Алина Егорова - Рубины леди Гамильтон Страница 16

– Амалия Бенедиктовна! Слава богу, вы живы, – сказала Вика.

– Вы, девушка, кто будете? Родственница? – поинтересовался врач.

– Да, – закивала Вика. – Что с ней?

– Сердечный приступ. Надо бы в больницу, но больная не соглашается.

– Рано вам еще помирать.

– И то верно, – согласилась Амалия Бенедиктовна. – Пока рубиновую брошь не верну, на тот свет – ни ногой!

– Ладно, – вздохнул врач, – дело хозяйское, оставайтесь дома. Только я настоятельно рекомендую вам соблюдать покой и тщательный прием лекарств. – Он протянул Вике рецепты и объяснил, как следует ухаживать за больной.

Когда врач ушел, Вика вызвалась приготовить для Амалии Бенедиктовны чай. В аккуратной кухоньке с уютными занавесками, нарядными салфетками, тряпочками-прихватками, расшитыми гладью полотенцами было по-домашнему тепло и пахло детством. Свою бабушку Вика почти не помнила, но ей казалось, что она тоже была рукодельницей.

Они сидели в гостиной за круглым столом, накрытым вязаной ирисом скатертью. Вике даже жаль стало ставить на такую красоту чашки и блюдца, а у Амалии Бенедиктовны это было в порядке вещей. Бабушке Феликса заметно полегчало, она не осталась лежать в постели и с удовольствием пила чай со своей гостьей.

– Надо же такому случиться: была брошь – и нет ее! Ведь так не бывает, чтобы вещь бесследно исчезла!

– У вас пропала та самая брошь, принадлежавшая леди Гамильтон?

– Именно. Я была ее хранительницей, – гордо сообщила старушка, – а вот теперь брошь пропала.

– Не волнуйтесь, Амалия Бенедиктовна, она обязательно найдется. Может, она просто закатилась куда-нибудь.

– Отчего ей закатываться? Лежала в шкатулке, а теперь там пусто. Никак ее воры прихватили. Пришли, когда я в сквере гуляла, и утащили брошь.

– Вы думаете, к вам в дом забрались воры?

– Конечно! Сейчас ведь полно ворья всякого кругом. Два года тому назад в соседнем дворе квартиру обокрали. Пока хозяева на дачу ездили, у них все перевернули вверх дном, деньги и драгоценности забрали. Или вот еще: я в поликлинике в очереди слышала, одна женщина рассказывала, на мужа одной ее знакомой напали прямо в лифте, когда он домой возвращался. Шапку беличью с головы сняли и бумажник отобрали. Вот что творится! Видно, теперь и мой черед подошел.

– У нас на работе тоже у одного сотрудника машину угнали, – вспомнила Вика подобный случай из жизни своего окружения.

– Я на них в милицию заявлю, пусть ищут, – проявила свой боевой настрой бабушка. – Только вот что я тебе скажу. Тот, кто эту брошь украл, сильно об этом пожалеет. Горе она ему принесет, потому что рубины – камни особенные. Не зря они одного цвета с кровью!

– Зачем же тогда эту брошь капитан Нельсон подарил леди Гамильтон?

– Нельсон ее не украл, не передарил дареную, а заказал у ювелира специально для своей возлюбленной. Этот подарок был дан ей на счастье, а когда она его лишилась, то потеряла и все остальное.

– Страшный подарок, – поежилась Вика. – А вы сами не боитесь ее хранить?

– Хранить – не боюсь. Хранить брошь можно, а вот носить… я ее никогда не носила, и не буду.

Вике было очень интересно с Амалией Бенедиктовной, она бы слушала и слушала ее рассказы о тайнах драгоценных камней, но разговор пришлось прервать, потому что пришел Феликс. Он очень удивился присутствию Вики.

– Я хотела тебя предупредить, но у тебя был выключен мобильный, – объяснила она.

– Я на работе сидел. Выключил, чтобы не отвлекаться. Бабуля, как ты? Мне соседка сказала, что к тебе «Скорая» приезжала. Что произошло?

– Да ничего такого, милый. Все обошлось. Просто старость. Голодный, наверное? Борщ будешь?

– Не откажусь.

– Давайте я приготовлю, – вызвалась Вика. – Вам доктор велел себя поберечь.

– Ходить-то я могу, – Амалия Бенедиктовна поднялась с места и сразу опустилась обратно на стул. – Что-то голова кружится… Я, пожалуй, прилягу, ты уж сама на кухне разберись. Борщ уже готов, его надо только разогреть.

– Хорошо, хорошо, а вы полежите.

– Ой! – вдруг воскликнула бабуля, напугав Вику и Феликса. – Совсем забыла! Сметаны-то нет в доме.

– Ничего страшного, я за ней схожу, – отозвался Феликс. – Еще что-нибудь купить?

– Ничего не надо, у меня все есть.

– Лекарства надо купить! – спохватилась Вика.

