Обман - Джордж Элизабет Страница 15

Барбара вспоминала, что говорили в передаче о Хайтаме Кураши. Он недавно прибыл из Пакистана, ведь так? Только сейчас она задумалась о том, а правильно ли сделала, кинувшись в Эссекс под воздействием телевизионного репортажа и странного поведения Таймуллы Ажара.

Сузи между тем продолжала:

— Но один из мешочков лопнул в животе у этого парня, и он заполз умирать в дот. Для того чтобы не выдать своих людей. Ведь в этом им не откажешь, верно?

Барбара, снова уткнувшись в газету, начала прилежно читать отчет о происшествии.

— А вскрытие было?

Сузи, казалась, неколебимо верила достоверности тех фактов, которыми только что поделилась с Барбарой.

— Да все и так знают, что произошло. Кому нужно это вскрытие? Но как втолковать это цветным? Когда выяснится, что он умер от передозировки, они все равно обвинят в смерти нас. Вот увидите.

Повернувшись на каблуках, она направилась в кухню.

— А лимонад? — напомнила Барбара, услышав, как за Сузи закрылась дверь.

Оставшись одна, Барбара без помех дочитала статью. Покойный, как было установлено, был начальником производства в компании «Горчица и пряности Малика». Владельцем компании был местный бизнесмен Акрам Малик, являвшийся еще и членом муниципального совета. Через восемь дней, считая со дня смерти (которая, по заключению судмедэксперта, наступила в ночь с пятницы на субботу, то есть почти за двое суток до приезда Барбары в Балфорд), мистер Кураши должен был вступить в брак с дочерью Малика и, следовательно, стать зятем местного политического активиста Муханнада Малика, который после обнаружения тела возглавил уличные выступления с требованием провести расследование. И хотя расследование было начато незамедлительно, о причине смерти до сих пор объявлено не было; поэтому Муханнад заявил, что влиятельные члены пакистанской общины возьмут следствие под контроль: «Мы были бы последними глупцами, притворяясь, что не осознаем смысла формулировки «установление истины», когда дело касается выходцев из Азии».

Барбара отложила газету, когда Сузи вновь появилась перед ее столиком со стаканом лимонада, в котором виднелся единственный обещающий прохладу и покрытый пузырьками кусочек льда. Поблагодарив девушку кивком, Барбара вновь уткнулась в статью в надежде найти еще что-нибудь интересное. Ей надо было подумать.

Она почти не сомневалась, что Таймулла Ажар также был «влиятельным членом пакистанской общины», одним из тех, кто, по утверждению Муханнада Малика, должен был выступить в поддержку выдвинутых требований. Ажар уехал из Лондона почти сразу же после обнаружения трупа. Он уже здесь, и Барбара была уверена, что их встреча — лишь вопрос времени.

Вряд ли он обрадуется ее желанию вмешаться в его взаимоотношения с местной полицией. До Барбары вдруг дошло, насколько самонадеянна она была в своей уверенности, что у Ажара возникнет необходимость в ее посредничестве. Он интеллигентный человек — университетский профессор, а поэтому должен был понимать, во что собирается ввязаться. А может, и нет?

Барбара, водя пальцем по запотевшей поверхности стакана, вспоминала: все, что ей известно о Таймулле Ажаре, она узнала из разговоров с его дочерью. Когда однажды Хадия сказала: «Вчера вечером папа был на занятиях», она решила, что он студент. Вряд ли на нее повлияло сложившееся убеждение, что выходцы из Азии приезжают в Англию лишь для учебы. Он выглядел как студент. Поэтому, когда Барбара узнала, что он профессор микробиологии, ее удивление скорее подогревалось желанием узнать его возраст, чем фактом, что стереотипы имеют исключения. Ему было тридцать пять, и он был на два года старше Барбары. В это было трудно поверить, поскольку выглядел он лет на десять моложе.

