Марина Серова - Чудовищный сговор Страница 17

– Что у вас за дела с Зоей? – настороженно поинтересовался Корней.

– Личные, – продолжала я вешать ему лапшу на уши. – И тебе в них нечего соваться. Чем меньше ты будешь вникать, тем лучше.

– Да больно мне надо, – спохватился Корней. – Я хоть университетов и не кончал, но человек серьезный. Цветмет, ебть, это тебе не на арфе пиликать. А если насчет жениховства, то я этому Лимонадному Джо, которого Зоя для Лизы подобрала, сто очков вперед дам.

– Вот и ладушки, – поднялась я с кресла. – А теперь тебе пора.

После ухода Корнея я напряженно думала – стоило ли мне отпускать его так просто? Не слишком ли я рисковала, рассказывая ему байки про свою дружбу с Зоей? И не следовало ли попробовать разговорить его – хотя бы насчет жениха Лизы, которого он назвал Лимонадным Джо? Впрочем, нет, все пока идет как надо.

Я достаточно запудрила ему мозги – как раз в нужной пропорции. Настолько, чтобы он свыкся с мыслью, что я могу видеться с Верой, но не до такой степени, чтобы Корней стал наводить у Зои справки на мой счет.

Как ни хорохорился Корней, я все же не могла не видеть того, что он остерегается будущей тещи и боится потерять ее благосклонность.

Поэтому он не будет говорить обо мне с Зоей, а сама она после нашей сегодняшней встречи вряд ли заведет речь о моей персоне.

Черт, кто же это опять трезвонит в мою дверь! Сегодня тут уже перебывали Вера, Зоя Сергеевна, тетя Клава и Фердыщенко! Могу я наконец побыть хоть немного одна? Или мне снова преподнесут очередной сюрприз неожиданные визитеры?

«Это у нас что-то новенькое, – удивленно покачала я головой, наклонившись к дверному „глазку“. – Такой экземпляр мне еще не попадался!»

И действительно, было чему удивиться! Перед дверью стоял неохватных размеров мужик – косая сажень в плечах, драная оранжевая майка на голом теле, сплошь изуродованном плохого качества татуировками, подбитый глаз, стрижка под бокс, мясистый нос и надорванная нижняя губа. А кулаки – каждый с голову взрослой овчарки.

Я на всякий случай сбегала в комнату и, вытащив из шкафчика шокер, зажала его под мышкой и вернулась в коридор.

Обычно эта игрушка всегда лежит у меня в сумочке, но как раз сегодня я забыла захватить его с собой – и вот вынуждена была расправляться с налетевшими на меня в проходном дворе орлами с помощью рук и ног. Но теперь-то я уж пущу его в дело!

Однако не пришлось!

Едва я распахнула дверь, готовая к самым агрессивным действиям, как из-за косяка появилась запыхавшаяся тетушка Мила.

– Ах, солнышко, – проговорила она, всплеснув руками, – как хорошо, что ты дома!

Она кивнула мужику в майке, и тот подтащил к двери огромную сумку, доверху набитую бандеролями с блямбами сургучных печатей.

– Кажется, я забыла свои ключи, – пожаловалась тетя Мила.

– Вы… вы откуда?

– С почты, душечка, – отирая пот платком, ответила тетя.

– Ах да, вы же весь день не могли туда попасть, – припомнила я сегодняшние перипетии. – Теперь я вижу, что вам это удалось.

– Да-да, – закивала тетя Мила. – Представляешь, мне прислали почти все, что я заказывала по каталогам. Пришлось сбегать в сберкассу и снять немного денег со счета. А потом, когда я вернулась на почту и увидела такую груду, поняла, что не смогу все это дотащить до дома. Представляешь мое состояние?!

Состояние тети Милы я представляла очень хорошо. Наверное, так должен был себя чувствовать искатель клада, оказавшийся в пещере, под завязку набитой сундуками с драгоценностями, – и унести нельзя, и бросить жалко. Положение, прямо скажем, незавидное!

– Этот достойный господин вызвался мне помочь, – указала тетя Мила на своего спутника. – Ваня работает грузчиком в молочном магазине, около почты, и он быстренько все дотащил. Уж и не знаю, что бы я без него делала! А тут еще эта жара!

– Ничего, тетя Мила, – утешила я ее. – Сейчас нашли очень действенное средство против изнуряющей жары. Его может применять любой человек.

– Вот как? – оживилась тетя Мила. – Возраст значения не имеет?

– Никакого, – серьезно заверила я ее. – Нужно просто как можно чаще повторять про себя: «Мне прохладно. Мне прохладно». Не пройдет и трех месяцев, и вы действительно забудете о жаре.

