Росс Макдональд - Чисто семейное дело Страница 15

— Сколько лет было вашей дочери, когда это случилось?

— Девятнадцать. Тем же летом она ушла из дома.

— Что же это все-таки за мистер Делони?

— Люк Делони был самым состоятельным домовладельцем во всем штате. Наш дом тоже принадлежал ему, а сейчас им владеет миссис Делони. Теперь эти дома стоят гораздо дороже, чем двадцать лет назад, а Делони уже тогда был почти миллионером.

— Значит, у него осталась вдова?

— Да, но не советую вам торопиться с выводами. Когда он погиб, она была в другом конце города. Конечно, в Бриджтоне ходили разные слухи, но миссис Делони невиновна, это точно. Она из знаменитой семьи Осборнов.

— Чем же славится это семейство?

— Его глава был сенатором США.

— Вы сказали, что Делони погиб в том доме, где жила ваша семья…

— Да, мы занимали квартиру на первом этаже, а Делони — под самой крышей. Правда, он там не жил, а только устраивал вечеринки для пожарных инспекторов и разных важных людей. Он водил дружбу со многими высокопоставленными чиновниками штата.

— В этой квартире он и застрелился?

— Это был несчастный случай, — поправила она меня.

— Что он был за человек, мистер Делони?

— Он всего добился своим горбом. Родом Люк из того же района, что и мы. Поэтому-то нам и удалось пристроиться к делу в годы депрессии: собирали для него квартплату с других жильцов. Это было неплохим подспорьем в трудные времена. Депрессию Делони пережил безболезненно, а потом женился на старшей дочери сенатора Осборна. Даже представить себе не могу, как высоко он поднялся бы, не помешай ему смерть. Люку ведь было всего сорок.

— Понятно… А как Хелен вышла замуж?

— О, это была целая история. Она всегда считала отца неудачником, а сама… Берт Хагерти — вот уж кто рохля так рохля!

— Если допустить, что между гибелью Делони и убийством Хелен есть связь, то какая именно?

— Никакой связи здесь нет, не ищите. Хелен всегда была выдумщицей.

— Однако она утверждала, будто знала свидетеля, который видел, как застрелили Делони.

— Чепуха. Она говорила это, чтобы позлить отца.

— И не называла имени свидетеля?

— Разумеется, нет: такового просто не существовало.

— А может, она сама и была этим свидетелем?

— Глупости. Как можно стать свидетелем того, чего никогда не было?

— Не забывайте, что Делони мертв и Хелен тоже.

Миссис Хофман умолкла. Мы въехали в полосу тумана, и я сбавил скорость.

— Надеюсь, Хофман не пьянствует, — сказала мать Хелен после короткой паузы. — Слава богу, что с ним Берт.

— Бывший муж Хелен?

— Да. С утра он приехал из Мэпл-Парка и отвез меня в аэропорт. Берт — хороший парень.

— Он преподает в Мэпл-Парке?

— Да, английский и журналистику. Но он так и не защитился, хотя трудился над диссертацией десять лет. Они с Хелен познакомились, когда он работал газетчиком.

— Ей ведь было всего девятнадцать.

— У вас цепкая память, как у Хофмана. И Хелен тоже унаследовала от отца это свойство. Они были очень похожи, гораздо больше, чем им хотелось бы. И обожали друг друга вопреки всем своим разногласиям. Когда Хелен уехала и перестала писать, у него начались нелады с сердцем.

— Она, наверное, тут же вышла замуж за Хагерти?

— Нет, Берт ходил за ней лет шесть. Правда, часть этого времени он прослужил в армии… Он был на хорошем счету, и это преисполнило его уверенности в себе. После демобилизации Берт начал строить великие планы: книга, собственная газета, поездка с Хелен в Европу на медовый месяц… Свадебное путешествие они, правда, совершили на мои деньги, но все остальное оказалось пшиком. В конце концов прошлой весной они развелись. Мне это не доставило ни малейшей радости, но я не виню Хелен: она была буквально во всем на голову выше Берта. Хотя, возможно, ей лучше было бы остаться с ним, кто знает? Удивительно, как при ее внешности и лоске она не смогла найти себе стоящего мужа?

17

Доктор Гейсман ждал нас в пустом холле гостиницы «Пэсифик». Завидев миссис Хофман, он поднялся с побитого стульчика из зеленой пластмассы и церемонно пожал ей руку. Я оставил их обмениваться приличествующими случаю любезностями и пошел звонить по телефону.

Трубку сняли после первого же гудка.

— Рой? Это ты?

— Это Арчер, миссис Бредшоу.

— А я-то думала, Рой… Он всегда звонит примерно в это время. Неужели с ним что-то стряслось?

— Не думаю.

— Вы видели газету?

