Анна Данилова - Хроники Розмари Страница 18

Аникеев чувствовал, как голова его заполняется сигаретным дымом, вытесняя последние мысли – очень хотелось спать. Он загасил окурок и вернулся в купе. Прислушался: его единственный сосед по купе (им посчастливилось ехать вдвоем), сердечник, дышал ровно и спокойно. Жив, значит…

Перчатки… Он закрыл глаза, но это не спасло – перед его внутренним взором на полу лежало распростертое мертвое тело девушки: темные джинсы, белая курточка, красный берет… Джинсы синие? Или черные? Или брюки? Ему уже было стыдно перед самим собой – спрашивать, почему на убитой были перчатки. Он дал себе слово больше об этом не думать и сразу же уснул.

14

Ближе к вечеру температура стараниями Татьяны спала, Дина весь день проспала и просыпалась лишь для того, чтобы поесть или выпить лекарство. Ей казалось, что не только она остановилась в этом доме отдыха – остановилась словно сама жизнь. Все замерло, затихло под толстым слоем свежевыпавшего снега, и даже вечер показался за окном светлее, чем бывает обычно в это время года. Дина лежала под теплым одеялом и заставляла себя думать о чем угодно, только не о смерти девушки по имени Алевтина, которая могла погибнуть по ее вине. На душе было так скверно, так хотелось с кем-нибудь поделиться своей бедой, что она собралась даже поговорить со своим отчаянным и храбрым генералом, но, к счастью, он не услышал звонка и не взял трубку. Именно к счастью, потому что, услышав гудки, она сразу же поняла, что совершает очередную глупость. С генералом тоже придется разорвать все отношения. Так будет лучше, удобнее и спокойнее для них двоих. Любовники… Смешно, глупо, пошло…

…На ослабевших ногах она шла по коридору из туалета к себе, когда увидела незнакомого мужчину, отпиравшего соседнюю комнату. В меховой куртке, лисьей шапке, джинсах, он возился с замком и чертыхался. Дина не дыша, на цыпочках прошла мимо, стараясь даже не смотреть в его сторону, ей было стыдно за свои растрепанные, похожие на разворошенный гербарий, волосы, осунувшееся лицо и вообще за весь свой больной и тусклый вид. Но когда она была уже возле своей двери, ее, конечно же, окликнули. Она остановилась.

– Вы напугали меня, – услышала она недовольный голос. – Ходите, как привидение…

Она ничего не сказала и поспешила войти к себе и даже заперлась на ключ. Не успела она прилечь, как в дверь постучали.

– Да откройте же вы! Странные люди здесь, ей-богу… Ни у кого невозможно ничего узнать… Дурдом настоящий!

Дина решила не вступать в переговоры – себе дороже. Слово за слово, и ей все же придется открыть, и что дальше? Дежурные вопросы, дежурные ответы. Да и какие ответы, когда она все равно здесь ничего не знает.

– Послушайте, у меня к вам просьба… Страшно болит голова, просто раскалывается. У вас не найдется таблетки?

Таблетки у нее были. И свои, в сумке, и Татьяна принесла. Как было не помочь человеку? И она открыла. Увидела на пороге мужчину, задержала взгляд на бледном усталом лице, на огромных темных глазах и почувствовала вдруг, что у нее кружится голова. Но это кружение было не от физической усталости, нездоровой слабости, вызванной температурой и вирусом, а от тех незнакомых ей чувств, которые охватили ее при виде посетителя. Ей захотелось куда-нибудь спрятаться, чтобы он не успел увидеть ее слипшиеся от утреннего простудного пота волосы, распухший от насморка нос, слезящиеся глаза. Она вдруг увидела себя глазами мужчины: неуверенная в себе и изнывающая от одиночества и простуды перезрелая девица, брошенная бойфрендом и приехавшая в заваленный снегом заштатный дом отдыха зализывать сердечные раны… Не слишком ли большая роскошь – узреть ее в таком неприбранном виде для постороннего человека? Тем более для мужчины?

– Ты болеешь, что ли? – донеслось до нее, и она почувствовала, как колени ее слабеют, еще немного, и она рухнет на холодный пол. До сознания дошло, что мужчина обратился к ней запросто, на «ты», как к простой девчонке.

– Болею, – пробормотала она, хватаясь за косяк. – Простыла. А ты что тут делаешь? Не мог найти лучшего места для отдыха?

Она решила ему ответить тем же фамильярным тоном.

– У меня дело тут. Держись за меня, я доведу тебя до кровати.

Он сгреб ее в охапку и донес до постели, уложил и прикрыл одеялом.

– Да уж, и угораздило тебя свалиться в таком месте… Ты местная, в смысле, саратовская?

Она промолчала, не успев ничего придумать. Какая ему, в сущности, разница, откуда она?

– Таблетки на столике, их там много, Татьяна принесла…

– Горничная, что ли? Она еще здесь?

