Евгений Сухов - Жены, которым не повезло Страница 17

– Вы ведь не бросите это дело? – с надеждой спросила она. – Вы ведь обещали помочь…

– Нет, не брошу.

– А что вы будете делать дальше?

– Ну, сейчас я лягу спать, а завтра к девяти пойду на работу и постараюсь выяснить побольше о преступлении, что совершилось вчера ночью на шоссе Энтузиастов. А дальше буду думать и действовать в зависимости от обстоятельств…

– Вы уж не бросайте нас, – попросила Маша, и по ее тону я понял, что она получила нужную информацию и намерена прекратить разговор. Поэтому ответил ей:

– Нет, не брошу, – и, попрощавшись, положил трубку.

Ну вот, кажется, и объяснились. Теперь я более-менее знаю, что мне делать дальше: ждать встречи с Павлом Кочетковым. Как это произойдет – пусть решает он. Если у Маши имеется связь с братом, она непременно доложит ему о нашем разговоре и Кочет примет решение, как со мной встретиться…

Я пошел на кухню, и тут раздался звонок в дверь. Я посмотрел на часы: без четверти одиннадцать. Неужели Ирина?

Я вышел в прихожую, открыл дверь и увидел на пороге вовсе не Ирину, а Альберта Ивановича Киприани. Кого меньше всего ждал в этот вечер, так это его. А правильнее сказать, вообще не ждал!

– Добрый вечер, – поздоровался он.

– Добрый, – машинально ответил я, отступая и давая частному детективу войти. Тут же пришло осознание того, что для него этот вечер совсем не добрый. Навалилось на мужика!

– Простите, я, наверное, не вовремя. – Голос у Альберта Ивановича звучал хрипловато, да и сам он выглядел не лучшим образом: под глазами глубокие тени, нос заострился, в глазах неизбывная тоска… – Но меня привели к вам обстоятельства, которые не терпят отлагательств…

– Понимаю…. Примите мои соболезнования… по поводу… безвременной кончины вашей супруги…

– Убийства, господин Русаков, убийства…

– Проходите, – пригласил я его в комнату.

Киприани благодарно кивнул и вошел в гостиную. Осмотревшись, сел на стул возле стола, я устроился напротив.

– Мне надо поговорить с вами, – начал Альберт Иванович.

– К вашим услугам, – ответил я.

– Вы ведь ведете журналистское расследование гибели жены Юрия Крохина, так?

– Так, – согласно кивнул я.

– А почему вы за него взялись?

В иных условиях я вряд ли ответил бы правду, но у Альберта Ивановича убили жену, ограбили квартиру, и врать человеку в таких обстоятельствах было бы бессовестно и, наверное, даже подло. Поэтому я сказал как есть:

– Меня об этом попросила сестра подозреваемого Павла Кочеткова. Она не верит, что ее брат мог убить…

– И вы ей поверили? – посмотрел на меня Киприани с сожалением, к которому было примешано еще что-то, похожее на презрение.

– Да, я ей поверил, поэтому и взялся за это дело.

– А вы знаете, что обычно сестры не верят, что их братья убийцы, жены не могут поверить, что убийцы их мужья, а матери ни за что не признают, что их сыновья могут убить?

– Конечно, знаю.

– Тогда с какого… – Киприани тут же поправился: – Почему вы ей поверили?

– Ну, я не сразу поверил.

– А-а, так вы встречались с самим Кочетковым, – догадался Киприани.

– Да, встречался, – ответил я.

– И вы поверили рецидивисту? – скривил губы частный детектив.

– Не сразу, – выдержал я его тяжеловатый взгляд. – Сначала проверил то, что он мне рассказал.

– И что?

– По версии следствия, убийство произошло в промежуток времени от десяти до половины двенадцатого вечера, а в это время Павел Кочетков с приятелем сидели в «Закусочной» на Измайловском бульваре и пили пиво. Это алиби, Альберт Иванович…

– А первые три ограбления в районе Измайлово? Вам о них известно?

– Известно, – кивнул я.

– Это разве не его рук дело, этого Кочета?

– Может, и его. Но там никого не убили.

– Эти три ограбления, как и четвертое ограбление с убийством жены Юрия Крохина, как две капли воды похожи друг на друга. У них один и тот же почерк. Просто Аида Крохина оказалась не в то время и не в том месте, вот и поплатилась. Как и моя жена… – Киприани сглотнул и замолк. – И почерк тот же самый. Это один человек все совершил, понимаете?

– Вы думаете, что все пять преступлений совершил Павел Кочетков? – недоверчиво спросил я.

– Да, думаю, – ответил Альберт Иванович.

