Роберт Пайк - Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между… Страница 18

— Продолжайте, — сказал Кленси.

— Честное слово, в 12 часов 30 минут судья прервал заседание на завтрак. Я первым вышел в коридор, открыл дверь его кабинета и внимательно все осмотрел. Потом вошел судья и как всегда закрыл дверь у меня перед носом. Минут через десять пришел парнишка с подносом, накрытым салфеткой, он сказал мне, что это завтрак, который судья заказал по телефону. Я открыл ему дверь. Судья сидел в своем кресле, закрыв глаза…

— Вы осмотрели содержимое подноса под салфеткой? — с угрозой в голосе спросил Кленси.

— Да, лейтенант, — ответил Гомес, — посмотрел. Там были сэндвичи с ветчиной и сыром, салат-латук, сливки и кувшинчик не то с кофе, не то с чаем… Ах, да… еще была бутылка, совсем маленькая бутылка… — Он замолчал, смущенный тем, что намекает на такую слабость судьи, тем более теперь покойного судьи. — Во всяком случае, парнишка был ни при чем, так как через сорок пять минут судья вышел из кабинета, и мы еще не успели дойти до зала суда, как тот же парень вернулся за посудой.

— А он пришел с пустыми руками? — спросил Кленси.

— Да, лейтенант. Потом, когда судья уселся на свое место и началось заседание, я пошел, чтобы тоже перекусить. Во время моего отсутствия Хузер занял мое место около судебного исполнителя, а Майкл остался у двери. Когда я вернулся, пошел перекусить Хузер, а потом…

— Ну, понятно, вы все поели, и я в восторге от этого, — перебил его Кленси. — Вы лучше ответьте мне, где вы все трое были, когда произошел взрыв?

— Я только что собирался вам об этом сказать, — запротестовал Гомес, удивленный таким резким тоном своего шефа. — Около трех часов судья закрыл заседание и направился к двери, но я как всегда обогнал его. Я шел впереди по коридору, открыл дверь кабинета и снова осмотрел его, как и всегда. А когда вошел судья, он опять закрыл перед моим носом дверь, а через минуту… нет, нет, секунд через тридцать… — Гомес поднял глаза к потолку. — Бум!

— Ну и что вы сделали в это время?

— Я? Я заглянул в кабинет, увидел происшедшее, закрыл обратно дверь, поставил Хузера и Майкла охранять ее и пошел звонить. Потом присоединился к ним. Я был там до приезда Лендберга, который отослал нас сюда и приказал дожидаться вашего прихода.

— Вижу, — сказал Кленси, подавляя в себе желчь. — Когда перед взрывом вы осматривали кабинет, не заметили ли вы, лежало что-нибудь на столе судьи или нет? Ну, например, книга?

— Я всегда искал людей, а на вещи не обращал внимания. В комнате никого не было. Двери в гардероб и в туалет были открыты, и можно было видеть внутренность комнат, а впрочем, после взрыва из кабинета тоже никто не выходил. Я искал людей, но, тем не менее, не заметил ничего особенного ни на столе, ни где-либо еще… Лейтенант, что мы могли еще сделать?

— Не имею ни малейшего представления, — холодно сказал Кленси, — но, конечно, что-то надо было сделать. — Мгновение он молчал, глядя на стол. — В общем, пока судья и вы были в зале заседаний, кто угодно мог войти в кабинет и положить там все, что ему заблагорассудится. Не так ли?

Казалось, Гомес обдумывает эту проблему.

— Приехав утром, судья отпер дверь своим ключом, но я сейчас припоминаю, что она была открыта, когда мы вернулись из зала заседаний в полдень, и мне даже кажется, что он ее не запер и тогда, когда мы возвращались в зал заседаний после завтрака. Тогда я об этом не подумал.

— Так вот. — Кленси мрачно посмотрел на них. — Хорошо, не будем пока об этом говорить. Завтра вы, Гомес и Хузер, вернетесь в 52-й комиссариат и напишете подробный рапорт обо всем происшедшем. Если вы не будете мне нужны, то возьметесь за другую работу. Вы, Майкл, вернетесь в свой комиссариат.

— Но боже мой, лейтенант, — жалобно воскликнул Гомес, — что же мы могли еще сделать?

— Откуда я могу знать?! — уже в бешенстве воскликнул Кленси.

— Вы же не говорили нам, что его могут убить таким образом, а нам самим это и в головы не пришло.

— Знаю, что не говорил. Двое из беглецов орудовали с динамитом и бомбами, а я тоже об этом не подумал. Именно это сейчас и бесит меня! — Кленси овладел собой и вздохнул. — Ну ладно, на сегодня все! — Он огляделся вокруг, затем неожиданно повернулся на каблуках и быстро вышел в сопровождении Капровского.

Они вошли в небольшую комнату, куда приводили Кэрол Уэлс. Секретарша узнала его.

