Людмила Бояджиева - Золотая рыбка Страница 14

Подачей блюд руководили официанты. Никто из гостей не бегал на кухню с грязной посудой и тем более не предлагал свои услуги в помощи по хозяйству.

Перед десертом Фредерика объявила танцы, ссылаясь на итальянскую традицию. Глеб тут же пригласил Полину и не отпускал её очень долго, не обращая внимания на смену мелодий и слабый энтузиазм других пар. Они просто топтались на месте в интимной полутьме гостиной, среди роскоши, так украшающей, по мнению знатока — Бальзака, проявления нежных чувств.

— Выпьем на брудершафт или перейдем на «ты» в рабочем порядке? Предложил Глеб Борисович своей секретарше.

— Попробуем. — Полина лишь изредка поднимала глаза на Глеба, и каждый раз обмирала от близости его лица, тепла неофициальных прикосновений. Случись сейчас нечто катастрофическое, наподобие гибели Помпеи, Полина не сомневалась бы, что успела взять от жизни лучшее.

Вместо катастроф в ближайшие недели Полину Ласточкину окатило лавиной сказочных удач. Отец вновь проявил энтузиазм к работе, тесно законтачил с шефами «Атланта», поздно возвращался домой, коротко объяснив дочери запах коньяка и парадную форму одежды: «Восстанавливаю связи».

После напряженного периода совещаний было решено создать дочернее предприятие «Атланта» под названием «Оникс». А поскольку деятельность новой фирмы основывалась на контактах с бывшими коллегами генерала по военно-промышленному комплексу, директором «Оникса» был назначен Ласточкин. «Оникс» приобрел реконструированный особняк в переулке на Сретенке. Коллектив разделился — Россо возглавил «Атлант», там же осталась Алла и большинство основных сотрудников. Глеб Борисович стал содиректором Ласточкина, а Полина — руководителем отдела информации.

Юридические формальности уладились с фантастической быстротой. «Оникс» приобрел законный статус, представительное помещение, офисное оборудование. Был спешно дополнен коллектив, отпечатаны бланки, приобретены автомобили. В кабинете дирекции с утра кипела работа, отдел информации готовил справки к заключению договоров. Полина ещё толком не поняла, какая сфера деятельности станет ведущей для «Оникса», а на счета фирмы уже поступали крупные суммы.

Ласточкины переехали в новую квартиру на Ленинском проспекете, арендованную фирмой. Здесь был выдержан стандартный уровень европейского комфорта, обстановка и бытовая техника блистали новизной.

Как-то вечером, ужиная в просторной, соединенной с гостиной кухне, только что доставленным шофером Андрея Дмитриевича «пайком», отец и дочь долго молчали. Набор дорогих деликатесов и самых доброкачественных напитков стал постоянным на их столе. Но к этому все ещё трудно было привыкнуть.

— Полюшка, у тебя крыша от такого темпа не поехала? Подобная операция называется «произвести ураганный огонь и занять позиции». Действуешь по приказу, который не обсуждается. — Андрей Дмитриевич открыл бутылку коньяка Remy Martin и налил в рюмки. — Выпей немного, согреешься.

— Меня и вправду трясет. Холод изнутри, словно льдышку проглотила, а она не тает. Но льдышку вместе с шампанским.

— Это мандраж. Уж очень все круто завертелось. Опять я кому-то пригодился. Опять автомобиль, спецзаказы, офис… Мне бы радоваться… А ощущение такое, что кого-то обманываю. Может, не по плечу мне такие дела? В бизнесе ведь, Полина, правила особенные, к ним ещё приноровиться надо.

— Ох, и не знаю, папка… Может, так и происходит: человек мечтает, мечтает о чем-то, заведомо далеком от реальности. И вдруг — бац! Извольте: карета подана, лакеи ждут, дворец, принц… Владейте, любезнейшая. А мечтательница испугалась, забилась в угол и просит: оставьте, как было, я ж, тетенька волшебница, пошутила.

— Хочешь сказать, что по поводу Глеба сомневаешься?

— Непонятно как-то… Все сдерживаю себя: проснись, Инка! Почти два месяца встречаемся, в ресторанах самых престижных несколько раз ужинали. Смотрит он на меня… ну, в общем, не совсем платонически. При этом отношения чисто дружеские. У меня такое впечатление, что он одинок и нуждается в человеке, с которым можно поделиться проблемами. Но довериться не может, вроде что-то скрывает.

— Х-м… Думается, этот молодой человек вообще не расположен к откровениям. Любезен, мягок на поверхности. А все важное прячет внутри, в железобетонном бункере.

— Значит, я отдушина бункера. Честь, конечно, большая, и всеже… Полина пожала плечами, смутилась. — Я ведь не просто «хороший парень».

— Ты очаровательная женщина, Полюшка, только не хочешь этого проявлять. — Андрей Дмитриевич обнял дочь. — Соблазном быть не хочешь. Зря, детка, ты же сама его на дистанции держишь.

