Наталья Андреева - Браки расторгаются в аду Страница 15

— Да, наверное, так оно и есть.

— Значит, ты его ненавидишь?

— Еще как!

Я немного успокоилась. Мне важно, чтобы Анисья была на моей стороне, и не имеет значения, насколько я упала в ее глазах. Я дала ей деньги, надеясь, что от Иван Иваныча она видит одни только неприятности. Это очень важно в отношениях с прислугой дать понять, как ты ее ценишь и уважаешь. Главное, уважаешь. Поэтому я ласково сказала:

— Нам с тобой надо развеяться, Анисья. Ты много пережила, разволновалась. Давай как-нибудь пообедаем вместе. Я приглашаю.

— Что ж, — она коротко вздохнула. Потом вдруг сказала: — Жалко мне вас, Зинаида Андреевна.

— Это еще почему?

— Так. Добрая вы очень. Умному человеку, такому, как вы, к примеру, доброта ни к чему. От нее одни только убытки. Ой, тороплюсь я! — спохватилась она. — Побежала!

— Куда же ты так торопишься?

— Для нас, людей подневольных, всегда дела найдутся.

— Ты же сейчас свободна, — удивилась я.

— Так-то оно так. Но устраиваться как-то надо? Обратно мне дороги нет. Ну что, скажут, накушалась Москвы-то? А уезжала вся такая гордая. Засмеют ведь меня, коли назад вернусь.

— Ты про свою деревню говоришь?

— Про нее. Уж я нос-то им утру. Вернусь на лимузине, вся в белом. Да еще каменьями обвешусь. Золото чтоб везде. Пусть завидуют!

— Но ты должна понимать, что жизнь на этом не кончается, — осторожно сказала я. Мне не нравилось ее настроение.

— Не поняла? — уставилась на меня Анисья.

— Ты им ничего не докажешь. Ну, позавидуют, какое-то время будут тебя обсуждать. В итоге возненавидят. А тебе с этим жить. Деньги просто так не достаются. Ты должна это понимать.

— Вам-то достались, — неприятно усмехнулась она. — И ничего — живете.

— Ты всерьез считаешь, что деньги достались мне просто так?

— Но вы ж никогда не работали!

— Быть персоной тоже работа. Красиво одеваться, красиво говорить, изысканно есть-пить. Я много лет представляла моего мужа на важных мероприятиях. Искала для него развлечения, организовывала интересные поездки, занималась благотворительностью, чтобы он платил меньше налогов. Это очень тяжелый труд, поверь.

— Как же, труд! — фыркнула она.

— Я вижу, ты ко мне переменилась.

— Вовсе нет, — тут же дала задний ход Анисья. — Сделаю все, как вы скажете, Зинаида Андреевна!

Мне бы задуматься. Ох, неспроста это! Но тогда я не придала значения этому разговору, и, как потом оказалось, совершенно напрасно.

Именно с этого момента все пошло не так. Хотя сначала мне показалось, что Фортуна играет в одной команде со мной, а не с Иваном Иванычем. Потому что на следующий день он опять ко мне явился. Я начала уже привыкать к ежедневным визитам мужа. Мне даже показалось, будто мы опять живем вместе, семья воссоединилась. Он ходит сюда, как на работу!

— Ну как? — с порога спросил Иван Иваныч. — Уладила проблему?

— Эрик тебе звонил?

— Нет, не звонил.

— Значит, уладила.

— А как бы это проверить?

— Откуда я знаю? Хочешь — позвони ему сам.

— И что я скажу? В гости его приглашу? — ощерился он. — Ты же прекрасно знаешь, Зинаида, что Анжелы в доме нет! Я, кстати, до сих пор понять не могу, чего они хотят?

— Кто они? Похитители?

— Да!

— Может, просто денег?

— Почему же они тогда не озвучили сумму? — подозрительно спросил Иван Иваныч.

Момент был подходящий. Мне тоже хотелось знать, с какой частью своего состояния он готов расстаться безболезненно, а на какой цифре упрется рогом? Решит, что деньги ему дороже Анжелы. Ведь он скупердяй каких мало. Прежде чем начать операцию по обмену красавицы мулатки на капитал, мне необходимо было выяснить настроение мужа. Насколько Анжела представляет для него ценность? Иными словами, в какую сумму он оценивает жизнь ее и наследника? И я предприняла разведку боем.

— Наверное, похитители пока оценивают размеры твоего состояния.

— А чего его оценивать? Я не олигарх.

— Но пара-тройка миллионов долларов, я думаю, для тебя не проблема.

— Ты с ума сошла! — Он вскочил и забегал по комнате. — Три миллиона долларов! Как будто я их рисую, эти деньги!

— Иван, опомнись! Речь ведь идет о жизни твоей женщины и твоего наследника!

— Я что, должен последнюю рубашку с себя снять?!

— Так уж и последнюю, — усмехнулась я. — Одна эта квартира стоит целое состояние.

— Я не собираюсь ее продавать! — взвился муж. — Иначе какой смысл? Что я оставлю своему сыну?

— Ты уже знаешь, что будет сын? — ехидно спросила я. — На втором месяце беременности?