Возраст возрастом, но Барбара понимала, что существует некая naivete,[9] сопутствующая профессии Ажара. Наука, которой он занимался, создавала вокруг него некую башню из слоновой кости, защищавшую от реальностей повседневной жизни. Все его мысли и заботы были сосредоточены на лабораторных экспериментах, лекциях и недоступных для понимания простых смертных публикациях в научных журналах. Тонкости полицейского расследования будут для него настолько же непонятными и странными, насколько непостижимыми и диковинными ей покажутся бактерии, которые можно разглядеть только под микроскопом. Университетская жизнь — с ней Барбаре пришлось столкнуться при расследовании одного из дел прошлой осенью в Кембридже — не имела ничего общего с работой полиции.

В ее профессии внушительный список опубликованных работ, участие в конференциях и наличие ученой степени не имели такого значения, как опыт и чутье при расследовании убийств. Ажар, без сомнения, поймет это на первой же минуте разговора с руководителем оперативно-следственной группы, если, разумеется, захочет.

Желание узнать, кто ведет расследование, заставило Барбару вновь взять газету в руки. Она принялась за чтение второй связанной с убийством статьи на третьей полосе и узнала нужное ей имя из первого же абзаца. Вся публикация была посвящена руководителю оперативно-следственной группы: впервые расследование было поручено женщине.

Ее звали Эмили Барлоу, должность старшего инспектора уголовной полиции она получила совсем недавно. «Бывает же такое», — пробормотала под нос Барбара, и по ее лицу разлилась широкая улыбка, стоило ей прочитать это имя. Ведь все три курса в школе следователей в Мейдстоне она проучилась, сидя за одним столом с Эмили Барлоу.

Это хорошее предзнаменование, решила Барбара, просвет в тучах, весточка от Бога или, кому как нравится, послание, горящее красными неоновыми буквами на следующей странице книги ее судьбы. Дело было не только в том, что знакомство с руководителем группы Эмили Барлоу открывало доступ к расследованию, эта встреча была для нее очень кстати, поскольку давала надежду, что неожиданно подвернувшееся участие в дознании, а главное — опыт, который она здесь приобретет, послужат как нельзя лучше ее продвижению по службе. Барбара была уверена, что не родилась еще женщина более компетентная, более пригодная для работы в уголовном розыске, чем Эмили Барлоу, и понимала, что за неделю работы рядом с ней сможет узнать намного больше, чем написано во всех учебниках по криминологии.

В школе следователей Эмили за глаза называли Ищейка. В мире, где мужчины продвигаются вверх по служебной лестнице лишь потому, что они мужчины, Эмили прокладывала путь к чинам в уголовной полиции, потому что ни в чем не уступала представителям противоположного пола.

«Сексизм?[10] — переспросила она однажды вечером (они с Барбарой в это время тренировались на беговой дорожке) и продолжила, не сбавляя темпа: — Когда мужики поймут, что ты прищемишь им яйца, если они поведут себя не должным образом, то они и не рискнут. Неправильное поведение, вот как это называется, а не сексизм».

Она работала, имея перед собой четкую цель: получить должность начальника полиции. Поскольку Эмили Барлоу в тридцать семь лет уже имела чин старшего инспектора уголовной полиции, Барбара была уверена, что поставленной цели она обязательно достигнет.

Барбара торопливо доела и расплатилась, одарив Сузи щедрыми чаевыми. Она чувствовала себя намного лучше, чем в предшествующие дни; снова оказавшись в своей «мини», она повернула ключ в замке зажигания, и мотор взревел. Она должна найти Хадию и ее отца; это необходимо для того, чтобы не дать Таймулле Ажару переступить черту, за которой его могут ждать неприятности. А наградой за ее усилия будет возможность наблюдать, как работает Барлоу-Ищейка, надеясь, что частицы звездной пыли, окружающей блистательного старшего инспектора, возможно, осядут и на ее сержантских погонах.

— Инспектор, хотите, я пришлю вам в помощь Приели?

Услышав по телефону этот каверзный вопрос, старший инспектор уголовной полиции Эмили Барлоу прикинула в уме, как следует ответить на него начальству. Истинный смысл вопроса был следующим: «Сможете ли вы утихомирить этих пакистанцев? Если нет, то у меня найдется другой инспектор, который сможет вместо вас справиться с этой работой». Доналда Фергюсона должны были назначить на должность заместителя начальника полиции, и он меньше всего хотел, чтобы на его гладкой до сей поры карьерной дороге вдруг появились воронки от взрывов политических страстей.