Андрис Колбергс - Человек, который перебегал улицу Страница 14

— Высший.

— Шестой?

— Шестой.

— Пожалуйста, присаживайтесь! — Андрей Павлович указал на стул около письменного стола, сам же сел на свое место. — Где вы работали раньше?

Когда Вильям ответил, директор задумался.

— Это же индивидуальный пошив, — сказал он, — с производством массового пошива вы, очевидно, не знакомы?

— В техникуме изучал.

— Значит, вы хотите работать у нас?

— Этого я еще не сказал. Я хочу знать, что вы можете мне предложить.

— Пьете?

— Нет.

Андрей Павлович, очевидно, не мог понять, почему Вильям ушел с прежнего места работы, а спросить напрямик ему было неловко.

— Может, сперва осмотрим цех? — предложил директор.

В полуподвале было три помещения со столами, электрическими ножами и устройством, похожим на ленточную пилу, для выкройки мелких деталей. Кроме того был еще склад готовой продукции закройного цеха — каморка с пустыми полками вдоль стен. Заведующий складом, личность абсолютно невыразительная, играл в шашки с бритоголовым старичком в круглых очках с толстыми стеклами. У него топорщились острые усы, как у тюленя: смеясь, он демонстрировал золотые зубы.

— Как дела? — вместо приветствия спросил Андрей Павлович.

— Сражаемся, — ответил завскладом.

Другой, вежливо кивнув лысой головой на приветствие Вильяма, весело отвечал директору:

— Сражаемся. Два-два.

Бутерброды и бутылки молока, приготовленные к обеду, стояли нетронутыми.

Зато настильщицы с аппетитом ели, набив рты. Они собрались стайкой и жевали, о чем-то непрерывно болтая.

— Это все. Пойдемте, — пригласил директор.

Вильям задумчиво молчал.

— Работы много, но зато в одну смену. Ответственность. Однако на двести пятьдесят в месяц можете рассчитывать.

— Немало, — согласился Вильям. — Завтра дам ответ.

Глава 5

Выйдя из «Моды», Вильям, немного поколебавшись, все-таки повернул в сторону магазина Альберта Цауны. Он был в долгу перед Цауной, потому что если даже не считать идею о бегстве, поданную Альбертом, без его знакомства в лечебницу в Страуте он так быстро не попал бы, а тогда его спасение зависело только от скорости. Значит, к Альберту надо зайти. Да и стратегия этого требовала. Вильям считал, что укрепление семейного благосостояния, в первую очередь, надо начинать с повышения материального уровня. У него уже были некоторые, пока, правда, еще неопределенные планы: построить дачу, купить моторную лодку и тому подобное, ведь у непьющего человека чертовски много свободного времени и энергии. Пока что эти планы были лишь на уровне идей, так как их осуществлению мешало отсутствие материальной базы.

Бытует мнение, что мастера индивидуального пошива купаются в деньгах, Вильяму тут думать было нечего, он знал. Он все знал и поэтому теперь, идя в сторону магазина Цауны, просто подсчитывал, что ему может дать мастерская индпошива? Сто шестьдесят в месяц, около сотни рублей наберется чаевыми и одна-две бутылки коньяка ежедневно. Некоторые чаевых получают даже вдвое больше, потому что умеют «обдирать», но Вильяму столько не получить, потому что ему не по душе такие приемы «обдирания» клиентов, откровенно говоря, ему даже неприятно брать чаевые. По существу это деньги не заработанные: из-за них ведь качество изделия не меняется. Да и Вильям не принадлежит к тем ремесленникам, кто работает спустя рукава. И если только бригада швей чего-нибудь не напортачит, то одинаково хорошо будет сшито как для того, кто, стыдясь, сует пятирублевку, так и для того, кто в углу примерочной ставит бутылку коньяка или всего лишь говорит спасибо. И какая ему польза от этих коньяков? Какая вообще польза может быть человеку от динамита, который он тащит в свой дом, хотя уверен, что никогда им не воспользуется. Есть только риск взлететь в воздух. Да, еще бригада швей. Какую он получит? Может достаться такая, что даже старые клиенты разбегутся.

И чем больше Вильям прикидывал, тем больше склонялся в сторону «Моды». Особенно ему нравилось рабочее время — с семи утра до трех. Значит, можно еще кое-что успеть по вечерам, сшить, к примеру, костюм кому-нибудь из денежных заказчиков — вроде Альберта Цауны. Теперь за костюм он будет брать не чаевые, а семьдесят рублей чистоганом. Один костюм — это пара вечеров усердного труда, и тебя за быструю работу еще и вознесут до небес. Ладно, пусть не каждый день будет работа на дому, но ему вполне хватит четырех-пяти заказов в месяц. Останется свободное время для Беаты и для Ролиса, перед ними он в большом долгу, и этот долг надо погасить как можно скорее.

