конечно, скверное, особенно если учесть, что пока непонятно, откуда исходит угроза. Павлов незадолго до смерти не упоминал о каких-либо проблемах… не говорил о том, что его что-то беспокоит?

— Да нет, — покачал головой Федор Николаевич. — К тому же, Женя, вы — телохранитель, а не частный детектив. Так что давайте лучше поговорим о предстоящих гастролях. Они меня беспокоят больше всего.

— Ну конечно, — с некоторым удивлением отозвалась я. — Когда вы собираетесь выезжать?

— Послезавтра, — ответил Федор Николаевич.

— «На КамАЗах» с прицепленными фурами, так?

— Я же говорил, что сам я езжу в головной машине. А труппа едет в автобусе. Кстати, хороший автобус, недавно из Германии прикатили.

— У вас постоянные партнеры на какой-либо автобазе или вы все время пользуетесь услугами разных водителей?

— У цирка контракт с автобазой номер три, — сказал Нуньес-Гарсиа. — Они наши постоянные перевозчики. Кстати, у меня даже есть своеобразный личный шофер. То есть сложилась традиция, что в гастрольные туры я езжу с одним и тем же водителем. Это традиция, — повторил он, и на его лице появилось нечто вроде смущения.

Личный водитель директора цирка оказался очень любопытным человеком. Он был тем более любопытен, что это был вовсе не он, а… она. Мне, конечно, приходилось слышать о женщинах-дальнобойщицах, но число их, по-моему, еще более ограничено, чем женщин, задействованных в моей профессии. Об этом Ирма — такое редкое имя носила эта сама по себе редкая дама — шумно объявила мне сразу же при знакомстве.

— Женя? Ага! — Она почти по-мужски потрясла меня за руку и широко улыбнулась, показывая металлические коронки с левого края рта. — Мы с тобой, подруга, просто эти, как их… оритеты! Ну, редкие вроде…

— Наверное, раритеты, — скромно поправила я.

— Вот-вот, раритеты. Ты, значит, теперь в охране у нашего Феди? Федя — на арене съел медведя! Но ты, я смотрю, хрупкая. Неужель, если что, справишься? А то на дорогах такие волки гарцуют!

Я заметила в ответ, что гарцующий волк — явление, конечно, чрезвычайно редкое, но в случае чего я надеюсь справиться и с ним. Слова мои, кажется, понравились шоферихе, потому что она громко захохотала и хлопнула меня по плечу:

— Да ты юморная девчонка, я смотрю! Сработаемся. Нам в одной кабине недели три мотаться! Федька ведь только со мной ездит. Я у него вроде личного водилы. Он ведь мямля, Федька-то, и как его в директора-то взяли, не пойму… Надо было Чернова, который за тиграми присматривает, в директора. Он хоть молчит-молчит, а если уж рявкнет, то стекла вылетают. И еще Ваню Грозного можно, да у Вани вид несолидный.

— Вы и их знаете, Ирма? — спросила я.

— Да я их всех знаю. Они ж знаешь какие шебутные. У нас в гараже мужики, конечно, пьют, да и пристают, бывает. Да только ко мне не больно пристанешь, если сама не хочу: враз отлетит, зараза! А цирковые, значит, пьют похлеще наших, с автобазы, как будто в две глотки льют. И такие вещи рассказывают, что я краснею, как девчонка, а уж я-то привычная. У меня отец шофер, все жизнь, почитай, только матом разговаривал. А ты, Женя, интеллигентного виду уж больно.

Я оглядела громкоголосую Ирму. На ее фоне я действительно выглядела хрупкой девочкой из школы бальных танцев. Высокого роста, грузная и осанистая, Ирма, несмотря на свою крупнокалиберность, с первого взгляда вызывала симпатию и у меня, и у мужчин — как я заметила по взглядам проходивших мимо представителей сильного пола. Сейчас она была одета в просторные зеленые штаны с многочисленными кармашками и в синюю ветровку. Волосы стянуты пучком на затылке, почти никакой косметики, никаких сережек и ожерелий, только скромное колечко на внушительном пальце.

— Замужем, — пояснила она, проследив направление моего взгляда. — Муж у меня вроде Федора, директора циркового, такой же раззява. Хотя ничего, мужик хороший. Не пьет, не буянит, не то что мужики у нас на базе. Я его на базу и не пускаю. А то, знаешь, однажды он пришел, а шофера узнали, что он мой муж, и шуточно подпоили. Только это им шутка, глотки-то у всех луженые, а мой два дня потом отходил, с кровати встать не мог. А ты, Женька, значит, одна, без мужика? Или по-модному — в гражданском браке?

Такая категоричность в постановке вопроса вызвала на моих губах слабую улыбку: