Наталья Никольская - Все сошли с ума Страница 15

— Работа у меня, конечно, ответственная, — иронично отозвался Валера, — но она заключается ни только в том, чтобы наводить справки о тех, кто что-нибудь натворил. Просто мне нужна информация об Ольге. Так вы хорошо ее знаете?

— Пару раз были вместе в компании, а так только на работе и виделись…

— А вы случайно не знаете подругу Ольги — Марию Беспалову?

— Знаю, а что? — Теперь Анжелика в упор смотрела на Валеру.

— А то, что ее убили, вы тоже знаете?

— Да.

— И от кого, если не секрет?

Она замешкалась.

— Так ведь в газетах писали, и сама Ольга говорила…

— С какого числа Рыбакова не работает?

— С четвертого, — опять вмешалась в разговор Светлана, которая перебирала бумаги за соседним столом.

— И вы не видели ее с четвертого?

— Не видели. — Анжелика отложила ручку, выключила компьютер и откинулась на спинку стула.

— А вы ничего странного не заметили в ее поведении? Я имею в виду, в последние две недели?

— Да нет, все было как обычно… — Анжелика пожала плечами. — Вот только какая-то она рассеянная стала. Ну, может, это весеннее?

— Мечты? — сиронизировал Валера. — Она разговаривала с кем-нибудь по телефону?

— Не часто. Ей звонила эта ее подруга, Беспалова.

— А когда это было?

— В середине апреля, в конце…

— А с самой Беспаловой вы не встречались?

— Она сюда несколько раз приходила, Ольгу ждала.

— Значит, отношения у них были самые нежные? — Толкушкин лукаво посмотрел на Анжелику.

— С чего это вы взяли? Они просто хорошо друг друга знали — ведь из одной деревни приехали.

— Вы хотите сказать, что не все было так гладко в их отношениях?

— Я сама видела, как они ругались.

— И где это было, здесь?

— Нет, на одной вечеринке.

— На какой? Извините уж за назойливость, — дипломатично улыбнулся Валера.

— У Беспаловой дома. Меня Ольга пригласила, дело перед Новым годом было.

— И что же не поделили Ольга с Марией?

— Подвыпили, конечно, все, расслабились, ну, слово за слово… На социальной почве.

— Это как же?

— Ну, Ольга бесилась: у Беспаловой кругом одна ваниль — деньги, мужики, квартира приличная…

— Ольга завидовала ей?

— Открыто она своих чувств не проявляла, ей даже вроде было как-то наплевать… А под газом, сами понимаете…

— Понимаю. И чем же это все кончилось?

— Несколько дней они не разговаривали, а потом вроде помирились.

— Откуда вы узнали об этом?

— Машка сюда звонила, приходила, и они общались как раньше…

— А кого-нибудь из агентства, где работала Мария, вы, случайно не знаете?

— Кое-кого видела просто. Как раз на той вечеринке, когда Ольга с Беспаловой сцепилась. Девчонок некоторых, фотографа…

— Вы не помните, кто из девушек конкретно был на той самой вечеринке?

— Наташа какая-то, узкоглазая одна и Люба еще… Так по крайней мере к ней Машка обращалась.

— А из парней, кроме фотографа?

— Два парня. Один — бой-френд Машкин, Сергей Зарубин, а другой — ой, не помню, как фамилия, его Кунгуром называли все. Он манекенщик.

— А вы не могли бы вспомнить, что было тридцатого апреля? Рыбакова работала? — Толкушкин не сводил своих зеленых проницательных глаз с Анжелики.

— Работала как обычно. Свет, какой день недели был тридцатого?

— Пятница, по-моему, — Света подняла глаза от папок.

— Был короткий день, в три уже разошлись. — Анжелика покусывала кончик карандаша.

— К ней на работу никто не заходил?

— Да нет, — напрягая память, Анжелика приподняла свои красиво изогнутые брови.

В кармане Толкушкинского плаща запиликал сотовый.

— Толкушкин, — коротко сказал он, прижав трубку к уху.

Звонила Вершинина. Она сообщила, что у Рыбаковой есть приятель, который тоже работает в «Тарасовмонтаже», и просила параллельно навести справки и о нем. Спрятав сотовый, Толкушкин обратил ясный взгляд на Анжелику.

— А молодой человек у Рыбаковой есть? — Толкушкин сверлил ее глазами.

— Да, он здесь тоже работает, Лешка Бодров. Он снабженец.

— Подождите, я сейчас узнаю, — предложила опять свои услуги Светлана, с деловым видом пододвигая к себе один из трех телефонов.

— Вы очень любезны, — улыбнулся Толкушкин.

— Валюш, привет, там Бодров не появлялся? — мягко произнесла она в трубку.

