Марина Серова - Преступление в двух сериях Страница 16

Михаил Яковлевич добыл из пакета пачку бумаг в прозрачной пластиковой папке и передал ее Людмиле. Та, в свою очередь, отдала Гурьянову еще какие-то документы, обратив к нему с облегчением восторженный взор.

— Мишенька, ты молодец, — улыбнувшись, защебетала Маслова. — Здорово, что ты так быстро справился.

Гурьянов пробурчал что-то, выражающее, видимо, смущенную благодарность.

И тут я подумала, что, должно быть, в прошлом Маслова с Гурьяновым уже довольно плотно пересекались, что-то их крепко связывает. Слишком уж по-свойски они беседуют, как я погляжу. В интимную их связь я не верила — уж это от деловых отношений всегда можно отличить. Нет, Гурьянов и Людмила общались на равных правах, как партнеры. В сущности, как люди, друг другу безразличные, но в данный момент полезные. Да и разговор свидетельствует именно о деловых отношениях. Может быть, прошлое этой сладкой парочки сможет что-либо прояснить?

Так, значит, мне необходимо выкроить время на раскопки карьеры да и личной жизни Людмилы Масловой и Михаила Гурьянова. Не заняться ли этим прямо сейчас?

Но тут мне в голову пришла гораздо более здравая мысль, чем предыдущая. И не нужно бросать пост наблюдения и разбираться с местами, где работала «сладкая парочка» раньше.

Я отползла подальше от остановки, выудила из кармана сотовый и набрала привычный номер. Не просто же так милиция штаны в своих кабинетах просиживает! Пусть на меня поработают. Сигналы в трубке смолкли, и я услышала, можно сказать, родной голос подполковника Кирьянова.

— Киря, солнышко, ты, случайно, не копался в прошлом Масловой и Гурьянова? — спросила я, приготовившись к отрицательному ответу и интенсивно соображая, когда же мне выкроить время на наведение справок.

Но Владимир, к счастью, не оправдал моих худших ожиданий. То есть, наоборот, — обрадовал ответом.

— Разумеется, копался. А ты думаешь, мы здесь только бумажки пишем? — ядовито поинтересовался он.

Вообще-то, за Кирей ехидства обычно не водится. Это он, наверное, не с той ноги встал сегодня. Но обижаться я не стала.

— Можешь вкратце пересказать?

— Конечно, слушай, сейчас только папку нужную найду, — и Кирьянов зашелестел страницами.

Итак, пообщавшись с Владимиром, я узнала, что главный бухгалтер фирмы «Луч» — человек далеко не глупый, со способностями. Он получил экономическое образование и, практически сразу по окончании столичного вуза приехав в Тарасов, устроился работать на одно из закрытых теперь государственных предприятий. Когда Шолонский, его однокурсник, между прочим занялся собственной бизнес-деятельностью, Михаил Яковлевич перешел в фирму «Луч», где и исполнял обязанности главного бухгалтера до сих пор. Отзывы с предприятия великолепны — очень способный молодой человек, превосходно справлялся с обязанностями, ни единой погрешности в отчетах не допустил. Шолонский также целиком и полностью доверяет своему главбуху. В налоговой полиции к фирме «Луч», а значит, и к главному бухгалтеру фирмы, нет никаких претензий. Одно это свидетельствует о мастерстве, более того — о таланте Михаила Яковлевича.

Что касается Масловой, то ее деятельность гораздо более сомнительна. Людмила Владимировна в начале своей карьеры была секретаршей со средним специальным образованием. Если точнее — секретарем-машинисткой без допуска к компьютеру и множительной технике. Окончив курсы менеджеров, она занялась продажами. Компьютерной продукцией, между прочим. Но не это главное — дело у нее пошло. И еще как пошло! Рост продаж отметило даже руководство фирмы.

После этого Маслова перешла в оптическую фирму «Порто», теперь конкурирующую с «Лучом». Здесь у нее тоже все получалось идеально. Великолепный менеджер по продажам, она, как отзывался один из сотрудников фирмы, «может впарить тапочки безногому и очки слепому».

Но карьера менеджера ее не вдохновляла. Людмила проработала в «Порто» около полугода, после чего уволилась — мягко, без скандала. Но продолжала общаться с бывшими коллегами.

Обзаведясь связями с руководителями, их заместителями и обычными секретарями, Маслова занялась независимой деятельностью. Обладая чутьем и способностью расположить к себе мужчин, Людмила поддерживала с нужными людьми дружеские (и не только, как мне кажется) связи. И занималась делом — продавала продукцию одной фирмы в другую, беря себе скромный процент от сделки, в денежном эквиваленте далеко не маленький. Дело достаточно деликатное, и Людмила себя прекрасно показала. Она пользовалась доверием руководителей, их помощников и приятелей, и ее негласное посредничество ни у кого не вызывало негативных эмоций.

