Лана Балашина - Дела семейные Страница 18

— Мне казалось, что я нравлюсь тебе. Наверное, я неправильно истолковала твои взгляды.

Я засмеялся.

— Ты все правильно истолковала. Я отпустил тебя сейчас, потому что не хочу, чтобы первый раз все произошло вот так, в машине. — Я повернул ее лицом к себе и погладил персиковую нежность щеки. — Я обещал тебе, что буду ждать, сколько нужно. У нас с тобой все будет красиво, будут цветы и шампанское, тишина комнаты и красивое белье. Я хотел бы сейчас увезти тебя к морю, но это зависит не от меня, зато обещаю, что все это у нас будет: номер для молодоженов, утренний пляж на двоих, совместные завтраки, обеды и ужины, южное звездное небо. И любить тебя я буду так, что истолковать это по-другому будет просто невозможно.

Стася так нежно глянула на меня, что я еще раз вздохнул:

— Слушай, давай уже куда-нибудь приедем, а?

Мы въехали в бестолковую суету города, Стася вспомнила, что у нас (так и сказала "у нас"!) нет хлеба, и мы остановились у обочины.

Пока она выбирала хлеб, я купил шампанское, бутылку "Абсолюта", икру и конфеты. В киоске на улице продавщица завернула мне в целлофан огромный букет роз. Я забрал все белые розы, которые были в ее ведре. Стася вышла из гастронома и ахнула, глянув на букет. Цветочница, немолодая уже женщина, смотрела на нас и улыбалась. Не обращая внимания на людей, которые глазели на нас, Стася подошла ко мне, взяла цветы и подняла ко мне лицо, приоткрыв губы. Поцелуй получился неожиданно настоящим. Я с сожалением отпустил ее. Вокруг зааплодировали. Стася с ужасом оглянулась, и спрятала лицо в цветы. Я со смехом усадил ее в машину, поклонился зрителям, и мы отъехали.

Уже без приключений, мы добрались до ее дома. Оставили машину возле гаража, забрали цветы и пакеты с заднего сиденья. В лифте мы оба молчали.

Еще в прихожей, не зажигая свет, мы начали целоваться, причем на этот раз нам обоим было ясно, что это всерьез. Стася сбросила ботинки и оказалась неожиданно маленького роста. Она тянулась ко мне, а я, на ходу снимая ее шубку, стягивал свое пальто, освобождался от пиджака. Наша одежда бесформенными кучами оставалась на полу коридора по дороге в спальню. Не отрываясь от ее губ, я подхватил ее на руки, и мы оказались в спальне. Последнее, что я еще хотя бы частично помню, это как я стянул ее платье, и мы рухнули на покрывало.

Дальше были только нежность и изумительная гладкость ее кожи, ее учащенное дыхание, мое нетерпение, стук сердца, отдававшийся где-то в голове и заглушивший все другие звуки в мире. А потом исчезло и все это тоже.

Очнулся я через некоторое время оттого, что Стася где-то рядом слабо шевельнулась. Я повернул голову и встретился с ней взглядом. Сейчас у нее в глазах были какие-то непонятные золотые крапинки, она нежно и весело улыбнулась мне.

— Ну вот, а ты боялась. Иди ко мне, — и я подтянул ее к себе.

Я зарылся носом в ее волосы и поцеловал ее за ухом. Стася засмеялась, вывернулась из моих рук и поднялась на ноги.

— Я в душ, — объявила она.

Я сидел в плетеном кресле в ванной комнате, и с удовольствием наблюдал, как женщина, которую я только что любил, купается в душе. Когда наблюдать стало невмоготу, я шагнул к ней в кабинку. Как это ни удивительно, гнать меня она не стала.

После душа я почувствовал зверский голод, о чем и сказал Стасе. Она прямо в махровом халатике направилась в кухню, а я натянул майку и джинсы, предусмотрительно оставленные здесь, и вышел в коридор. Я зажег свет и увидел одежду, безобразно разбросанную по паркету коридора, фирменный пакет из гастронома на Тверской и розы в целлофане. Из Темкиной комнаты вышла Маня. Она села в стороне копилкой, с неодобрением поглядывая на меня и на разбросанные вещи. На ее мордочке было написано, что я дурно влияю на ее хозяйку.

Я засмеялся. Внезапно она насторожила уши, взгляд ее заметался по прихожей. Потеряв всю свою вальяжность, она шмыгнула под низкий диван, стоящий тут же. Я поднял с пола шубку, но пристроить на вешалку не успел. Раздался звонок, я открыл дверь.