Пролетела минута. Света чутко внимала тому, что говорила ей «Валюша». Наконец, она повесила трубку.

— Лешка сегодня был, но полчаса назад уехал на объект.

— А адрес его нельзя узнать? — Толкушкин нежно посмотрел на услужливую Светлану. Хотел он того или нет, но с ней, как оказалось, общаться было намного приятней и проще, нежели с Анжеликой.

— А что мне за это будет? — улыбнулась та, уже вставая из-за стола.

— С меня бутылка шампанского, — Толкушкин продолжал поглядывать на Анжелику, хотя в глубине души отчаялся преуспеть в деле завоевания ее расположения и доверия.

«Наверное, я не в ее вкусе. Алискеру бы повезло больше,» — с горечью подумал незадачливый Валера, мысленно прощаясь со своими смелыми упованиями.

— Посиди, — встрепенулась Анжелика, — я сама схожу.

Она стремительно поднялась и вышла из приемной. Света застыла на месте. Толкушкин не ожидал такого разворота событий.

— А хотите я вам одну интересную вещь скажу, — Светлана сделала попытку привлечь к себе внимание.

— Какую? — Толкушкин замер в ожидании, тупо уставясь на дверь.

— Может быть, это вам не покажется странным… — начала издалека Светлана, — я работала здесь четвертого мая вместо Анжелики, у нее отгул был. Так вот…

В этот момент дверь распахнулась и в приемную влетела Анжелика.

— Записывайте адрес: Кизлярская семьдесят восемь, квартира тридцать три.

— Прямо, возраст Христа, — обиженно и иронично заметила Светлана, сделав умную физиономию.

— Отлично, — записав адрес в блокнот, Толкушкин с удвоенной благодарностью взирал на Анжелику.

— Ну так как насчет шампанского? — впервые за все время разговора улыбнулась Анжелика.

Конечно, Толкушкин не мог ни подивиться про себя произошедшей с «гурией» метаморфозе. Он еще верил в лучшие побуждения, поэтому, наперекор трезвой очевидности, перемену в поведении Анжелики склонен был приписать чему угодно, только не обещанию презентовать ей за услуги бутылку напитка, изобретенного веселым аббатом Бургиньоном. Что поделать, если молодые люди предпочтение отдают не душевным сокровищам, а физическому совершенству? И даже такой начитанный малый, как Толкушкин!

— С превеликим удовольствием. Может, мы полчасика где-нибудь посидим?

Толкушкин был, что называется, на седьмом небе, поэтому послал к черту деликатность. Он забыл ни только о Светланиной любезности, но даже о ее присутствии.

— Свет, я быстренько… Все равно Константиныча нет, а? — Анжелика уже открыла шкаф и снимала с плечиков элегантное черное пальто.

— Иди уж, — махнула рукой Света и зарылась в бумаги.

— А что вы мне хотели сказать? — выйдя из счастливого забытья, обратился к ней Толкушкин.

— Ничего особенного, — усмехнулась она, — думаю, для вас это не будет иметь никакого значения.

— И все же? — настаивал Толкушкин.

— Я же сказала, что это не имеет к делу никакого отношения, — резко ответила раздосадованная Света.

— В таком случае, до свидания и спасибо за помощь, — Толкушкин пропустил вперед себя Анжелику.

— Всего, — сухо отозвалась Светлана.

Алискер полулежал в постели. Его многострадальная голова покоилась на высоко взбитой подушке. Валандра в белом халате стояла рядом с тумбочкой и деловито выгружала из пакета продукты.

— Так, вот тебе сок, ты же ананасовый любишь? Болдырев тут еще томатный купил и нектар…

Вскоре на тумбочке уже громоздилась гора фруктов и деликатесов.

— Заставь дурака молиться… — усмехнулся Алискер, — зачем он столько всего накупил?

— Как это зачем? Ты поправляться-то думаешь? — Вершинина села на стул. — Что врачи говорят, серьезно это? — она кивнула головой, показывая на забинтованную руку Мамедова.

— Да нет. Скоро буду как новенький! — Алискер сглотнул слюну.

— Тошнит? — сочувственно спросила Валандра, поглаживая его по здоровой руке.

— Немного. Не очень приятно, конечно. — Алискер улыбнулся.

Сидя рядом с Алискером, Вершинина ловила на себе заинтересованные взгляды его соратников по палате.

— А народищу-то! — Валандра окинула взглядом комнату, — как сельди в бочке! Может, с врачами поговорить, перевести тебя в люкс?

— Не стоит беспокоиться, Валентина Андреевна, я уже здесь со всеми перезнакомился. А потом, я думаю, что надолго я здесь не задержусь…