Михаил Черненок - Поручается уголовному розыску Страница 15

Кайров свернул к подъезду одного из многоквартирных благоустроенных домов. Поднялись на второй этаж. Кайров, как свою собственную, быстро открыл дверь и пропустил Антона вперед.

Квартира у Бэллы была просторной. На полу валялись журналы мод; на диване -- гитара, кофточки, платья; на столе -- немытая посуда. Казалось, хозяйка оставила квартиру, страшно куда-то торопясь. Но даже и этот беспорядок не мог скрыть того хорошего вкуса, с каким были обставлены комнаты.

Антон ступил на ворсистый, чуть не во всю комнату, ковер и с улыбкой спросил:

-- Мы в квартире дочери авиаконструктора?

-- Полковника в отставке всего-навсего, -- ответил Кайров. -- Старики, наверное, всю свою мебель из Новосибирска сюда перевезли.

-- Девочка недурно живет. "Жигулей" или другой подобной тачки, случайно, не имеет?

-- Можешь сделать блистательную партию. В качестве приданого тачка системы "Волга" гарантируется.

-- К сожалению, золотой запас жениха составляет с процентами всего сто один рубль ноль четыре копейки.

-- Не имеет значения. Хозяйке этих апартаментов до звона в ушах хочется замуж. В таких случаях, смею заверить, большую роль играет общественное положение жениха, а не его запас. Тебе который годик от роду?

-- Двадцать шестой миновал.

-- И уже старший инспектор уголовного розыска!

-- Временно исполняющий обязанности.

-- Не заметишь, как постоянное исполнение начнется. Парень ты неглупый, настырный.

-- Скажи откровенно, почему ты уволился из милиции?-- спросил Антон.

Кайров сел на диван, взял гитару и положил ее к себе на колени.

-- Мне уже за тридцать, -- задумчиво ответил он и улыбнулся, --Социологи утверждают, что в этом возрасте нормально развитые люди начинают искать свое место в жизни.

-- Не жалеешь, что ушел?

-- В чем-то жалею, в чем-то нет. Конкретнее? Ты вот сейчас маешься и не видишь просвета с магазином. А мне все до лампочки. Моя работа теперь такая: шесть часов вечера пропикало -- у меня и головушка не болит. Как говорят, подайте шляпу -- я пошел...

В коридоре коротко звякнул звонок. Антон подошел к двери, отвел защелку. В квартиру, запыхавшись, влетела Бэлла:

-- Должна огорчить, мальчики. Тоська заступила только что на дежурство. Присутствовать не сможет. А жаль: веселая девчонка, с ней не заскучаешь.

Она быстро пронеслась по квартире, и сразу кофточки с платьями оказались в шкафу, журналы -- в тумбочке, а посуда со стола -- на кухне. И уже из кухни раздались ее команды:

-- Бирюков, ищи в серванте штопор, открывать будем бутылки. Кайров, не сиди истуканом, доставай фужеры или весели нас!

Антон подошел к серванту. Открыл один ящик -- в нем лежали салфетки. Во втором увидел столовые ножи, серебряные ложки и вилки. Здесь же лежала распечатанная пачка сигарет и телеграмма. "Срочно приезжай. Игорь", --мельком прочитал Антон, порывшись, среди ложек отыскал штопор и выставил на стол три фужера. Кайров взял гитару, попробовал струны и, глядя на кухонную дверь, за которой орудовала Бэлла, грустно запел:

Призрачно все в этом мире бушующем -

Есть только миг, за него и держись.

Есть только миг между прошлым и будущим,

Именно он называется жизнь...

На кухне хлопнула дверца холодильника. Бэлла вошла в комнату, держа в одной руке полную вазу яблок, в другой -- две бутылки вина.

-- У нас испортилось настроение? -- ставя на стол бутылки и вазу, обратилась она к Кайрову.

Кайров прижал ладонью струны:

-- С чего ты взяла?

-- По репертуару чувствую, -- Бэлла погрозила пальцем. -- Ну-ка, сыграй что-нибудь поэнергичней! Не спать собрались.

Кайров подмигнул ей, бодро ударил по струнам:

Занавесишься ресниц занавескою,

Хоть на час тебе жених, ты невеста мне.

Коридорного шаги -- злой угрозою,

Было небо голубым -- стало розовым...

Антон почти с нескрываемым интересом смотрел на Кайрова и не узнавал его. Как будто другим человеком стал Кайров, как уволился из милиции. Он, словно не привыкший к армейской дисциплине солдат-первогодок, оказавшись в увольнении, захлебывался краткосрочной свободой. Глядя на него, и Антон окунулся в такое состояние, будто все реальное превратилось в яркий сон: издалека-издалека доносился поющий голос Кайрова, над чем-то смеялась голубоглазая Бэлла, рассматривая сквозь стенки фужера прозрачно-золотистое вино. "Она, похоже, совершенно равнодушна к Кайрову, -- вдруг подумалось Антону. -- Если так, то ради чего организована вечеринка? Неужели ради меня? А почему бы и нет?... Что я, урод какой-нибудь?..." От этой мысли стало неловко, вроде бы, даже в краску бросило. А Бэлла, словно обрадовавшись его смущению, подсела совсем рядышком, чуть ли не обняла, и зашептала на ухо:

-- До чертиков совестно, что не прибрано в квартире. В воскресенье забыла будильник завести и малость не проспала электричку. Совсем обленилась за отпуск, такая соня стала...