– Но ведь это не логично. Если бы он ограбил квартиру Крохиных и убил Аиду, то, надо полагать, залег бы на дно и не высовывался бы месяц, а то и два. Жить ему есть на что, поэтому…

– В этом и заключается логика преступника, – не дал мне договорить Киприани. – Кочет на это и надеялся, что следствие так подумает, вот и пошел на новое преступление. Но его выдал почерк.

– А может, это кто-то сработал под него? – предположил я. – Такое ведь тоже может быть?

– Может, – не сразу согласился со мной Альберт Иванович. – По этой причине мне и надо поговорить с Павлом Кочетковым.

– Мне бы тоже этого хотелось, – негромко произнес я.

– Так, может, мы попробуем найти его вместе? – предложил Альберт Иванович.

– Но я даже не представляю, где его искать.

– Мне кажется, он каким-нибудь образом все же объявится, – задумчиво проговорил Киприани. – Кочетков видит в вас своего защитника, похоже, верит вам, поэтому изыщет возможность встретиться с вами, чтобы в очередной раз рассказать о своей невиновности. Так вот, я хочу в это время быть рядом с вами и тоже выслушать рассказ о его непричастности к убийству моей жены из первых, так сказать, уст. Понимаете меня?

– Да, понимаю.

– Спасибо. – Альберт Иванович поднялся из-за стола. – Еще раз прошу прощения за поздний визит. Но у меня… выдалась пара свободных часов, вот я и не смог усидеть дома… Мне очень нужно было с вами поговорить…

– Понимаю вас. Вам не за что извиняться, – участливо произнес я.

Киприани протянул мне руку, я пожал ее, и он ушел.

Мне было жаль его. Не знаю, что бы чувствовал я, если бы убили мою жену. Не приведи Господь…

Я отогнал эти мысли прочь.

Неужели Паша Кочетков такая сволочь?

Глава 8

Новая встреча с Кочетом, или Мои версии

На работу я хожу пешком. Это не потому, что у меня нет машины. Вернее, не столько потому, что мне не на чем ездить (а отсутствие машины – это мой сознательный выбор), сколько оттого, что моя работа находится совсем недалеко от дома: я живу на Садовом кольце, недалеко от пересечения с Новым Арбатом, а телекомпания «Авокадо» располагается в Черноградском переулке, совсем близко от Садового. В этом смысле мне крупно повезло: вышел из дома, прошелся пешочком минут двадцать – и ты уже на службе!

Я уже подходил к Черноградскому переулку, когда меня догнал какой-то пацаненок.

– Дядь, а дядь, дайте пятьдесят рублей, очень надо.

– А на что? Клею понюхать? – сурово спросил я.

– Не балуюсь, – как-то по-взрослому ответил пацаненок. – Дадите пятьдесят рублей, тогда я вам что-то скажу.

– А это твое «что-то» будет мне интересно? – посмотрел я на пацаненка.

– Будет, – твердо ответил он и протянул руку.

Я полез в карман, достал бумажник и дал пацаненку полтинник. Тот удовлетворенно хмыкнул, сунул деньги в карман куртки и произнес:

– Сейчас вам надо будет пройти вон в ту арку, – конспиративно повел он подбородком в сторону ближайшей арки, – и свернуть налево. Там вас будут ждать.

После этих слов пацаненок повернулся и исчез. Так быстро, что я и не заметил, куда он подевался. Я дошел до арки, огляделся, прошел в нее и повернул налево. У стены с облупившейся штукатуркой недалеко от подъезда стоял Паша Кочет. Он посмотрел на меня, затем вошел в подъезд, оставив дверь приоткрытой. Я вошел следом и стал медленно подниматься по ступеням, обнаружив Пашу стоящим у окна на площадке между вторым и третьим этажом.

– Маша сказала, что вы хотели со мной встретиться, – без всяких предисловий сказал Кочет и добавил, предвосхищая мой вопрос: – Хату на шоссе Энтузиастов брал не я. И я никого не убивал.

– А кто тогда?

– Я не знаю, – прямо ответил Кочет. – Это точно не наши… Мне бы тоже хотелось знать, кто так безобразничает… Скорее всего, какие-то залетные объявились, нас почем зря подставляют. Они потом съедут куда-нибудь в Сибирь, и в тину, а на нас всех собак повесят! Не по понятиям это… Надо разрешения спрашивать, когда в чужой дом приходишь.

Я поймал взгляд Кочеткова. Затравленный, но, как мне показалось, честный.

– Вас ищут, вы знаете?

– Знаю, – криво усмехнулся Паша. – И рано или поздно – найдут.

– Так, может, лучше самому сдаться? – предложил я.

– То есть раньше сядешь, раньше выйдешь? – хмыкнул «домушник» и отрицательно покачал головой: – Это не про меня. Тогда оба убийства повесят на меня, и будет мне полный каюк… Вы что-нибудь узнали?