— Ты подозрительно себя ведешь, Зинаида. — Муж, не моргая, уставился на меня ледяным змеиным взглядом. — Уж не в сговоре ли ты с похитителями?

— А уж не нанял ли ты, Иван, частного детектива, чтобы за мной следить?

— А если и нанял?

— Ты ведешь себя по отношению ко мне нечестно. Впрочем, чего я ожидала?

— Зина, прекрати, — поморщился он. — Никого я не нанимал.

— И здесь нет жучков? — Я выразительным взглядом обвела гостиную.

— Что-о? Ты подумала… Я к тебе, как к человеку. — Он посмотрел на меня с обидой. — А ты… Эх, Зина! Никогда ты меня не любила!

— Я любила тебя по-своему, Иван, — возразила я. — Кто знает, может, ты только такой любви и достоин? Я ведь тебе не изменяла, не плела за твоей спиной интриги, не воровала у тебя тайком деньги, переводя их на свои заграничные счета. Я даже подписала все, что ты хотел, что было с моей стороны неосмотрительно. Это ли не высшее проявление доверия? А что такое любовь, если не доверие? Я полностью доверила себя тебе, Иван, за что и поплатилась.

— Красиво говоришь, — усмехнулся он. — Только выглядит все иначе. Я все эти годы видел перед собой бездушную эгоистку, которая только и думала, как бы ей найти мужчину побогаче. И мне приходилось платить за то, чтобы ты осталась со мной.

— Что-о?! Иван, ты с ума сошел!

— Я видел, как ты улыбалась моим гостям! Особенно богатым и влиятельным мужчинам!

— Да я улыбалась им лишь потому, что тебе это было нужно!

— Ты с ними кокетничала, — с ненавистью посмотрел на меня муж. — И ты бы меня первая бросила, если бы подвернулся подходящий вариант. Ан, не вышло.

— И ты этому рад? — с усмешкой спросила я.

— Знаешь, да. Всегда приятно сыграть на опережение. Брошенный мужчина выглядит в глазах людей не слишком привлекательно. Мне бы не хотелось, чтобы моя безупречная репутация была подмочена. Теперь ты никому не нужна, и я могу спать спокойно.

— Ну ты и сволочь!

— Попрошу без оскорблений! Сама — та еще штучка!

— А как же Анжела? — напомнила я. — Которую похитили. Разве ты теперь в состоянии спать?

— Эту проблему я решу.

— Ну попробуй.

Вы поймете мои чувства. Мне расхотелось возвращать ему мулатку. Пусть как следует помучается. Прежде чем он заплатит за Анжелу и своего ребенка сумасшедшие деньги, пусть переживет еще парочку микроинфарктов, а то и загремит в больницу. Я встречусь завтра с Анисьей и велю ей пугать Иван Иваныча до смерти. Да чтоб он сдох!

— Кстати, Иван, по какой причине ты сюда каждый день таскаешься?

— Привычка, — поежился он.

— Значит, ты признаешь, что в трудную минуту ты привык бежать ко мне за поддержкой?

— Я уже сказал, больше у меня никого нет, — слегка повысил он голос.

— Никого из равных тебе. Партнеры по бизнесу не в счет, им нельзя показывать слабину, разденут до нитки. Ты им нужен сильный. А слабость можно выказывать только жене, бездельнице. Что ж друзьями не обзавелся? — ехидно спросила я.

— Не твое дело.

— А я тебе скажу почему. Все эти годы ты сливал весь свой негатив в меня, как в помойную яму. И это вошло у тебя в привычку, Иван. Ты женился на девочке, которую решил воспитать, как тебе нравится. Сделать из нее послушную игрушку. Да еще вздумал ее ревновать! И ты бы бросил свою Анжелу, как только она родила бы тебе ребенка. И вернулся бы ко мне.

— Никогда!

— Мне следовало проявить терпение. Но увы! Мне сорок два года. И я не могу ждать, пока ты одумаешься.

— Ты это о чем? — подозрительно спросил муж.

— Хочешь сюда ходить — плати.

— Это мой дом! — взвился он.

— Пока еще мы официально не в разводе, и все у нас общее. Бумаги, сударь, бумаги. Докажите ваше право на эту собственность. И тогда будете диктовать свои условия.

— Ты еще пожалеешь об этом, Зинаида!

— А ты прекрати сюда ходить или плати!

— Я тебе вчера заплатил!

— Вчера было за вчера. А сегодня заплати мне за сегодня.

— За то, что ты вылила на меня ушат помоев?!

— Ты на меня вылил больше грязи. И я вовсе не обязана это слушать.

— Эгоистка, — бросил он.

— Сам такой.

— Бездушная жестокая тварь!

— Ба! Кто это говорит?! Добрейший человек Иван Иванович Царев! Скольких людей ты выставил за дверь без выходного пособия? По сокращению штатов. А среди них были и беременные женщины! И матери-одиночки! Ты их последнего куска хлеба лишал! Но это тебя никогда не трогало. Ты легко находил лазейки в законе и нагло ими пользовался. Да тебя же все ненавидят!