Дональд Уэстлейк - Разная любовь, разная смерть Страница 14

– Теперь задавайте свои вопросы.

– Конечно, – согласился я, – раз уж представился такой случай. – Я вытащил из кармана новый блокнот, раскрыл его, положил на стол и достал ручку.

– Ваше имя – Роджер Керриган. Вы его не меняли? На его губах мелькнуло подобие улыбки.

– Не менял.

– Второе имя?

– Оскар. В честь моего дедушки.

– Возраст?

– Тридцать четыре года.

– В списке вы значитесь как наблюдатель-координатор. Что это за должность?

– Эту часть беседы записывать не следует, – предупредил он.

– Ладно. – Я отложил ручку и взял чашку с кофе.

– В ведении корпорации, – начал он, – находится некоторая территория, в основном северо-восток, вниз до Вашингтона и к западу до Огайо. Территория делится на районы, которые управляются независимо друг от друга. К примеру, Рембек, он управляет данным районом и никогда не получает указаний от корпорации – она ни во что не вмешивается. Однако когда что-нибудь случается, те или иные неприятности, корпорация считает нужным выяснить, все ли в порядке в районе. В этом и заключается моя работа.

– Значит, корпорация посылает вас сюда на инспекцию?

– Не совсем. Я все время нахожусь здесь. Я живу в Нью-Йорке, и мы с Эрни поддерживаем светское знакомство, общаемся в неслужебное время. Просто изредка мне звонят из корпорации по такому-то поводу, когда хотят знать, что происходит. Бывает, Эрни иногда надо передать в корпорацию весточку, и тогда он обращается ко мне.

– То есть вы – то, что называется “буфер”.

– Можно и так сказать.

– Но в другие районы корпорация вас не посылает? На вашем попечении только этот?

– Нет, почему же. Я являюсь координатором Нью-Йорка, Лонг-Айленда и Вестчестера.

– Значит, несколько районов.

– Девять, – уточнил он.

– И с другими главами районов вы тоже поддерживаете светские знакомства? Как и с Эрни Рембеком?

– Разумеется, более или менее. Эрни я знаю лучше всех, ибо живу в его районе. У нас к тому же хорошие личные отношения. Чего не скажешь, например, о типе из графства Нассо, которого я как человека на дух не переношу, поэтому и езжу туда только в случае крайней необходимости.

– И как давно вы на этой должности? – спросил я.

– Пять.., нет, шесть лет.

– Как вы ее получили? Он усмехнулся:

– Сумел себя хорошо подать.

– А чем вы занимались прежде?

– Вы что, хотите знать всю мою биографию, мистер Тобин?

– Да, хочу.

– Ну так вы ее не узнаете.

– Ладно. Судимости у вас есть?

– Нет.

– Аресты?

– Не по гражданской части.

– Что это значит?

С него вдруг слетела вся благовоспитанность.

– Это значит, что в армии меня упекли в тюрьму, когда я был еще в младенческом возрасте, ясно?

– Насколько младенческом?

– Мне было девятнадцать. Я полгода в ней проторчал. Он весь был на взводе. Наверняка ему припомнилась какая-нибудь, несправедливость, реальная или мнимая. Я переменил тему разговора.

– Вы женаты?

– Нет. Разведен.

– Сколько времени?

Новая тема немного подняла ему настроение. Криво усмехнувшись, он произнес:

– Вам что, и это рассказать? В двадцать два года я женился на девчонке, с которой познакомился в вечерней школе. Мы были женаты шесть лет, а теперь уже шесть лет в разводе. На вашем месте, кстати, я бы отложил гонорар на случай, если вы вздумаете затеять развод.

– Вы учились в вечерней школе?

– У меня была мысль сделаться адвокатом. Но я оказался плохим учеником.

– Вы продолжаете поддерживать отношения со своей бывшей женой?

– Нет. – Почему?

– Беверли занята в социальной сфере. Наши с ней дорожки не пересекаются.

– Как вы полагаете, вы циник? Он ответил с глумливой улыбкой:

– Не совсем. Я скорее реалист. Я хорошо разбираюсь в том, что происходит вокруг.

– Сколько лет вы знакомы с Эрни Рембеком?

– Девять лет.

– И все это время поддерживаете светские отношения?

– Нет. Лет шесть, наверное. С тех пор как я стал наблюдателем-координатором, а до того я находился на много ступенек ниже Рембека. Тот, кто генерирует идеи и проталкивает их, не общается с наемной рабочей силой.

– Как долго вы знали Риту Касл?

– С того времени, как Эрни ее купил.

– “Купил”? Странное слово.

– Ничего странного. Единственное уместное слово.

– Рита Касл вам не нравилась? Он передернул плечами:

– Мы эту девицу уже обсуждали. Вот ее-то я как раз бы и назвал циником.

– Вы к ней приставали?

Его лицо снова скривилось в ухмылке.

– Скажем, так: однажды я клюнул было на ее приставания.