— Вот и Алла так говорит.

Дружба Аллы и Риты продолжалась. Теперь, встретившись после работы, они заезжали в маленькое уютное кафе, где могли вдоволь наговориться. Ни разу Алла не пригласила подругу к себе. Дорога за город, конечно, дальняя, и у Аллы, очевидно, были причины не приводить в дом девушек. Она частенько упоминала о неравнодушии супруга к женскому полу и своей гипертрофированной ревности.

— Если бы я его, кобеля, за хвост не держала, завел бы мой Геша целый гарем. А что? Коттеджный городок на двадцать семей — и все свои!

Полина без энтузиазма поддерживала не близкую ей тему и переходила на свои, все ещё казавшиеся нереальными жизненные перемены.

— Уж очень все как-то быстро получилось. И фирма наша и внимание Глеба… Ни с того ни с сего Ласточкины стали предпринимателями-бизнесменами. Отец хоть и держится, но он тоже малость в шоке. Раньше ведь пока какое-нибудь решение примут, пятилетка пройдет.

— Время другое. Каждый день закручивается какая-нибудь крупная сделка или глобальная афера. Кого-нибудь отстреливают, кто-то отправляется в тюрягу, другой покупает особняк на французской Ривьере и путает нули в растущих банковских счетах… Эх, ускорение несвободного падения… Можно, конечно, отсидеться в болоте, задыхаясь от зависти к «везунчикам», тем, кто ухитрился вырваться в «инициативную группу». И рассуждать «о доблестях, о подвигах, о славе»… зависит от характера. Увы, я не из тех, кто послушно стоит с кошелками у края тротуара, пережидая пока пронесутся мимо чужие «мерсы» и обдадут грязью. — В черных глазах Аллы промелькнула злинка. Может, оно так и честнее, только не для меня. Да и ты, Инка, не из смиренниц. Ведьмачья порода. Не даром на тебя Глеб Борисович глаз положил. У него вообще-то на моей памяти серьезных баб не было. Весь в делах выше крыши. Если и отвлечется, то на минутку, в качестве гормональной разрядки.

— Значит, у него кто-то есть. Ведь меня он не трогает, никаких попыток к переходу на интим не осуществляет, — призналась Полина.

— Да ну? — Искренне удивилась Алла. — Я полагала, это он для совместного с тобой пользования трехкомнатную квартиру приобрел. Через меня кое-какие бумаги прошли.

— Я слышала, он снимает однокомнатную в Чертаново.

— Снимал, когда в Москву из Орла перебрался. И теперь там обретается, пока ремонт не завершат. Роскошная, слышала, хата. Неужели не приглашал? Выщипанные дугой смоляные брови Аллы недоверчиво поднялись.

— А тебя? — подозрительно прищурилась Полина.

— Я женщина замужняя. Муж ревнивый, гирей пудовой, как теннисным мячиком играет. — Алла вздохнула. — А то я, возможно, и не отказалась бы. Глебушка — мужик интригующий. Шрам на левой скуле заметила? Молчаливость, усмешка… С женщинами фривольности не позволяет, а в постели наверняка деятельный. Поверь моему опыту. И не тяни, радость моя, не тяни. Глядишь, передержишь. Вокруг него немало умниц крутится. Перехватят, случаем, поночевать, а потом уж будет сложнее.

— Ты не понимаешь, Алла. Я его, как женщина, вовсе не интересую… Вернее, иногда кажется, что-то проскочит, какая-то искра и… Но он глаза опустит, помолчит и все, — проехали.

— Господи! — Алла всплеснула руками. Блеснули перстни из белого золота — желтое она из принципа не носила — «не мой стиль». — Ты-то чего ждешь? В мячик никогда не играла? К тебе подача идет, а ты, вместо того, чтобы взять, в сторону отскакиваешь… Да, плохи дела… Вот такие умницы одиночками и остаются. Так и сидят клушами, куда пальцем ни ткни.

— Да он ведь ни разу ничего не сказал, не намекнул даже…

— А ты спроси. Прямо так и спроси! Или, ещё лучше, сама признайся. Сдержано, но страстно. Чтобы и слезы, и любовь. Ну, ты сориентируешься, ведь не водевиль, серьезная драма разыгрывается.

— Не могу. Всегда думала, что инициативу в этом деле должен проявлять мужчина. Кроме того, как известно, холостяки нежные чувства со стороны строгих дам воспринимают как перспективу брака, а брак для них — хуже удавки.

— Правил нет. Есть индивидуальный подход. Вот сама сценарий и сочиняй. Только смотри, Инка, не тяни. И, к тому же, подналяг на самосовершенствование. Аэробика, сауна, массаж — это раскрепощает женщину… В конце концов, борьбу свою японскую вспомни. О-очень способствует. — Алла игриво подмигнула.