Феликс уже переоделся в домашнее. Он быстро переоделся, вновь натянул джинсы и свитер, взял рецепты, сунул в карман куртки пластиковый пакет и ушел.

Вика захлопотала на кухне. Ей было приятно чувствовать себя женщиной, поджидающей к ужину своего любимого мужчину. Она достала две красивые тарелки – у Амалии Бенедиктовны вся посуда оказалась красивой, нарезала хлеб, достала яркие, в желтых подсолнухах бумажные салфетки. Из прихожей послышалась телефонная трель. Так звонил телефон Феликса. Вика вышла в прихожую и увидела пиджак, в котором Феликс вернулся с работы. Трель все не умолкала, а в комнате отдыхала больная бабушка. Вика решительно запустила руку в карман пиджака и нажала на кнопку «отбой». Кроме телефона, в его кармане лежала еще куча всякой всячины: какие-то шурупы, мелочь, расческа, бумажки. Любопытства ради Вика достала бумажку и сунула в нее нос. Это оказалась квитанция из ювелирной мастерской «Бриллиант». Она знала эту мастерскую – уж ей ли не знать! Это была самая лучшая мастерская в городе, не самая дорогая, но самая лучшая. Она принадлежала Павлу Аркадьевичу – преподавателю ювелирного колледжа, в котором какое-то время училась Вика. Он оставил преподавательскую деятельность и организовал свой бизнес. Об этом Вика узнала от старосты их группы, Славы, когда ходила на встречу выпускников. То обстоятельство, что Вика бросила колледж, ничуть не помешало ей явиться на встречу. Да там было много таких, как она. Мало кто доучился до конца, а из выпускников только староста пошел работать по специальности – сказывалась низкая оплата, которую предлагали молодым ювелирам на госпредприятиях в сочетании с большой нагрузкой. Павел Аркадьевич пригласил старосту к себе в «Бриллиант», и теперь Слава неплохо зарабатывал. Слава был хорошим парнем и когда-то ей нравился. Вика ему тоже нравилась, особенно ее кудри. На практических занятиях Слава сидел позади нее и мечтал накрутить на палец ее волосы. Однажды он так и сделал – осторожно, чтобы Вика не заметила, подцепил кудряшку и намотал ее на палец. Вика обернулась, взвизгнула на весь класс, и Слава, испугавшись, отпрянул и рассыпал коробку с золотыми звеньями для цепочки.

Осмотр квартиры потерпевшего ничего полезного не дал. Рыжиков жил в трехкомнатной квартире, расположенной в отреставрированном доме старой постройки. Судя по обстановке и небрежно разбросанным мужским вещам одного размера, он жил один, не считая своего четвероногого друга, которого в квартире не оказалось, но в кухне имелись все признаки того, что Рыжиков содержал домашнего питомца.

Соседка погибшего, Татьяна Никитична, оказалась женщиной общительной. Она охотно рассказала сыщикам все, что знала о Рыжикове.

– Он был мужчина культурный, никогда слова грубого никому не сказал. Со всеми умел ладить. Собака у него тоже воспитанная. Я ее пока что к себе забрала – жалко бедняжку, скучает уж очень по хозяину. Он мне ключи оставлял, чтобы на время поездок я за его собакой присматривала. Всегда предупреждал, если собирался куда-то отъехать. А в последний раз ничего не сказал. Я услышала, как Трезорка под дверью скулит, сама ему позвонила, но трубку никто не брал. Тогда уж я к нему в квартиру пошла, собаку проведать. Денег с Саши я брать не хотела – мы все-таки соседи, да и не трудно мне с Трезоркой во двор выйти. Это и для здоровья полезно – воздухом подышать. Но Саша настоял на своем. Он, знаете ли, умел так с людьми разговаривать, что отказать ему было сложно. Приходили ли к нему гости? Конечно, такой милый человек одиноким не бывает. Приходили к нему люди, но не часто. Вели себя тихо – тут я ничего не могу сказать, и претензий у меня к ним нет. Кто приходил? Мужчины в основном хорошо одетые, представительные такие. И женщины, конечно, тоже бывали. Интересные, с интеллектом на лицах – не эти, пигалицы бульварные! Чаще других я рыженькую даму видела. Тоже культурная женщина, здоровалась со мной. Имени ее не знаю, не спрашивала. Как выглядела? Красиво выглядела и одета со вкусом. Высокая, худенькая, но не как щепка – формы имеются, черты лица средние – не крупные и не мелкие.

Когда спросили Левашова, не знает ли он кого-нибудь из подружек Александра с такой внешностью, немного подумав, он ответил:

– Скорее всего, это менеджер из нашего Балтийского филиала. Не знаю, какие там у них отношения были, просто я видел его с ней чаще, чем с другими.

– Ее Катей зовут?

– Почему Катей? – удивился Андрей. – Марьяной.

К Марьяне Ирастовой отправился Костров. Увидев девушку, лейтенант отметил, что у Рыжикова, пожалуй, была губа не дура. Даже в домашней одежде и без косметики на слегка побледневшем лице Марьяна выглядела великолепно.