Елена Гордина - Когда красота убивает Страница 15

– Матильда! – неожиданно испуганным голосом окликнула меня Наташа. – Постойте. Чаю не хотите?

– Хочу, – не поворачиваясь бросила я, – только если он у вас с ядом. Меня бросил муж, жизнь моя разбита, и это все из-за вас.

– Матильда, давайте поговорим! – предложила девушка и спустилась на пару ступенек за мной. – Хорошо?

Я безразлично пожала плечами, но все-таки повернулась и пошла наверх. Розочка осталась в коридоре, а мы с Наташей прошли на кухню.

– А где ваша собака? Как там ее – Клубничка?

– Малинка, – убитым голосом поправила меня Наташа, садясь рядом за стол. – Это не моя собака, я взяла ее у соседа.

– Зачем? Для чего вам все это понадобилось?

– Я занимаюсь частным сыском, – тяжело вздохнула Наташа. – И ваш муж обратился ко мне.

– Кто? Мишка? – Я не поверила услышанному. – Мишка? Он что, просил за мной проследить? – Моему ужасу не было предела.

– Да, именно он. – Было видно, что Наташе неприятен этот разговор. – Меня, кстати, Люда зовут.

– Не могу вам ответить «Очень приятно». – Я поднялась из-за стола. – Ну я пойду.

– Подожди. – Она взяла меня за локоть. – Ну подожди ты. Мне очень жаль. Веришь?

– Не знаю. – Я снова опустилась на жесткий стул. – Не знаю. А чего у тебя в квартире так пусто? – Незаметно мы перешли на ты.

– А, – отмахнулась Людмила, – свекровь всю мебель вывезла. У меня развод через двадцать дней.

– Интересно, когда развод будет у меня? – задумчиво протянула я, внимательно разглядывая свою новую знакомую. – Ты, случайно, не знаешь, как быстро разводят?

– По-моему, месяца через три. – Людмила неопределенно мотнула головой. – Что ты теперь будешь делать?

– Повешусь, – горько усмехнулась я. – Наверное, работу искать надо. Хотя образования у меня нет, да и делать я ничего не умею. Только ногти красить да истерики мужу устраивать.

– Слушай, – Люда неожиданно привстала с места, – а хочешь, мы вместе работать будем? Мне послезавтра в Сочи ехать, а вдвоем веселее. Опять-таки заработок приличный. Ну… – запнулась она, оглядывая меня с головы до ног, – не слишком маленький для тебя, наверное.

– Спасибо. – Я была удивлена. – Но мне это неинтересно. Прощай.

Я поднялась со стула и вышла в коридор. Осторожно растолкала дремавшую на коврике Розочку и вышла с ней во двор. Больше меня Людмила не останавливала. Настроение почему-то испортилось еще больше. А вот на Людмилу я злиться не могла – нормальная девка, только простоватая немного, да и нищета у нее в квартире. Скорее всего, она частным сыском недавно занялась. Одета бедненько – джинсы польские, да и свитерок ширпотребовский.

Ну и что теперь? Может, Николаю позвонить? Хоть попрошу его работу мне найти, а вдруг и правда поможет? Прихрамывая, я доплелась до ближайшей поваленной трубы и вынула сотовый из внутреннего кармана. Мне уже двое суток никто не звонил. Да и кто мне может теперь позвонить? Занято… У Николая было занято. Я еще удивилась – это надо же так долго болтать по телефону.

Загрустив еще больше, я потянула Розочку за поводок и поплелась домой. Сотовый зазвонил так неожиданно, что я подпрыгнула на месте.

– Алло? – Кто бы это мог быть?

– Матильда?

– Да? А вы кто? – Странно знакомый женский голос. От удивления я даже приостановилась.

– Я секретарь Николая. Он очень просил вас заехать к нему в офис через полчаса. Вы сможете?

Вот. На ловца и зверь бежит. Только при чем тут его секретарша?

– Секретарь? А что, он сам не может мне позвонить? Зачем было просить вас?

– Его сейчас нет на месте, но он очень просил вас приехать к нему. Так что мне передать боссу?

– Диктуйте адрес, – тяжело вздохнув, согласилась я. – Приеду через полчаса.

А про себя подумала: «Ну, урод, я тебе устрою. Ишь, нашел себе подчиненную!»

Через полчаса, переобувшись и оставив собаку дома, я вышла на ближайшую остановку и стала терпеливо дожидаться троллейбуса номер три. Прошло двадцать минут, потом еще полчаса, и, наконец, дребезжа и поскрипывая, он подъехал. Я еле-еле втиснулась в салон и, проклиная все на свете, постаралась взять себя в руки. Моя машина была в полном порядке, но у меня не было денег на бензин, а у родителей я просить не хотела. Какая-то шустрая бабка втащила на остановке огромную тележку и прислонила ее к моей спине.

– Поосторожней, бабуся, – попросила я вполне миролюбиво. Что тут началось! Такого трехэтажного мата я не слышала со времен счастливой школьной поры. Пришлось выйти раньше и переться до офиса Николая пешком.