– И что же произошло?

– Она резко затормозила.

– Что вы имеете в виду?

– Ей нравилось за спиной у Эрни разжигать себя, дразнить партнера, желая якобы поразвлечься, но никогда не пользовалась этим.

– Вы сильно обожглись?

– Нет, только кончики пальцев немного опалил. Я себя берегу и поэтому избегаю подобных ситуаций.

– Вы когда-нибудь Рембека предупреждали относительно нее?

Он покачал головой:

– Если человек покупает себе новенькую игрушку и ему нравится с ней возиться, лучше не говорить, что ему подсунули барахло.

– А вы знаете еще кого-нибудь, кому она надоедала своими приставаниями?

– Знать-то не знаю, но догадаться могу, что таких было немало.

– Никто с вами о ней не беседовал?

– Нет.

– Никаких слухов, что у нее с кем-то был роман?

– До меня они, по крайней мере, не доходили.

– Ладно. – Я отложил блокнот и ручку в сторону и допил кофе. – Пора приступать к первому собеседованию.

– Ко второму, вы хотите сказать. – Он поглядел на часы. – Верно. Пора отправляться к Фрэнку Доннеру.

Он подписал чек, и мы встали из-за ресторанного столика.

Глава 12

Фрэнк Доннер жил в старом муниципальном многоквартирном доме на Вашингтонских Высотах. Из его окна открывался вид на изящную дугу фонарей на мосту Джорджа Вашингтона, на темную реку и разбросанные внизу огни Нью-Джерси. Само здание несколько утратило былую элегантность, однако квартира Доннера, ничуть не изменившись, была похожа на музей быта 1935 года. Темные тона, тяжелые портьеры, полукруглые углы-выступы, наподобие эркеров. В самых неожиданных местах мерцали янтарные зеркала, лампы были повсюду, освещавшие все вокруг рассеянным тусклым светом, а из комнаты в комнату, устланными коврами, от расцветки к расцветке перетекал бордовый, словно на винной фабрике произошло наводнение и залило полы апартаментов.

Сам Фрэнк Доннер, мужчина сорока пяти лет, начинавший полнеть, в темном костюме и с дорогой сигарой во рту выглядел почти как банкир или процветающий бизнесмен, и только притаившаяся в уголках глаз жестокость и резкие складки у губ выдавали в нем бывшего головореза, сумевшего выбиться в люди.

Жена его, проводившая нас в гостиную, оказалась поразительно толстой женщиной, до безобразия заплывшей жиром, в ярком платье в цветочек, которое лишь подчеркивало ее необъятные размеры. Правда, в улыбке, которой она нас приветствовала, промелькнул отдаленный отблеск миловидной девушки, какой она некогда была, но уже и тогда склонной к полноте.

Керриган и Доннер обменялись рукопожатиями, держась несколько церемонно, что Доннер воспринимал совершенно естественно, а Керриган терпел как необходимость. Затем Керриган представил меня, и Доннер с серьезным видом пожал мне руку, которую я протянул ему после легкого колебания. Доннер познакомил меня с супругой, назвав ее по имени, Этель. И мы все, включая и Этель, присели. Я обратился к Доннеру:

– Я предпочел бы поговорить с вами наедине.

– Этель знает всю мою жизнь, – заверил меня Доннер. – Я ей все рассказываю, и мы вдвоем обсуждаем все наши дела.

– И все же я бы настаивал, чтобы мы были одни.

Жена Доннера с готовностью улыбнулась мне со словами:

– Я вам ничуть не помешаю, мистер Тобин, ни разу не перебью, обещаю вам.

Я перевел взгляд на Керригана, который сказал Доннеру:

– Фрэнк, по-моему, Эрни хочет, чтобы мы сотрудничали с мистером Тобином.

На тяжелом лице Доннера появилось упрямое ослиное выражение.

– За двадцать восемь лет супружества у меня никогда не было от Этель никаких секретов. И не вижу причин сейчас что-либо менять.

Я встал.

– Я поговорю с вами в другое время, – заявил я, направляясь к двери.

Керриган нагнал меня в прихожей.

– Постойте! – попросил он. – Подождите секундочку. Позвольте мне с ним переговорить, – Я хочу, чтобы он дал мне ответы, которые она не будет слышать, – уточнил я.

– Я знаю, чего вы хотите, – поддержал он меня, – и вы абсолютно правы. Только в случае с Фрэнком, поверьте мне, ответы будут точно такими же.

– И даже когда я попрошу его описать ту девушку и сообщить, какого он о ней мнения в постели?

– Возможно, – согласился он. – Погодите минуту. Я его уговорю.

Я ждал, стоя под люстрой и глядя на свое отражение в янтарном зеркале. Что мне было до этих людей? Почему я должен блуждать в лабиринтах их измышлений? Мне бы из собственного жизненного лабиринта как-нибудь выбраться. И стену надо строить. Дверь апартаментов была рядом, но я медлил уходить.