На углу возле винного магазина шумели. У дверей почему-то образовались две очереди — и теперь обе громко выясняли, у которой больше прав на место под солнцем. Вильям чуть поколебался, потом быстро встал в конец очереди: ему все еще казалось, что идти в гости без бутылки просто неприлично.

Очереди продвигались медленно, вокруг Вильяма угрюмо ворчали небритые субъекты, продавщицы действовали быстро, как автоматы, со стуком ставя на прилавок бутылки и перебрасывая костяшки на счетах, звенела мелочь, разгорались и гасли мелкие конфликты — продавщицы все время «ошибались» на пятнадцать копеек в свою пользу. При помощи этого трюка они имели масло к хлебу насущному. Под счетами они постоянно держали пятнадцатикопеечную монету, покупателям же давали сдачу на пятнадцать копеек меньше, высыпая мелочь прямо на прилавок. Если обсчитать не удавалось, и покупатель начинал бунтовать, продавщицы поднимали счеты, «находили закатившуюся туда монету» и требовали извинения.

Медленное продвижение Вильяма не волновало, он даже находил в этом известную привлекательность. Все, что тут происходило, к нему больше не относилось, он был выше этого.

На окружающих он смотрел даже с сочувствием, стараясь по лицам определить, кому из мужчин следовало бы немедленно отправиться на «исцеление» в Страуте, чтобы они, наконец, снова начали жить. Ему было приятно думать, что здесь, в этом магазине, он самый разумный человек, что из всех присутствующих у него здесь самая ясная голова. Равнодушно скользя взглядом по полкам с бутылками, он про себя отметил, что его ничуть не волнуют ни яркие этикетки с медалями, ни сами бутылки, как будто они стоят здесь пустые, и при этом он испытывал необычайную гордость за себя.

Альберт Цауна сидел в своей стеклянной клетке под охраной манекенов.

— Приветствую! — Он вышел навстречу с распростертыми объятиями, как старый друг.

Вильям поставил на стол завернутую в тонкую папиросную бумагу бутылку вина и сказал:

— От выпивки меня как будто отучили, но сброситься — еще могу.

— Подожди, подожди, придет время — и еще ожадеешь, — шутливо отвечал Альберт и засунул бутылку в угол за кипу документов. — Я с ней расправлюсь без тебя. Нечего искушать дьявола.

— Ко мне это уже не относится.

— Ты это твердо решил?

— Железно.

— Ну, тогда еще остались бабы и хороший ужин.

— У меня жена — красавица.

— Тогда тебе можно только позавидовать, хотя жены в наше время обходятся недешево.

— Только в том случае, если суд при разводе постановляет раздел свадебных подарков, — отшутился Вильям.

— При разводе мужчина остается гол как сокол, — Альберт смачно рассмеялся. — Я твоего возвращения ждал гораздо больше, чем твоя жена. Уже третий месяц ношу один и тот же костюм — мои милые дамы наверняка думают, что я совсем обнищал.

— Я, наверно, пойду закройщиком в ателье массового пошива. Сегодня ходил в «Моду», присматривал место.

— Только этого мне недоставало! При моем-то давлении!

— Не бойся, у меня дома тоже есть швейная машинка. Просто в «Моде» мне обещают хорошую зарплату.

— Ну конечно: каждому по способностям…

— Знаешь, мне даже хочется поработать дома. Это будет не какая-нибудь халтура, а солидная работа. Выпишу с десяток заграничных журналов мод и буду моделировать для каждого клиента. В мастерской это будничная работа, там мне всегда времени не хватало, а теперь шитье для меня будет настоящим хобби. Откровенно говоря, моделирование всегда мне доставляло большое удовольствие, только вот времени на это не оставалось.

— Я тебе достану английские журналы. Моряки привозят. Могу устроить еще лучше. У меня на одном из наших кораблей есть знакомый механик, он тебе в баках для горючего провезет целый паровоз. Очень нужный малый! Неделю сидит здесь на берегу, месяц — в загранке. И почти всегда в одном рейсе: Вентспилс — Ливерпуль, Вентспилс — Амстердам. У него там наверняка знакомства налево и направо!

— Сейчас мне это не по карману.

— Я ж с тебя денег не спрашиваю.

— Знаешь, мне хочется славы. Глупо, правда? Мне хочется, чтобы про меня говорили: «Вон идет лучший портной Риги». Я хочу, чтобы мою жену к себе в кабинет пригласил главный врач и застенчиво попросил, не сошьет ли ее муж пиджак. Я хочу, чтобы сын в школе мог гордиться мной, я хочу, чтобы со мной считались. И знаешь, почему я этого хочу? Знаешь? Потому что чувствую — могу этого добиться. Могу! Грех не хотеть, если можешь.