– Не знаю… Она то тут, то в деревне, мне кажется, что сегодня не ее смена, но она приезжает, чтобы присмотреть за мной. Добрая такая женщина. Ты что, знаком с ней?

– Я отдыхал здесь когда-то, кое-кого запомнил. Здесь неплохой персонал, только уж слишком все любопытные. Значит, ты здесь совсем одна? Без мужа? Без подруги, выходит?

– Выходит. Но я сюда тоже не отдыхать приехала, у меня тут одно дело было. Да вот простудилась…

– У меня предложение. – Мужчина совсем уж расслабился и спокойно уселся на постель к Дине, достал из кармана плоскую фляжку. – Давай выпьем. Ты – одна, я – тоже один. Без всяких глупостей, а так, просто, чтобы убить время, чтобы поправить здоровье и немного забыться…

– Ты меня принимаешь, наверное, за… – она так и не смогла подобрать нужного слова.

– Стоп. Никаких выводов. Ни за кого я тебя не принимаю. Разве что за попавшую в беду девчонку, которую болезнь свалила с ног и заставила киснуть в этой дыре. Вот подумай сама, разве мог бы я предложить выпить какой-нибудь пенсионерке или поварихе? Мне далеко не все равно, с кем пить. Я же вижу, что ты здесь – человек случайный, как и я. Предполагаю, что у тебя неприятности, поскольку счастливая женщина, окруженная заботой и любовью мужчины, вряд ли оказалась бы здесь одна, да еще и в таком плачевном виде… Так?

– Так, – не могла не согласиться она.

– Стало быть, ты нуждаешься в покое и хотя бы временном забытьи. А это может дать только хорошая компания и алкоголь.

– Ты – алкоголик?

– Нет. Я – трудоголик. Так, во всяком случае, говорит моя секретарша. Но в последнее время она недовольна мной. Говорит, что я стал слабым, что нервы у меня ни к черту. И что это счастье, что я пока не разорился. У меня отличная секретарша. Ее зовут Ольга… Кстати, ей надо позвонить. Я обещал…

Он достал телефон.

– Оля? Привет, это я. Не переживай, все нормально. Никого не видел, ни с кем не встретился, в квартире никого нет, все ушли на фронт… Где я? В одной гостинице, за городом. Хочу отоспаться… Нет, пить не буду, и вообще, хватит разговаривать со мной таким тоном, я не маленький. Как дела? Все в порядке?.. Понятно… Ладно, я потом позвоню. Может, завтра что-нибудь прояснится.

Он отключил телефон и повернулся к Дине.

– Послушай, что-то мне не по себе здесь… Такая тишина, просто давит на мозги… Здесь врач хотя бы есть?

– Есть, но Татьяна сказала, что она куда-то уехала, отпросилась.

– Все понятно. Нет здесь никакого врача. Ты простужена, это ясно. Может, даже это – грипп. А грипп дает осложнения. Думаю, завтра тебя надо будет отвезти в Саратов. Ты сказала, что у тебя какое-то дело… Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Мое дело теперь уже переместилось в Саратов, я ищу одного человека… Мне поручили…

– Вот и отлично. Я не любопытный, поэтому лишних вопросов задавать не буду. Так что… Постой, мы же с тобой не познакомились. Тебя как зовут-то?

– Дина.

– А меня Владимир. Владимир Чагин.

Дина закрыла глаза. Неужели она бредит и новая волна высокой температуры накрыла ее с головой и вызвала галлюцинации? Владимир Чагин! Тот самый Чагин, который проводил новогодние праздники в обществе прекрасной Розмари, своей невесты, и ее сестры Алевтины, которую на днях убили в Москве… Что он здесь делает? И как могло оказаться, что они встретились: человек, отправивший своей бывшей жене пятьдесят тысяч долларов вместе с драгоценной поздравительной открыткой, и она – случайно присвоившая себе его деньги? Неужели Татьяна, эта хитрая бестия, вызвала его из Москвы и теперь он разыгрывает из себя соседа по корпусу? И как ей теперь с ним себя вести? Продолжать делать вид, что она ничего не понимает и не подозревает, или же сразу отдать ему деньги, объяснив, каким образом они оказались у нее? Ведь стоит ей только вернуть деньги, как сразу все встанет на свои места: Чагин получит деньги обратно, а она с чистой совестью вернется в Москву. История будет закончена самым лучшим и справедливым образом.

Она вынырнула из забытья и увидела над собой перепуганное лицо Чагина. Ей показалось, что температура поднялась еще выше. Воображение нарисовало рождественскую картинку: Чагин стоит в обнимку с красавицей Розмари (представлялась кудрявая блондинка, почему-то в красном лыжном комбинезоне) и позирует невидимому фотографу… Владимир – высокий брюнет с бледным, красивым и нервным лицом, темными полными губами, почти черными глазами, крупным прямым носом и впалыми щеками.