Опасные тени прошлого - Елена Владиславовна Асатурова Страница 15

Кира

24 мая 2017 года

Дорога в пансионат для ветеранов «Воронино» заняла у меня около часа. Приятно было пройтись от автобусной остановки через небольшой поселок, на окраине которого на берегу пруда стояла старинная дворянская усадьба. Потомок ее владельцев, ныне известный бизнесмен, отреставрировал родовое гнездо и создал в нем небольшой уютный и современный приют для одиноких стариков. В глубине парка, в бывшем господском доме, располагался культурный центр: небольшой музей, библиотека, кинозал и даже зал для танцев. Во флигеле находились администрация пансионата и врачебные кабинеты. А на месте бывших конюшен были построены два жилых здания, в которых в весьма комфортных условиях жили обитатели пансионата. В хорошую погоду они прогуливались по тенистым аллеям, отдыхали в беседках и даже катались на лодочках по пруду.

Бабушку я нашла в одной из таких романтических беседок, затерявшихся среди столетних лип в глубине парка. Серафима Лаврентьевна в темно-зеленом платье с кружевным воротничком и аккуратных черных лодочках на низком каблуке сидела с книгой в руках. Рядом на лавочке лежали бордовая шелковая шаль, мой подарок к именинам, и очаровательный летний зонтик, мечта коллекционеров старины. Завершала образ неизменная шляпка, на сей раз тоже темно-зеленая, с небольшим букетиком искусственных цветов, приколотым к тулье. Надо ли говорить, что цветочки в букете были бордовые, в тон шали? Я всегда восхищалась бабушкиным вкусом. И сейчас, спеша к ней по дорожке, поразилась, насколько ей подходит это место, наполненное духом старины и аристократичности. Да, Симочка выбрала пансионат не случайно…

– Деточка моя, я не ждала тебя так рано, вот и вышла на прогулку. – Старушка легко для своих лет поднялась мне навстречу. – День сегодня замечательный, не хотелось сидеть в четырех стенах.

– И правильно, – ответила я, целуя тонкую пергаментную кожу ее щеки, – с удовольствием составлю тебе компанию. Здесь так красиво!

– И тихо, никто не будет мешать нам болтать в свое удовольствие. – Серафима Лаврентьевна увлекла меня в глубину беседки и усадила рядом. – Расскажи-ка все свои новости.

Мы поговорили о поездке в Москву, посмеялись над мамиными попытками вернуть меня к столичной жизни, обсудили все события, произошедшие за пару недель в пансионате.

– Бабуль, у тебя новая прическа, – отметила я. – И волосы подкрашены по-другому.

– У нас был недавно «день красоты», представляешь, директор пригласил мастеров, и всем желающим делали стрижки, укладки и маникюр. – Она заулыбалась. – Ну и я решила не отставать, вдруг какой-то генерал обратит на меня внимание.

– Ты у нас еще и замуж выйдешь быстрее меня, – пошутила я в ответ.

О трагедии с Люсей я решила не говорить, чтобы не волновать бабушку, следовало как-то ее к этому подготовить. А вот историей о новом знакомом все же с ней поделилась.

– То-то я смотрю, у тебя глаза горят. Вот и славно, Кирочка, пора забыть эту неприятную ситуацию с Кириллом и жить полной жизнью. Не все мужчины такие… непорядочные. Судя по всему, Борис человек интересный, образованный, раз сумел тебя сразу увлечь.

– Ой, мы же едва знакомы, ба. Но что-то в нем есть такое притягательное, мне кажется, он на киноактера похож, – вспомнила я пронзительные голубые глаза и чувственные губы, прикасающиеся к моей руке.

И почему-то в этот момент в памяти возник Игорь Савельев, домашний, уютный, так не похожий на красавца поляка. Но рассказывать бабушке о следователе я не стала, ведь тогда пришлось бы объяснить историю нашего знакомства.

– Я, кстати, привезла с собой твои старые фотографии. Там тоже есть симпатичные мужчины. Давай посмотрим вместе.

Я достала из сумки альбом, и мы начали перелистывать пожелтевшие от времени страницы.

Серафима Лаврентьевна с видимым удовольствием предалась воспоминаниям и подробно описывала каждую карточку: кто изображен, при каких обстоятельствах и в какое время.

– А вот, детка, посмотри внимательно и угадай, где сделан этот снимок? – На меня смотрела юная красавица в бальном платье, стоящая в просторном зале на фоне горящих свечей в многочисленных канделябрах, под руку со статным мужчиной в офицерском мундире.

– Ну так это же ты, бабушка! – воскликнула я. – Наверное, на каком-то балу. А кто твой кавалер?

– Не угадала, это моя маменька, Ольга Ипполитовна, урожденная Муравьева. – Прищурившись, бабушка вчиталась в надпись на обороте карточки. – В 1915 году в этой самой усадьбе, а рядом – ее владелец, граф Леонтьев. Он ежегодно давал балы в честь дебютанток уезда.

– Так вот почему ты выбрала этот пансионат, в память о маме?

– Да, маменька много рассказывала мне о своей юности, об этих местах. После революции здесь одно время была больница, потом дом культуры, позже здание стало приходить в упадок. Но в начале этого века усадьбу выкупил потомок графа и основал здесь частный дом престарелых. Он и пригласил меня сюда: в семейных архивах разыскал имена и фамилии тех, кто бывал в доме при его прадеде, нашел их потомков, нуждающихся в приюте и уходе. Так я здесь оказалась.

– Как это необычно! Тебе, бабуля, надо писать мемуары – столько интересного ты знаешь о прошлом. – Я была в восторге от подобных семейных историй. – Но раз твоя мама бывала на балах, значит, она тоже происходила из знатного рода?

– Да, Муравьевы были дворяне, из уважаемого, но обедневшего рода. Поэтому, когда к Оленьке посватался сын богатого купца Лаврентий Попов, эту партию мои дед с бабкой сочли достойной для единственной дочери. К тому же мой папенька оказался человеком хватким, смышленым, что позволило ему уцелеть после революции и даже сохранить семейное торговое дело. Думаю, сыграло роль и то, что его двоюродный брат, твой будущий прадед, закончив военное училище, в 1917-м перешел на сторону большевиков и служил в Красной армии, а потом, кажется, в ВЧК. Вот, взгляни, сохранилось их совместное фото, сделанное незадолго до свадьбы моих родителей, в конце 1916 года.

Молодцеватый, с лихо подкрученными усиками Лаврентий и строгий, с военной выправкой мой прадед, чью фотографию я видела впервые, были запечатлены на фоне вывески «Торгового дома „Поповъ и сынъ“». Здание, у которого был сделан снимок, показалось мне знакомым, и я спросила бабушку, не Рыбнинск ли это.

– Конечно, глазастая моя, узнаешь дом, в котором ты сейчас живешь? – Было видно, что старушка забавляется моим удивлением. – Он принадлежал династии купцов Поповых. Конечно, после революции моим родителям пришлось потесниться,