ГЛАВА 9

Я чувствовала: разгадка где-то рядом. Меня не оставляло ощущение, что я что-то упустила – нечто крайне важное, опасное и невероятное.

Я старалась связать это ощущение с реальным событием, которое таким образом «аукнулось» в моем сознании.

Тщетно.

Сначала я пробовала поднажать на свой интеллект: с чем связано это неясное представление, какие слова, какая логическая связь событий могли его вызвать? Мозг пробуксовывал, как застрявший в осенней распутице дряхлый «москвичонок».

Тогда я решила обратиться к помощи эмоций – попробовать это ощущение «на зубок», выявить, с каким состоянием эмоционального настроя оно может совпасть, чтобы затем, уцепившись за эту ниточку, размотать весь клубок. И снова – нулевой результат.

Наконец я пустила в ход самое мощное оружие, «тяжелую артиллерию» своей физиологический оснастки – подсознание.

Быстро войдя в состояние глубокой релаксации, я «отпустила» мозг, то есть позволила ему исторгать неконтролируемые ассоциации, и, следя за глубоким и ровным дыханием, фиксировала на своем мысленном экране возникающую вереницу странных образов.

Сначала все клубилось, как в мутном зеркале. Затем, после неизбежной в таких случаях суетливой чехарды обрывков прошлого, стал возникать какой-то зыбкий, колеблющийся мираж.

Я не торопилась и не подхлестывала свою подкорку, это могло испортить все дело и свести на нет мои усилия. Наоборот, я позволяла произойти чему угодно, оставаясь лишь бесстрастной свидетельницей «внутреннего кинематографа».

Я знала, что результат обязательно должен появиться. Это – как компьютер, в который закладываешь определенную задачу и тебе выдается ответ.

Вопрос только в том, когда этот ответ будет получен. И это в данном случае зависело от определенных технологий, которым нас обучали в разведгруппе.

Ага, вот уже я вижу чуть яснее. Человеческая фигура… Не пойму, мужчина или женщина… Да-да, половые признаки то вовсе отсутствуют, то меняются. Что бы это значило? Вроде бы гермафродиты и андрогины пока в этом деле мне не попадались.

Теперь фигура как бы расслаивается на два образа – мужской и женский, верно распределяя между собой первичные и вторичные половые признаки.

Но стоит этим двум половинкам на долю секунды закрепиться в статичном состоянии, как вновь они начинают сливаться друг с другом, снова образуя одну фигуру, лицо которой от меня скрыто.

Похоже, на этот раз мне не светит получить внятный и вразумительный ответ. Но я знала, что рано или поздно незримая внутренняя работа будет завершена и мое подсознание в один прекрасный момент предоставит мне полный и исчерпывающий отчет по интересующему меня вопросу – такая вот внутренняя канцелярия.

На самом деле в этом нет никакой мистики. Наверное, любой человек ловил себя на том, что какая-то фамилия вертится у него на языке, но вспомнить ее он не может. И вот через какое-то время решение приходит само собой. Человек хлопает себя по лбу и говорит:

– Вспомнил!

Этот процесс, однако, можно активизировать, для этого имеются специальные методики и разработки, одна из которых и представляет собой метод глубокого погружения и неконтролируемых ассоциаций.

Уже перед тем, как я была готова «свернуть процесс» и вернуться в нормальный режим функционирования – со стороны я выглядела просто как человек, который лег вздремнуть, – мне вдруг была подброшена одна идея. Вернее – что-то вроде приказа:

– Иди и отдай!

Придя в себя и как следует умывшись холодной водой (ах, если бы она была действительно холодной – из крана лилась влага комнатной температуры), я стала искать истолкование этой фразы.

Куда я должна идти, кому и что мне следовало отдать?

Поразмыслив, я пришла к выводу, что здесь мог иметься в виду только магнитофон.

Итак, мне следовало нанести визит тете Клаве, а не ждать, пока она сама зайдет ко мне в конце недели, как мы и договорились.

Я попросила тетушку сходить к соседке – той самой, что известила нас о похоронах Славика, – и выяснить номер квартиры кассирши овощного магазина.

Через пятнадцать минут тетя Мила сообщила мне координаты Клавдии.

Я взяла магнитофон и направилась к многодетной кассирше. Вскоре я уже стучала в ее дверь – звонок отсутствовал.

Дверь мне открыла какая-то непричесанная девчонка, за подол платья которой цеплялось несколько любопытствующих маленьких ребятишек – детвора так сновала и суетилась, что количество малышей было трудно определить с первого взгляда.