-- Куда отпускники торопятся, -- усмехнулся Антон. -- Можно бы позднее уехать.

-- Что ты! Не хотелось последние отпускные денечки терять. Да и компания подобралась... День рождения справляли...

"Так вот, значит, куда Бэлла торопилась, не успев прибрать в квартире. В серванте, где лежит телеграмма, -- пачка сигарет. Какие это сигареты? Вдруг ростовская "Наша марка"? Рассеянность, дорогой, рассеянность", --упрекнул себя Антон и неуверенно проговорил:

-- Закурить бы, что ли... У тебя ничего нет, Бэлла?

-- Ой, ты знаешь, я некурящая. Хотя... Погоди! Тоська иногда балуется табаком. Кажется, что-то она у меня оставляла, -- Бэлла вскочила из-за стола и достала из серванта початую пачку сигарет "Столичные".

"Промах, не те сигареты", -- вроде бы с сожалением подумал Антон, разглядывая красивую упаковку. Выхода не было, коль напросился -- хочешь не хочешь, закуривай. На третьей или четвертой затяжке захлебнулся дымом и закашлялся, как Борис Медников, "стрельнувший" у кого-нибудь "Казбек".

-- Плохие сигареты? -- испуганно спросила Бэлла.

-- Хорошие, я курильщик плохой. Курю иногда, когда выпью.

Кайров, не слушая их разговора, играл на гитаре что-то грустное. Вообще его сегодня тянуло на грустное. Бэлла решительно взяла бутылку и долила фужеры.

-- Кайров, говори тост! -- потребовала она.

-- На двух вэтках сыдэли двэ птычки, -- с акцентом начал Кайров. --Подул ветер -- ветки качнулись. Птички поцеловались и разлетелись. Так выпьем за ветреную любовь!

Бэлла весело засмеялась. Поднесла к губам фужер и, почти не отрываясь, выпила его до дна. Антон отпил несколько глотков. Кайров -- тоже. Попробовал струны гитары, словно хотел убедиться, не расстроилась ли она, переглянулся с Бэллой и опять грустно запел:

Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия,

Но не всегда по дороге мне с ним

Чем дорожу, чем рискую на свете я?

Мигом одним, только мигом одним...

Антон вслушивался в слова песни и не мог понять: то ли намекает Кайров на что-то, то ли выясняет какие-то отношения с Бэллой. От сигареты горчило во рту. Стало душно и невмоготу тяжело. Антон без всякого предупреждения поднялся из-за стола и сказал:

-- Спасибо, братцы, за компанию. Сидят, сидят да уходят.

Кайров загородил дорогу, удивился:

-- Обиделся? За что?

-- Какая может быть обида? Надо к Голубеву зайти.

-- Голубев на рыбалке. Я его встретил, когда на вокзал шел.

-- Устал за день, -- попытался найти другую причину Антон. -- Душно.

-- Сейчас балкон открою, -- забеспокоилась Бэлла. -- В самом деле: что ты заторопился? Время детское, еще двенадцати нет. В конце концов, приляг на диван...

Антон улыбнулся:

-- Привык отдыхать только дома. Кайров положил гитару, сухо сказал:

-- Тогда и я ухожу.

-- Вот сумасшедшие, -- обиделась Бэлла. -- От тоски умрешь с вами.

Кайров усмехнулся, шутливо махнул рукой и послал Бэлле воздушный поцелуй.

Теплая, совсем не похожая на сибирскую, ночь сияла звездами, густо рассыпанными по темному небу. Несколько минут шли молча. Кайров первым нарушил молчание.

-- Чего ты взбеленился? -- спросил он и вроде бы усмехнулся. -- Если бы мне предложила отдохнуть такая шикарная блондинка...

-- Терпеть не могу женихов и невест на час.

-- Женишься -- пожалеешь, что в холостяках дураком ходил.

-- Каждый по-своему с ума сходит.

-- Устами юноши глаголет истина, -- Кайров засмеялся, но тут же посерьезнел и спросил: -- Как ты с Бэлкой познакомился?

-- Случайно сели в один вагон.

-- Ее провожал кто-нибудь в Новосибирске?

-- Нет вроде.

-- Осторожный ответ и неоткровенный.

Антон чуть подумал и решил рассказать все начистоту. Кайров внимательно ловил каждое слово. В темноте нельзя было разглядеть его лицо, но чувствовалось, что слушает он сосредоточенно и серьезно. Ни разу не перебив, дослушал до конца и только тогда задумчиво проговорил:

-- Никаких сумасшедших с розовой собачкой среди ее знакомых не знаю. Возможно, на самом деле пожалела человека. Бэлка -- баба откровенная и к чужой беде чувствительная. Три рубля для нее, конечно, не деньги. Могла отдать их и незнакомому.