Разбитое небо - Евгения Михайлова Страница 16

— Спасибо, — церемонно склонил голову Слава. — Большая просьба к секретарю. Помогите мне, пожалуйста, с выведением материалов на монитор.

— Протестую, — встал Никонов. — Нам не известно, что за материалы Калинин собрался выводить.

— Так вам в принципе не известно, что именно я скажу. А материалы всего лишь иллюстрация к моим словам. Для большей наглядности и облегчения восприятия. Я в любом случае скажу эти слова и продемонстрирую документы и фото на экране. Мы стараемся не терять время, просто меняем непременные части заседания местами. Если вы не поняли.

— Думаю, мы можем это посмотреть, — милостиво сказала судья. — Он все равно попросит приобщить все к делу.

Захаренкова и Никонов посмотрели на истца Полунина, но он этого не заметил. Режиссер пристально смотрел на Юко, нервно пощипывая свою бородку.

— Помогите адвокату, — велела судья секретарше. — И не увлекайтесь, Калинин, — бросила она Славе.

И началось.

— Рассматривается дело о клевете, возбужденное против моего клиента, писателя Кирилла Савицкого. Он произнес ровно две фразы в общедоступном интервью. Ничего конкретного, по сути. Но истец решил очистить свое имя от домыслов. И я его в этом поддерживаю. Для того и существуют суды, чтобы прояснить истину, опровергнуть ложь. Но… К моему изумлению, обвинение не предоставило столь необходимое опровержение лжи в фактах и документах. Я внимательно изучил обвинение и не обнаружил ничего, кроме праведного гнева, ни на чем не основанного.

— Протестую, — встал Никонов.

— Отклоняю, — раздраженно сказала Захаренкова. — Продолжайте, адвокат.

На экране появились кадры, как из художественного сериала. Особняки, яхты, подлинники картин, приобретенных на аукционе «Сотбис». Пейзажи разных стран. Знакомые все лица. От художественного кино все отличалось четко изложенными выдержками из официальных документов. Страна, цена, владелец, данные реестров.

— Мой клиент дал понять, что богатства истца не соответствуют его официальным доходам, — пояснил Вячеслав. — Вот экспертная проверка реальных доходов Полунина: зарплата, премии, награды. А вот — расходы, приобретения, переводы из России в зарубежные банки. То и другое за год. Точнее, за 2020 год. Понятно, что человек небедный, мягко говоря. Но можете достать калькуляторы и пересчитать. Человек не заработал за год столько, сколько потратил. Он не заработал бы столько и за десять лет. Не уверен, что получилось бы и за тридцать.

— Протестую, — встал Никонов. — Это попытка опорочить…

— Клевета? — с интересом уточнил Вячеслав. — Вот еще подборка документов. Сумма справа — выделения из бюджета на разного рода мероприятия, крупные проекты. Огромные суммы. Цифры слева — переводы на банковские счета Полунина, приобретения недвижимости и прочее. Разница не очень значительная. Внизу источники, даты, фамилии экспертов. Все можно проверить.

Зал забурлил, зашевелился. Кто-то закричал: «Безобразие!» — это было адресовано адвокату. Никонов произнес свое «протестую».

— Поддерживаю, — рявкнула красная Захаренкова. — Прекратите, Калинин. Зоя, отключи ему монитор. Заседание переносится на завтра. Десять утра. Все свободны.

— Прошу прощения, ваша честь, — поднялся и направился к судейскому столу полковник Земцов, — заседание не переносится, оно закрывается. Все останьтесь, пожалуйста, на своих местах и выслушайте меня. Если кто-то не в курсе, моя фамилия Земцов, я руководитель отдела по расследованию убийств. С прискорбием вынужден сообщить, что минувшей ночью в своей квартире был зверски убит писатель Кирилл Савицкий, он же ответчик по данному делу. Преступник пока не найден. Но мы имеем свидетеля преступления и вот эти материалы, которые по согласованию с покойным должны были быть представлены в суде и затем приобщены к делу. Сейчас мы рассматриваем все версии. В первую очередь причастность тех лиц, которые имели отношение к Савицкому и этому громкому делу. Поэтому большая просьба: оставьте в холле свои координаты моим сотрудникам. Они ждут. Заранее благодарю. Информация МВД о преступлении уже поступила в СМИ и интернет-ресурсы.

Юко встала первой и направилась к двери. Наткнулась на взгляд Полунина, на секунду замедлила шаг и обожгла его двумя лучами черного пламени. Она пересекла вестибюль и остановилась у окна перед выходом на улицу: достала из сумки пудреницу с зеркалом и попыталась привести себя в порядок перед выходом под камеры журналистов. У Юко была то ли маленькая слабость, то ли серьезная фобия: она в любой ситуации боялась, что выглядит небезупречно. Даже в такой трагической.

— Все прихорашиваешься? — раздался за ее спиной мужской голос.

Она не посмотрела на него, закрыла пудреницу и хотела пройти. Человек, который к ней подошел, — Игорь Костин, секретарь Полунина, довольно красивый, холеный мужчина сорока лет с холодным и липким взглядом зеленоватых глаз.

— Что случилось? — придержал он ее за локоть. — Куда подевалась наша японская вежливость? А поздороваться?

— Пропусти меня, — произнесла Юко. — Я не здороваюсь с человеком, который мне глубоко противен, то есть не желаю ему здравствовать. Я правильно понимаю смысл этого слова?

— Да, вполне. Но ты неправильно понимаешь смысл других русских слов. К примеру, благодарность, свое место. Ты просто маленькая, незаметная, одинокая самка в чужой стране, которую заметил и попытался согреть достаточно влиятельный мужчина с большим выбором возможностей. Ты забыла, как хорошо нам было в ту ночь, когда ты стонала от наслаждения?

— Я ничего не забыла, — прямо посмотрела Юко в его лицо. — Я не забываю ни на минуту, как я стонала и кричала от отвращения. Я не маленькая женщина, я профессиональный юрист. И без особого труда посадила бы тебя за изнасилование. Конечно, у меня были доказательства, да и сейчас кое-что есть. Но тебя спасла моя неистребимая брезгливость. Мой стыд — такой позор со мной не мог случиться. Позор в том, что я просто однажды ответила на твое приветствие, оказалась рядом. От таких, как ты, надо изолироваться стеной дезинфекции. Ты мразь. Я правильно употребила это слово?

Юко выбежала из здания, сама удивляясь тому, что ее ярость пробила даже толщу горя.

Это случилось, когда они со Славой только начали работать с Кириллом в деле по иску Полунина. Костин привез Славе какие-то бредовые предложения Полунина для передачи их клиенту. Тем же вечером, после работы, Костин ждал Юко на улице. Предложил вместе поужинать. Она отказалась, они разошлись по своим машинам. А поздно вечером в ее дверь позвонили. Юко открыла, не глядя в глазок, потому что в такое время могла зайти только соседка по коридору. Это был Костин. То, что произошло дальше, было классическим преступлением, если оценивать с позиции юриста. А с позиции такой избирательной, панически чистоплотной во всех отношениях женщины, как Юко, то было ее падение в тяжелые воды унижения и пожизненного позора.