— Нет, а что там?

— В одной из заметок пишут, что Лаура Сазерленд отправилась на конференцию деканов вместе с Роем. Он мне об этом не говорил. Как вы думаете, ему нравится Лаура?

— Помилуйте, откуда мне знать?

— Она очень хорошенькая, вы не находите?

— У меня нет на этот счет никакого мнения, миссис Бредшоу. И звоню я совсем по другому поводу. Вы все еще не решили, станете моей клиенткой или нет?

— Боюсь, что нет. По крайней мере, без согласия Роя я на это не пойду. У нас в семье деньгами ведает он. А теперь не обижайтесь, мистер Арчер, но я кладу трубку: сын должен звонить с минуты на минуту.

Она дала отбой. Похоже, мне перестает везти со старушками.

Мимо прошмыгнул паренек с кипой газет. Заметив меня, он остановился и протянул свежий номер местного листка.

— Хотите прочесть про убийство, сэр?

Я купил газету. «Таинственная студентка убивает преподавателя?» — кричал заголовок. Автор статьи, похоже, решил вынести Долли свой собственный приговор. Из его писанины следовало, что девушка «мошеннически проникла на факультет», ее дружба с Хелен объявлялась «подозрительной связью», револьвер, найденный под матрацем, расписывался как «орудие убийства». Оказывается, прошлое Долли было омрачено какой-то «страшной тайной» (тут, похоже, имелось в виду дело Макджи), а сама она «скрывалась от полиции».

Движимый желанием сделать хоть что-нибудь полезное, я разорвал газету и злобно швырнул клочки в корзину для бумаг, после чего вернулся в телефонную будку, отыскал в справочнике адрес Годвина и без колебаний отправился с визитом прямо к нему домой.

Дверь мне открыла симпатичная дама в красном шелковом домашнем платье. Она ни капли не удивилась, узнав, кто я такой. Вероятно, слышала мою фамилию от мужа.

— Джим ушел несколько минут назад, мистер Арчер, — сообщила она мне. — Ему позвонил какой-то молодой человек, и они договорились встретиться в клинике.

— Вы случайно не знаете, как его звали? Не Алекс Кинкайд?

— Кажется, что-то в этом роде. Мистер Арчер, муж рассказывал мне о вас. Как я поняла, вы расследуете это страшное преступление?

— Пытаюсь.

Она коснулась моей руки.

— Я очень волнуюсь за Джима. Он считает себя виноватым во всем, что случилось с этой девушкой. Ведь она — его давняя пациентка. Вы уж попросите его не принимать все так близко к сердцу, ладно? Меня-то он не слушает, а к вам, кажется, относится с уважением.

— Это взаимно, — сказал я. — Но вряд ли мое мнение что-либо изменит: ваш муж на редкость упрямый человек.

— Что верно, то верно. Но вы уж постарайтесь, хорошо?

— Не волнуйтесь. Кстати, у вас чудное платье.

— Правда? — ее улыбка стала чуть теплее, — Джим привез его из Парижа прошлым летом.

Я простился с ней и поехал в клинику. У бордюра стоял красный «порше» Алекса. Увидев машину, я почувствовал, как учащенно забилось мое сердце. Оказывается, все не так уж и плохо.

Доктор Годвин провел меня в маленький кабинетик, включил настольную лампу и сел. Я опустился на второй стул.

— Алекс у жены?

— Да, — ответил доктор. — Его не было весь день, потом явился и настоял, чтобы его пропустили.

— Ну и слава богу, что приехал, — сказал я. — Как там Долли?

— Успокоилась, но говорить со мной не желает.

— Можно мне попробовать?

— Нет.

— Я уже почти жалею, что втянул вас в это дело, доктор.

— Ничего. Так уж получилось.

— Вы видели вчерашнюю газету?

— Видел.

— Долли знает, что творится за стенами клиники?

— Нет.

— Может, рассказать ей?

— Моя цель — облегчать страдания, а не усугублять их. Девушка пережила немало потрясений и чуть было не лишилась рассудка.

— Вы сможете уберечь ее от полицейских?

— Да, но не до бесконечности. Лучше всего будет, если вы быстро раскроете это дело и оправдаете ее.

— Я работаю, как могу. Сегодня утром я встретился с Элис Дженкс и осмотрел дом, в котором была убита мать Долли. Очень сомневаюсь, что Макджи осудили по справедливости: показания дезочки на суде были сфабрикованы, причем топорно. Она никак не могла опознать той ночью отца. Осмотр места преступления убедил меня в этом вопреки всем потугам мисс Дженкс внушить мне обратное.

— Макджи был виновен, — упрямо возразил Годвин.

— Вы это уже говорили. Объясните, почему вы так убеждены, что именно он убил Констанцию?