Обман - Джордж Элизабет Страница 16

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, Дон. Ситуация под контролем.

Фергюсон зашелся лающим смехом.

— Двое моих сотрудников в госпитале, а стадо паков вот-вот взбесится. Не надо уверять меня, что все под контролем, Барлоу. Лучше расскажите, как обстоят дела.

— Я сказала им правду.

— Гениальный ход, — донесся с другого конца провода вкрадчивый голос Фергюсона, исполненный сарказма.

Эмили размышляла, почему в столь поздний час шеф еще на работе, ведь пакистанских демонстрантов давно разогнали, а ее начальник был не из тех, кто радуется сверхурочной работе. Она знала, что он в своем кабинете, потому что специально запомнила его номер; ей уже стало ясно, что ответы на звонки многочисленных руководителей будут частью ее новой работы.

— Поистине гениальный, — продолжал шеф. — Позвольте спросить, как по-вашему, когда он снова выведет своих на улицы?

— Если вы дадите мне еще людей, нам не придется волноваться по поводу того, что происходит на улицах, да и в других местах.

— Обходитесь тем, что у вас есть. Раз вам не нужен Приели.

Еще один надзиратель? Ну уж нет, только не это.

— Мне не нужен Приели. Мне необходимо создать видимость присутствия полиции на улицах. Мне нужны полицейские.

— Что вам нужно, так это настучать кому следует по голове. Если вам это не под силу…

— Обеспечение порядка на улицах не входит в мои обязанности, — резко прервала его Эмили. — Мы здесь для того, чтобы расследовать убийство, и семья убитого…

— Позвольте вам напомнить, что семейство Маликов, если быть точным, — это не семья Кураши, несмотря на то что все эти люди стараются держаться вместе.

Эмили вытерла пот со лба. Она всегда считала Доналда Фергюсона задницей, причем свиной задницей, и каждая произнесенная им фраза служила подтверждением этому мнению. Он хотел сместить ее. И как можно скорее. Малейший промах — и о дальнейшей карьере можно забыть. Отвечая ему, Эмили собрала остатки терпения:

— Дон, после женитьбы он стал бы членом этого семейства.

— И вы поведали им правду. Сегодня днем они учинили черт знает что на улицах, а вы сообщили им правду, которая еще больше распалит их. Вы хотя бы понимаете, как сильно это подорвет ваш авторитет, инспектор?

— Какой смысл скрывать от них правду, ведь именно их я и хочу допросить в первую очередь! Будьте любезны, посоветуйте, как мне проводить расследование убийства, не сообщая никому о том, что именно убийство является предметом расследования?

— Не говорите со мной таким тоном, инспектор Барлоу. Что уже успел предпринять Малик? Что, кроме подстрекательства к беспорядкам? И почему, черт возьми, он еще не арестован?

Эмили не стала напоминать Фергюсону об обстоятельствах, которых он не мог не знать: толпа рассеялась, как только закончились телевизионные съемки, и задержать того, кто бросил кирпич, полиция не смогла.

— Он сделал только то, что намеревался, — ответила она. — Муханнад Малик никогда не угрожал попусту, и я не думаю, что он прибегнет к этому лишь для того, чтобы увидеть нашу реакцию.

— Благодарю вас за его характеристику. А теперь прошу ответить на мой вопрос.

— Он сказал, что пригласит кого-то из Лондона, и этот человек уже здесь. Какой-то эксперт в так называемой иммиграционной политике.

— Господи помилуй, — пробурчал Фергюсон. — И что вы ему сказали?

— Вы хотите, чтобы я повторила все дословно или просто изложила суть?

— Может, хватит толочь воду в ступе, инспектор? Если у вас есть что сказать, прошу вас, говорите прямо, а то мы и так заболтались.

У нее было что сказать, причем немало, но только не сейчас.

— Дон, уже поздно, и я чертовски устала. Здесь, наверное, не меньше тридцати градусов. Мне хочется еще до рассвета попасть домой.

— Это мы еще согласуем, — ответил Фергюсон.

Господи! Ну что за мелочный тиран! Как он упивается своим служебным положением! Он просто не может без этого. Эмили была уверена: окажись шеф сейчас в ее кабинете, он, не колеблясь, расстегнул бы молнию на брюках, чтобы доказать, кто из них двоих является мужчиной.