Пока я общалась по сотовому и размышляла, Гурьянов сел в автобус и куда-то уехал, а Людмила осталась стоять на остановке, видимо, дожидаясь нужного ей транспорта.

Так Михаила Яковлевича я благополучно упустила, и теперь мне совершенно не хотелось, чтобы с Масловой произошла та же история. Выйдя из-за кустов, я подошла к остановке, пристроилась за полуразобранным газетным киоском, отряхнулась от влажной листвы и грязи и закурила. Но завершить блаженное загрязнение собственных легких мне не удалось — подошел троллейбус, рогатый приятель и помощник населения, и Маслова загрузилась в переполненный салон. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

Людмила решила окончить свои брожения по городу и вернулась домой. Проследив ее путь до квартиры, я устроилась для дальнейшего наблюдения с удобствами — в собственной машине.

Глава 6

Я сидела в машине, курила и прослушивала квартиру Масловой. Людмила на протяжении целого часа трещала по телефону. Сначала увлеченно расписывала кому-то удобство «видеоглазка». Причем мне показалось, что ей самой глубоко по барабану, какими качествами обладает видеонаблюдатель, она не вдавалась в технические подробности. Тем не менее в голосе собеседника в процессе беседы появилась заинтересованность. Потом Маслова кокетничала с кем-то еще. Продать чертежи Шолонского она не пыталась.

Я, конечно же, понимаю — не телефонный это разговор, и все же, размечталась я, она могла бы поговорить с обладателем подозрительного голоса намеками, напуская завесу таинственности. Но Маслова, к сожалению, к моим пожеланиям прислушаться не пожелала, так и продолжала трепаться ни о чем.

Наконец меня это бессмысленное времяпрепровождение настолько достало, что я решила временно покинуть свой пост. Мне надоело тупо сидеть в машине, и я уехала. Тем более время приближалось к обеду, а мне и за вчерашний день хватило безкофеиновой диеты.

Родной дом встретил меня несколько запыленной пустотой. А чего еще можно было ожидать? Я вообще-то периодически прибегаю к кардинальному средству борьбы с пылью и беспорядком — уборке. Но чаще мои благие намерения — ну, что надо бы привести квартиру в порядок — зависают в воздухе. Обычно решимость покидает меня, когда приходится приступить к выбрасыванию всего лишнего. Мне становится жаль вещей, появляются мысли, что эти самые вещи когда-либо пригодятся. Итог такого подхода к содержанию жилища — переполненные шкафы, дверцы которых закрываются с трудом.

Едва я поставила кофеварку на плиту, как затрещал телефон. Звонил Кармишин. Александр Николаевич осведомился о ходе дела и сказал, что очень хотел бы меня увидеть. Я предложила ему приехать, и заместитель директора фирмы «Луч» согласился. И великолепно — потому что у меня лично желания ехать к нему в офис совершенно не было.

Выпив кофе, я привела кухню в относительный порядок, готовясь к посещению заказчика. Или клиента. Кому как больше нравится. Заодно попыталась осмыслить дело. А оно мне нравилось все меньше. Бумаги не нашли ни я, ни милиция. Они нигде не всплыли, хотя по какой еще причине, кроме продажи, их могли украсть? Спрятать их надежно — раз плюнуть. Только вот зачем? У меня даже зародилась подленькая мыслишка, что это дело окажется единственным нераскрытым в моей практике.

Но тут же остановила сама себя и, снова закурив, твердо решила: обязательно найду похитителя, чего бы это ни стоило. Как? Это уже другой вопрос.

В дверь позвонили, и, открыв, я впустила в квартиру свеже-румяного, сияющего широкой пошловатой, но необидной улыбкой Кармишина.

— Здравствуйте, Таня, вы очаровательно выглядите, — произнес он своим завораживающим голосом, пристально рассматривая мое лицо.

Я улыбнулась — доброе слово, как известно, и кошке приятно — и сыронизировала:

— Александр Николаевич, вы можете не рассыпать комплименты, я работаю исключительно за гонорары.

Кармишин рассмеялся и прошел вслед за мной на кухню. Уселся на жалобно скрипнувший под его весом табурет, закурил, сжав в руке необычайно маленькую по сравнению с его пальцами сигарету, и спросил:

— Таня, вы что-нибудь выяснили?