— Мой шеф вернулся, — сказала она, показывая глазами на двери другого кабинета.

— Какое счастье! — сухо произнес Кленси.

Он подошел к столу и снял трубку телефона на глазах ошеломленной девушки, набрал номер и немного подождал.

— Алло, инспектор? Говорит Кленси. Я нахожусь во Дворце правосудия…

Тон инспектора показался ему нормальным, спокойным, с некоторым покровительственным оттенком.

— Да, Кленси. Я в курсе дела. Лендберг звонил мне, а также звонил и полицейский врач. Приходите завтра утром, мы спокойно обо всем побеседуем. Ну, скажем, в девять часов, если до этого не случится чего-нибудь совершенно непредвиденного.

Кленси удивился.

— Завтра утром? У вас нет желания видеть меня сейчас же?

— Честное слово, нет. Если, конечно, вы не хотите сообщить мне что-нибудь особенное.

— Нет, инспектор, ничего нового, что бы вам не сообщил лейтенант Лендберг. Я только подумал…

— Отдыхайте, Кленси, — сказал инспектор каким-то совершенно безразличным тоном. — До завтра.

Он положил трубку, а Кленси так и застыл с трубкой в руке. Потом он с недоумением в свою очередь положил трубку и направился к двери, стараясь переварить грубый отказ своего начальника.

— Мой шеф вернулся, — повторила секретарша.

— В другой раз, — резко ответил Кленси. Он повернулся к стоявшему на пороге комнаты Капровскому. — Поедем ко мне, Кап. С меня всего этого хватит. Если всем наплевать, почему я должен волноваться?

Это была скорее жалоба, чем вызов, и он почувствовал это; Капровский сделал вид, что понял все наоборот.

— Правда, лейтенант, чего бы это вам волноваться! — с сочувствием сказал он.

Глава 8

Пятница, 5 часов 30 минут

Угловое окно гостиной Кленси дрожало под порывами ветра, стекла плохо прикрытого окна все время дребезжали, это угнетающе действовало на Кленси и мешало ему спать.

Он поймал себя на том, что прислушивается ко всем этим звукам: ему даже показалось, что из крана капает вода, хотя он ясно помнил, что крепко завернул его.

Он повернулся на постели, нашел если и не совсем удобное, то все же новое положение и зажмурил глаза, стараясь уснуть.

Как бы утомившись, ветер так же внезапно стих. Капровский мирно похрапывал, и все вместе это действовало на Кленси усыпляюще. Веки его смежились, хотя мозг все еще сопротивлялся, но Кленси, несомненно, уже засыпал и пустился в калейдоскопическое путешествие через туман сознания. Сон унес Кленси в свои видения, и он стал внимательным зрителем проносившихся перед ним картин.

Он не удивился, когда обнаружил во сне посредине лестницы Дворца правосудия телефонную будку. Так как на Фолей-сквере совершенно не было людей, надо думать, что это была ночь, хотя яркое солнце заливало ступеньки дворца, но Кленси не обратил внимания на эту деталь.

Вот появился какой-то ребенок в купальных трусах и в жилете, который, кажется, служил защитой от пуль — во всяком случае, он блестел, как кольчуга. Ребенок вошел в кабину и снял трубку несмотря на маленький рост и на жилет, несомненно, мешавший ему. Тут Кленси заметил, что он не так уж мал, и что на нем нет больше жилета, и что это совсем не ребенок. Это уже был Рой Кирквуд и, казалось, что он торопится позвонить.

Кленси зевнул, по скверу прошел легкий ветер, он гнал сухие листья, хотя на всем сквере не было ни одного дерева.

Кленси повернул голову и увидел Ленни Серверу, поднимавшегося по лестнице Дворца правосудия с револьвером в руке. Он даже поприветствовал бы его, но у Ленни, видимо, были другие заботы. Подойдя к кабине, он направил револьвер на человека, находящегося внутри, и принялся стрелять в стекло. Казалось, что Роя Кирквуда это нисколько не смущало.

Кленси с философским видом пожал плечами и, не отводя взгляда от кабины и находящегося в ней человека, поднес к уху трубку. Голос, заглушенный стеклом, вдруг стал совершенно явственным.

— Это Марсия?

Кленси зевнул так, что у него чуть не сдвинулась челюсть.

— Идиотская игра, — произнес он, — которая может продолжаться бесконечно.

— Да. Кто у телефона?

Казалось, что ответ доносится издалека, звук доходил с некоторым опозданием, как эхо. «Он мог бы говорить и более ясно», — с раздражением подумал Кленси. На самом деле это не имело никакого значения, так как он знал, что этот человек собирается сказать ему.

— Молчите, не открывайте рта. Откройте только пошире уши, я буду говорить только для вас. Я звоню по поручению одного вашего старого знакомого, который хочет видеть вас и как можно скорее.