— Я сказала Малику, что мы связались по телефону с патологоанатомом министерства внутренних дел и вскрытие будет произведено завтра утром, — ответила она на ранее заданный вопрос. — Я сказала ему и то, что, по всей вероятности, причиной смерти мистера Кураши явилось убийство, как он сам сразу и предположил. Я сказала ему, что у «Стандарта» есть версия и они напечатают ее в завтрашнем номере. Ну как?

— Мне нравится оборот «по всей вероятности», — отреагировал Фергюсон. — Он дает возможность удерживать крышку над котлом, в котором кипят срасти. Следите за тем, чтобы все шло так, как вы наметили.

Он закончил разговор в своей обычной манере — грохнул трубку на рычаг. Эмили, брезгливо держа трубку двумя пальцами, проделала то же самое — бросила ее на аппарат.

В кабинете было нестерпимо душно. Она вытащила из пачки бумажный платок и прижала к лицу. Он мгновенно намок. Она отдала бы сейчас за вентилятор большой палец ноги. А за кондиционер — всю ступню. Так и есть, у нее осталась только одна жалкая упаковка с теплым томатным соком, но это все-таки лучше, чем ничего, когда так хочется пить. Эмили потянулась за упаковкой, проткнула карандашом фольгу и, сделав глоток, начала массировать шею. Надо заняться собой, подумала она: один из недостатков ее трудовой деятельности — в дополнение к необходимости общаться с такими свиньями, как Фергюсон, — это недостаток физических нагрузок. Будь она себе хозяйкой, она давно бы уже работала веслами на воздухе, вместо того чтобы заниматься тем, что предписывают ей должностные обязанности.

Она выбросила в мусорную корзину листок с записью последнего телефонного номера, по которому надо было позвонить, пустая упаковка из-под сока отправилась туда же. Собрав в стопку папки, она засовывала их в объемистую холщовую сумку, когда в дверях возникла одна из прикомандированных к ней женщин-полицейских с мотком факсовой бумаги в руках.

— Вот данные на Муханнада Малика, которые вы запрашивали, — объявила Белинда Уорнер. — Только что пришли из отдела полицейской разведки в Клактоне. Будете смотреть сейчас или утром?

Эмили протянула руку:

— Что-нибудь новое? Белинда пожала плечами:

— Как я поняла, он ни с кем не связан. Но это всего лишь предположения.

Эмили так и думала. Она кивком поблагодарила женщину, и та вышла. Через минуту удаляющийся стук ее каблуков по ступеням разнесся по всему плохо проветриваемому зданию, в котором располагалось управление полиции Балфорда-ле-Нез.

Прежде чем внимательно прочитать сообщение, Эмили по привычке быстро пробежала его глазами. Одно, как ей казалось, важное обстоятельство то и дело приходило ей на ум, не давая сосредоточиться: если не принимать во внимание обычные для ее шефа угрозы и собственные карьерные амбиции, необходимо признать, что городу меньше всего нужны серьезные волнения на расовой почве, которые могут вот-вот вспыхнуть из-за этого убийства. Июнь — начало туристического сезона, городские жители едут к морю, к тому же у людей появилась надежда, что длительный период депрессии наконец-то заканчивается. Но о каком наплыве туристов в Балфорд может идти речь, если на улицах стенка на стенку идут представители разных рас? Допустить этого нельзя, и каждому бизнесмену в Балфорде это понятно. Ей предстояло разрешить весьма деликатную проблему: искать убийцу и одновременно не дать вспыхнуть этническому конфликту. А то, что Балфорд находится на грани столкновения англичан с выходцами из Азии, стало понятно после манифестации пакистанской общины с Муханнадом Маликом во главе.

Эмили столкнулась с молодыми пакистанцами в первые же годы службы в полиции. Тогда же она обратила внимание на Муханнада Малика, еще подростка. Эмили, которая выросла на улицах Южного Лондона, с детства усвоила, как вести себя в конфликтных ситуациях, которые возникали на расовой почве и часто перерастали в массовые столкновения из-за того, что кто-то позволил себе отпустить шутку насчет цвета кожи. Так что, будучи простым полицейским, она обычно не церемонилась с теми, кто использовал расовую принадлежность как козырную карту в любой игре и давал волю рукам. Муханнад Малик и в шестнадцать лет был именно таким.