В вестибюле было огромное зеркало, и я, естественно, к нему подошла. Мама моя! На новенькой светло-бежевой дубленке огромный грязный отпечаток старухиной тележки. Я тяжело вздохнула и, стараясь не разреветься, поплелась наверх.

Дверь в приемную была приоткрыта, но в комнате никого не оказалось. Я осторожно прикрыла дверь и прошла вперед.

– Николай? – Я постучала в массивную дубовую дверь. – Это я!

Тишина.

– Николай? – уже громче и настойчивее забарабанила я и толкнула дверь плечом. В кабинете было очень тихо, так тихо, что настенные часы, казалось, оглушительно щелкают, когда секундная стрелка перепрыгивает с одной цифры на другую.

– Николай?

Я подошла к столу. Мужчина крепко спал, положив голову на скрещенные руки.

– Эй! Проснись! – Я легонько коснулась его плеча и тут же непроизвольно вздрогнула, заметив на столе какие-то странные красные пятна. Еще ничего толком не сообразив, скорее подчиняясь внутреннему голосу, обошла спящего мужчину со спины. И тут же потеряла голос. Словно рыба, выброшенная на берег, я беззвучно открывала рот, не издавая при этом ни звука. Спина Николая была темно-бордового цвета от огромного количества крови, вытекающей из аккуратной дырочки чуть ниже лопатки. Его кто-то застрелил. Причем совсем недавно. Тело еще не успело остыть, а кровь свернуться.

В панике я бросилась вон из комнаты, не в силах поверить в реальность происходящего. И тут в приемной хлопнула дверь. Я замерла, прислушиваясь к шагам. Кто-то шел прямо сюда. Я метнулась назад и спряталась за большое кожаное кресло, стоящее у окна. Невысокая полная женщина вошла в кабинет, осмотрелась и вдруг заорала в голос. И тут у меня не выдержали нервы. Я выскочила из своего укрытия и, напугав несчастную еще больше, бросилась бежать.

Только у подъезда родителей я перевела дыхание. В голове до сих пор стоял крик этой истерички. Что мне теперь делать? Наверняка она успела меня рассмотреть. И тут я вспомнила предложение Людмилы. Действительно, а почему бы мне ни прокатиться с ней в Сочи? За время моего отсутствия здесь все уляжется, и я смогу спокойно вернуться домой. Только вот кто убил Николая? И имеет ли это какое-то отношение к моей персоне? Голова нестерпимо заныла, и я поняла, что для меня на сегодня интеллектуальные упражнения закончены. Я вошла во второй подъезд дома напротив и поднялась на третий этаж. Позвонила в знакомую дверь.

– Я согласна!!! – буквально заорала я, едва расслышала шаги Людмилы. – Открывай. Поедем вместе.

ЛЮДМИЛА

– Ты меня окончательно достала, Мотька! – Я шумно выдохнула воздух и отвернулась к окну. Огромный, блестящий и раскрашенный словно леденец автобус мчался по идеально гладкому шоссе, отчего становилось ясно, что мы уже в европейской части России.

– Нет, ты мне объясни, – злится Матильда, – если клиентка такая богатая, то какого черта она послала нас в Сочи на автобусе? Почему не заплатить за самолет?

– Да не знаю я, отвяжись, ради бога, – прошу я, не поворачивая головы. – У нее жених работает в Сочи фотохудожником. Вернее, поехал работать фотохудожником.

– А при чем здесь фотохудожник? – не унимается Матильда. – Ей что, денег на самолет жалко?

– Вот вернемся, сама у нее и спросишь, – огрызнулась я, окончательно теряя терпение. – А сейчас заткнись, пожалуйста.

– Сама заткнись, – прошипела Матильда. – И не зови меня Мотькой. Собачья кличка, честное слово.

Господи, как она меня раздражает. Как мы с ней вместе работать будем, ума не приложу. Она, например, сегодня утром целых два часа свою физиономию размалевывала. Потом еще час волосы феном укладывала. А с собой в дорогу столько тряпок набрала, что я чуть не сдохла, когда увидела два ее чемодана в прихожей. Пришлось срочно перекладывать часть ее барахла в одну мою сумку. Мотька осталась жутко недовольна и теперь ноет и ноет.

– А фото его у нас есть? – заерзала она на сиденье. – Жутко твердое кресло. Я пить хочу. И есть, – не унималась Матильда.

– Купи себе пирожок на следующей остановке. И минералки.

– Я уже утром эти отвратительные пирожки ела, – стонет Мотька. – Я никогда два раза в день не ем одно и то же. И минералку не пью. Я пью только натуральный кофе с корицей или свежевыжатый сок.

«Убить ее, что ли?» – тоскливо подумала я, пытаясь подавить в себе праведный гнев. Кофе она, видите ли, растворимый не пьет, пирожки не ест. Вот выдра!