Андрей Воробьев - Дело рыжего киллера Страница 15

Марину раздражали напыщенные гости, обидно за Павла Сергеевича, которого, наверное, и пригласили-то сюда попеть вместо десерта.

После того, как Македонский исполнил порядка пяти номеров, ему дали передышку и, воспользовавшись этим, артист успел опрокинуть в себя несколько рюмок коньяка. В результате Павел Сергеевич явно перебрал и невпопад пару раз пошутил так, что сидевшая рядом с Мариной женщина, прошипела над ее ухом: «Надо, милочка, следить за своим мужчиной». Марине стало противно и она резко поднялась: «Пойду, подышу свежим воздухом». Но на это заявление никто не обратил внимания. Даже Павел Сергеевич, занятый изложением очередного анекдота. Настроение было окончательно испорчено.

Марина не заметила, как стоявший до того поодаль высокий широкоплечий парень, двинулся за ней следом. По дороге на немой вопрос Андрея Артуровича тихо заметил: «Не люблю, когда гости скучают одни». Банкир неопределенно хмыкнул, но промолчал, решив: не стоит мешать собственной службе безопасности делать то, что она считает нужным — «Трудись, Леша». И хозяин вернулся к беседе с гостями.

Парень, меж тем, видел гостью лишь первый раз, а потому был настроен познакомиться с ней поближе. «Любое нападение можно предотвратить, — считал он, — только до самого нападения. А потом, случись что, поздно и кулаками махать и оружием бряцать».

Догнав Марину на берегу залива, где оканчивался участок, Алексей как можно непринужденнее заметил: «Эскорт прибыл». Девушка обернулась, и парень заметил ее припухший носик и слезы на глазах. На миг в глубине сознания пронеслось воспоминание о первой встрече со своей бывшей женой. Тогда она стояла на лестнице юрфака и также несчастно всхлипывала. И из-за чего — какой-то несчастной тройки по административному праву! Да радоваться следовало, что вообще сдала с первого раза…

Сначала Марина хотела послать «эскорт» куда подальше, но потом передумала и улыбнулась сквозь слезы:

— Вы здесь, наверное, не впервой. Так покажите местные красоты — это, во всяком случае, приятнее, чем слушать застольные благоглупости…

Слово за слово они разговорились. Новый знакомый оказался интересным собеседником, точнее, он умел слушать. Марина не заметила, как рассказала и про Львов, и про свою семью, и про жизнь в Петербурге. Она говорила и говорила, стараясь убежать от своего состояния угнетенности и ощущения, что никому не нужна в этом городе. Никому. Даже Павлу Сергеевичу. Маринин рассказ больше напоминал исповедь, когда человек изливает душу незнакомому священнику, врачу-психотерапевту или даже случайному попутчику в поезде, которого он уже никогда больше не увидит.

Но Алексей знал, что после подобной откровенности бывает отчуждение («Зачем я это сделала»?). Поэтому, когда Марина говорила о своих успехах в стрельбе, он перехватил инициативу.

— Знаете, у нас тут есть помповый «ремингтон», не хотите ли опробовать?..

На выстрелы постепенно стянулась вся компания, вышедшая подышать свежим воздухом. Марина оказалась в центре восхищенного внимания, так как лучше нее никто не мог попасть в цель. Даже один из охранников, которого попросил пострелять Андрей Артурович. Настроение у Марины улучшилось. На следующий день проспавшийся Македонский был предельно галантен и девушка уже не вспоминала повстречавшегося ей парня. Был ли, не был — какая разница?..

Алма-Атинская осень девяносто четвертого года встретила Алексея и Андрея Аркадьевича теплым солнцем. Им практически удалось избежать приаэропортной сутолоки восточного города. Даже таксисты, буквально повисавшие на каждом прилетающем: «Куда едем?», не докучали в этот раз своей назойливостью.

Сопровождающие гостей пареньки совсем не походили на качков, расплодившихся тогда по стране и распугивавших честных граждан цветными пиджаками, да боксерскими стрижками. Почетный эскорт, несмотря на довольно теплую погоду, был, хотя и в пиджаках, но довольно неприметных расцветок, вроде бы ничем из толпы не выделялся, хотя держался так, что ни один частник к гостю не подошел. При выходе из здания аэровокзала пареньки быстренько перестроились, гостей усадили на заднее сидение «мерса» и куда-то повезли. Посмотрев вперед-назад, он хмыкнул про себя: как VIP’ов сопровождают, целую «колбасу» организовали восточные друзья: в фордах, следовавших спереди и сзади, явно находились коллеги пареньков.

