Владимир Романовский - Я объявляю войну Страница 18

За делами и разговорами успокоилась и Наташа: среди неспешной домашней суеты и безмятежности, порядка и уюта, среди цветов и зелени тревога постепенно затихла. Когда рядом нормальная жизнь, о страшном не думается. Андрей украдкой бросал на неё короткие взгляды, Наташа ловила их, отвечая едва заметным движением губ.

После обеда Екатерина отправилась готовить баню, Лидия Васильевна пошла за ней, помочь. Андрей, взял под руку Наташу и почувствовал, как она вся замерла и напряглась.

- Пойдем, прогуляемся? - шепнул он, - Я покажу тебе березовую рощу.

- Вы далеко? - улыбаясь спросил Стас.

- Пройдемся, - сказал Андрей, - пока парилка не готова.

Стас взял кухонный нож, похожий на саблю и задумчиво смотрел на высокую вишню. Потом бережно снял со ствола крупный янтарный сгусток вишневого клея, пояснил:

- Юрка, стервец, любит его жевать... Наталья, имей в виду: первыми парятся дамы. У нас это дело очень долгое. Целое мероприятие. Не опоздайте.

- Успеем, - отозвался Андрей.

Белоногая роща начиналась за ржаным полем, березы в густой траве сбегали по склону пологого холма к узкой извилистой речке, за которой открывалась широкая зеленая равнина. Андрей случайно открыл это место в прошлом году, и любил здесь бывать один. Сейчас он хотел показать его Наташе. Ему казалось, что все здесь наполнено первозданным покоем и тишиной, от которой самые простые мысли приобретают глубину и сокровенный смысл. Правой рукой он придерживал её под руку, левой - теперь уже привычно - чувствовал пистолет под ветровкой. Тяжелый "Вальтер" напоминал о существовании другого, враждебного мира, с продажными людьми и жестокими порядками. Он пребывал в странном состоянии: здесь текла иная жизнь, существовала иная цивилизация, зачем ему здесь оружие...

Солнце садилось за холм, и деревья отбрасывали на склон длинные фиолетовые тени. На опушке он сорвал несколько ромашек, у края поля васильков, и, протянув Наташе, дрогнувшим голосом проговорил:

- Это, конечно не розы, но...

В зыбких лесных сумерках стволы берез сияли мраморной белизной, от них словно исходило мягкое свечение. Верхушки деревьев раскачивались на фоне светлого ещё неба, и казалось что кружится голова. Андрей расстелил ветровку, незаметно подсунув под её край тяжелый пистолет. Потом подхватил на руки и осторожно опустил на ветровку безмолвно повиновавшуюся ему Наташу. Ее откинутые назад волосы разметались по траве. Она показалась ему необыкновенно красивой и близкой, казалось невероятным, что это чудо могло принадлежать ему. Она увидела над собой его склоненное лицо, зовущие глаза и, потянулась ему навстречу...

А из-под неловко сдвинутой ветровки, тускло поблескивал в сочной зелени вороненый ствол пистолета.

Глава 12.

Парились, когда на землю опустилась ночь. Разомлевшие выбегали из бани в темноту и поливали друг друга колодезной ледяной водой, при этом Андрей стонал, Стас повизгивал.

В предбаннике тускло светила голая электролампа. Пахло мятой, березой и квасом. На самодельном деревянном подносе горой возвышалась редиска, зеленый лук и запотевшая банка соленых огурцов. В чугунке белела очищенная картошка, рядом эмалированная миска с нарезанной колбасой.

- Все, - скомандовал Стас. - Теперь за стол. Достань - вон там, в банке под скамьей - мой любимый наркотик. Я нарежу.

- Что, что? - не понял Андрей.

- Сало, - пояснил Стас. - Я от него балдею. Особенно под водочку идет.

Стас выставил на стол небольшие граненые стаканчики, он почему-то звал их "осколками империи", извлек из ведра с водой охлажденный квас и разлил по стаканам водку.

- Помянем Игорька...Светлая ему память. Пусть земля ему будет пухом, Стас поднял стакан и залпом выпил. Дождавшись, пока Андрей сделает то же самое, откинул голову, он был серьезен, тень набежала на лицо. Когда-то им приходилось поминать погибших товарищей, привычное было дело. Но то было давно и в чужой стране, теперь друзья стали погибать здесь.

- Он был у меня недели три назад... А ты совсем загордился, завязал что ли? Баню, брат нельзя пропускать, вмиг обовшивешь. Душой, я имею в виду.

- Да просто не приехал, не помню даже почему.

- Ты давай закусывай, что такой хмурый?

- Завтра - в рейд. Сложный будет денек, тостами не увлекаться, предупредил Андрей.

- Есть, товарищ старший лейтенант!

Лидия Васильевна ушла спать. Екатерина выглянула на крыльцо, услышав доносившееся из бани пение, вернулась и вывела Наташу.

- Послушай...

Из глубины сада неслась песня:

...Враждебное небо и гор баррикады

Свинцом поливают российских ребят.

Здесь в дружбе спасенье, здесь дружба - награда,

Одна из немногих военных наград...

- Хор Пятницкого. Свежевымытый, - прошептала Екатерина, обняв за плечи Наташу. Песня прервалась, послышался говор, спор, и они снова запели:

Друзья нас от пули в бою прикрывали,

Делились из фляги последней водой.

И слезы, как боль, друг от друга скрывали,

Убитых друзей отправляя домой...

- Известный репертуар. Это надолго. Пропала ноченька у бедной девоньки... - Екатерина усмехнулась.

- Что, что? - не поняла Наташа.

- Банный день. Да ещё Игоря помянут. Нарежутся в стельку. Пока не измылятся. Привыкай.

Екатерина ошиблась, привычных тостов не произносилось, вспоминали Игоря, друзей, черные южные ночи... Но просидели допоздна. Потом вышли в сад.

- Я, пожалуй, в сарай, пойду, на сеновал, - потянувшись, сказал Андрей. - Люблю этот запах... И продувает там, комары не беспокоят.

- Знаю я, что тебя беспокоит, - ухмыльнулся Стас. - Скорее всего, Гондурас.

- Что, что?

- Заодно покараулишь. Спать-то все равно не будете, - Стас отскочил, ловко увернувшись от кулака Андрея.

У дома разошлись. Стас, не зажигая света, проскользнул в спальню и попал в жаркие руки Екатерины. Ночью она была нежна и послушна, Стас мгновенно забывал и её дневные резкости и острый язычок. Не обращал он внимания и на другие причуды, все это не отражалось на главном: она ему нравилась и вызывала любовь. И сейчас он снова почувствовал знакомое пьянящее желание... Потом долго лежали молча.

- Стасик, сколько они ещё у нас пробудут? - нарушила тишину Екатерина. - Нет, нет, ты не подумай. Я просто так, пусть живут, сколько хотят...

- В понедельник все решится: Андрей встречается со следователем, ответил Стас.

- Я завтра поеду к маме. Юрку надо привезти? Или пусть ещё побудет?

- В воскресенье вместе сгоняем... А завтра нам "Ласточка" понадобится. Поедем с Андреем договариваться, насчет памятника Игорю. У него аккумулятор барахлит, - хладнокровно сочинял Стас.

- А эта Наталья - ничего... Только жалко её. Он, конечно, мужик видный, только...

- Что только?

- С придурью слегка.

- У меня, Катенька, нет друзей с придурью, пора уж запомнить.

- Ну, извини. Просто, малость тронутый. Чуть-чуть. А так - ничего.

- Что-то уж слишком ты его критикуешь. Небось, сама к нему неравнодушна, - пошутил Стас.

- Я? Да нужен он мне сто лет! - шепотом возмутилась Екатерина. - Спи. А то ещё поругаемся...

Нечаянно, но попал Стас в самое сердце. Лежала где-то в потемках души, в самой затаенной её глубине почти уснувшая теперь и раздражающая Екатерину смутная тяга к этому мрачноватому на вид парню. Несколько лет назад она почти призналась ему в этом. Она и сейчас помнила тот день. Стас включил музыку и курил на крыльце, а они танцевали. Одни в комнате. Говорили непринужденно, иронически игривом тоном. Она прижалась к нему и спросила: "Ты всегда такой мрачный? Или я тебе не нравлюсь?". "Нравишься", - ответил Андрей. "Так в чем же дело? Или мы не друзья?" - усмехнулась она. Андрей сильнее прижал её к себе, заглянул в глаза, потом отпустил и тоже улыбнулся: "Запомни, Катюша, я с женами друзей не дружу" "Почему?" спросила она. "Холостяку это вредно, ты начнешь меня опекать, воспитывать, подыскивать невесту"... "Только поэтому?" - она подняла брови и, наклонив голову, заглянула ему в глаза: "А может ты боишься, что Стасик будет ревновать?" "И это есть", - серьезно ответил Андрей. Они быстро превратили тот разговор в шутку, да это и в самом деле была шутка, просто подурачились словами - пикантная светская беседа. Минутный разговор, как порыв ветра: прошумел и исчез. Но не забылся, где-то в глубине души осталось щемящее воспоминание, жила раздражающая её симпатия к нему, которую она даже от себя старательно скрывала.

Андрей поднялся по пружинистой лесенке на чердак, в голову ударил пряный дух свежего сена, полевой ромашки и свежих сосновых досок. Он осторожно присел и достал фонарь. В темноте совсем рядом он услышал Натальин шепот:

- Нет, нет, не включай, Андрюша. Я не сплю. Я жду тебя. Ты совсем запарился, милый. И забыл обо мне. Иди сюда, ближе...

Когда мир снова наполнился звуками, Наташа склонилась над ним:

- Андрюш, ты почему молчишь? Ведь мы ни о чем не успели поговорить. Какая-то сплошная гонка. Поговори со мной.