Алексей тоже поехал в одном из фордов сопровождения. Рядом оказался невысокий коренастый мужчина с седыми висками.

«Коллега», — представился он. «Ну, раз коллега, то не грех и пообщаться, — решил Алексей, — может, удастся хотя бы слегка «прокачать» местных. Конечно, лишнего он не ляпнет, но, глядишь, сориентироваться лучше в обстановке поможет».

«Коллега» тоже, видно, решил прощупать гостя. В результате они разговорились. Алексей не преминул похвалить местную охрану, дескать, грамотно организовали встречу, не то, что качки какие-нибудь.

«Коллега» тут же подхватил тему: «Качок, он что? — У него мозгов мало. Он не оберегает клиента, а провоцирует нападение, силу свою показать желает. Хороший охранник не расшвыривает толпу около клиента, давая ему дорогу, а так «ведет», чтобы никто в толпе и не заметил это».

— А охрана, например, у президента США, мордовороты, как в крутых боевиках?..

— Это другая система, да и ситуация. Здесь срабатывает эффект силового присутствия. А европейский стиль — концепция серого человека. Я есть, и меня нет. Если меня замечают — это уже плохо. При нападениях эта система действует более эффективно…

Все это Нертову было известно, но надо же поддерживать беседу. Действительно, ребята, встретившие в Алма-Ате Алексея и его шефа, судя по слаженности действий, далеко не первоклассники. Только это все меньше переставало нравиться: слишком уж много внимания для персоны скромного юриста. Впрочем, разберемся на месте…

— Разберемся на месте, — сказал пару дней назад Алексею Андрей Аркадьевич Чеглоков, у нас там сделка одна намечается. Вроде бы все нормально, партнеры солидные, но чем черт не шутит, вдруг твоя помощь понадобится. Да и где я в этом стане юриста толкового найду? Получится — заработаешь премию, а нет — так хоть согреешься…

С Андреем Аркадьевичем Алексея, кажется, столкнула сама судьба. Когда, вернувшись в Питер, Алексей возвращался из военкомата («Прибыл, служба окончена»!), то увидел, как двое здоровых мужиков прижали к мусорным бачкам, стоявшим в подворотне, солидного дядечку с весьма увесистым портфелем. Дядечке мужики были ни к чему, он порывался уйти, но один из них нанес весьма ощутимый удар под ребра.

Дядечка, задохнувшись, начал медленно сгибаться. Тогда один из нападавших как бы нехотя добавил потерпевшему ребром ладони по шее.

Такого безобразия Алексей не видел давно — в армии все было проще, а тут средь бела дня, почти на глазах честного народа и такие дела!

— Ну да, а потом операм разбираться с «глухарем», — юрист шагнул под арку, — Мужики, вы неправы. Отойдите от человека.

Как бы недоуменно двое повернулись в сторону Алексея, смерили его презрительными взглядами и один, угрожающе подавшись вперед, зло выплюнул:

— Вали, пока цел, салажня еб…я!

А второй зачем-то полез в боковой карман куртки.

Конечно, бить можно было и не так сильно. Но не стоило мужику обзывать салажней человека, который только что закончил свою вторую срочную службу. Алексей нанес прямой удар в лицо говорившему, голова того слабо дернулась и сквернослов как куль стал медленно оседать на землю. Другой удар, локтем сбоку, разнес челюсть второго нападавшего. На всякий случай Алексей добавил ему еще ура-кен в незащищенную шею, поближе к ключице и, потеряв интерес к выключенным хамам, повернулся к согнувшемуся дядечке, очумело взиравшему на происходящее.

— Здоровье нормально? Ну, тогда, всего доброго.

Алексей намеревался идти своей дорогой, думая, что мужики отойдут не раньше, чем через двадцать минут, но дядечка попросил:

— Молодой человек, пожалуйста, проводите меня до дома. Это здесь недалеко… Если вас не затруднит… Что-то голова кружится.

Алексей, конечно, не очень поверил в головокружение.

— Просто перепугался человек, страшно теперь даже до дома добираться. А, впрочем, мне не трудно. Да и времени до вечера, когда придут друзья-приятели обмывать приезд, еще навалом.

— Хорошо, вставайте. Я провожу…

Дядечка, видно, слегка приврал, что собирается домой, так как квартира, в которую он привел Алексея, скорее, напоминала министерскую резиденцию и мало походила на жилую: она была уставлена офисной мебелью, напичкана телефонами, факсами, какой-то оргтехникой.

Затем он попросил Алексея немного подождать:

— Посмотрите пока альбом. Если вас заинтересует фламандская школа…