На пороге стоял смутно знакомый мне светловолосый парень моих лет. Он широко улыбался, а в руках у него был букет красных роз, размером не меньше того, что лежал на полу в прихожей, и пакет. Готов поклясться, что в пакете шампанское, водка, икра и конфеты. Убогая все-таки у нас, мужиков, фантазия.

Впрочем, улыбка его стала несколько менее широкой, когда он увидел меня. Я посторонился, пропуская его в прихожую. Парень переступил порог, и сразу увидел и разбросанную по полу одежду, и розы. Он хмыкнул.

Судя по приему, оказанному ему Маней, это шурин или деверь Стаси, никогда точно не знал, как это называется. Я дипломатично спросил:

— А вы, наверное, Алексей, дядя Артема? Давайте знакомиться, Сергей Шумилов.

Он пожал мне руку:

— А где Темка? И Стася?

— Темка у моих родителей, на даче. А Стася в кухне, хозяйничает. Да вы проходите.

В дверях появилась моя красавица: босиком, в махровом халате, распущенные, слегка влажные после душа, волосы, припухшие губы. В руках поднос с тарелками. Увидев Алексея, она засияла глазами, пристроила поднос на какой-то столик и бросилась ему на шею, громко всхлипнув. Тот только руками развел, погладил ее волосы и пробубнил:

— Ну, Стась, ты даешь. Чего ревешь-то?

Оторвавшись от него, она обняла за шею меня, вытерла мокрые глаза, и сказала:

— Знакомься, это Сережа.

Алексей кивнул:

— Да мы, вроде, уже познакомились.

Стася, наконец, заметила одежду на полу прихожей и очаровательно смутилась.

Алексей буркнул:

— У вас тут был погром, что ли?

— Да нет, это мы недавно приехали, еще не успели убрать.

Стася подхватила с пола розы, забрала букет Алексея и пакеты и ушла в кухню. Я взял ее поднос, и мы с Алексеем уселись в гостиной. Вскоре появилась Стася в голубых джинсах и маечке, волосы она заколола высоко, и, кажется, даже успела чуть-чуть подкраситься.

Она накрыла стол, достала приборы и рюмки. Алексей с одобрением наблюдал за ней. Он расспрашивал ее о племяннике, сказал, что внизу, в машине, для него подарки. И очень сокрушался, что Артемки нет дома.

Я сказал:

— Какие проблемы? Завтра подъезжай на дачу, увидишься с племянником. Это не так далеко, как Питер, можно и проехаться. Сам вручишь свои подарки.

Он засмеялся:

— Там в основном Ирка с девочками старалась. Они за вами очень скучают. — Он глянул на Стасю и сказал: — Ты бы приехала. Они будут рады.

Стася подумала и сказала:

— А знаешь, я и сама за ними скучаю. В октябре, на годовщину Виктора, я только на два дня вырвалась, и не поговорили толком. Суета, люди.

— Вот и приезжайте, как потеплеет. Отвезу вас на дачу, наговоритесь. Лорка, кстати, собирается в июне приехать.

Стася порозовела:

— Правда?

Он кивнул.

— Если честно, это я из-за нее примчался. Она позвонила мне в Питер, сказала, что видела тебя в какой-то передаче. Говорит, что у тебя какие-то изменения в жизни, но ты ей о них ничего не сказала, хотя она звонила тебе накануне праздников. Она боится, что ты вляпаешься по своей доверчивости в какую-нибудь историю. В общем, они с Иркой подняли панику, и отправили меня к тебе.

— Похоже, все мои знакомые сидят вечерами у телевизоров, — засмеялась Стася. — Мы с Сережей и Темкой гуляли утром по Арбату, и случайно нас сняли для телерепортажа. Что уж там такого особого углядела Лорка, я не знаю.

— Она сказала, что ты танцевала на улице.

Стася расхохоталась:

— Я же не с шапкой там стояла! Ребята-студенты так замечательно пели, удержаться было невозможно. Нам с Артемом дали призы, вон ту матрешку и вязанку бубликов.

Алексей помолчал и добавил:

— Я все равно собирался в Москву, у меня тут дела наметились. И рад, что увидел тебя. Все хотел посмотреть, как ты в Москве устроилась. Слово свое помню, не сомневайся.

Стася поднялась, собрала посуду на поднос и спросила:

— Я сварю кофе?

Он кивнул:

— Ты иди, а я пока с Сергеем поговорю. Ты же знаешь своих подруг, они в меня вцепятся мертвой хваткой, чтобы узнать, кого ты себе нашла.

Он разлил водку, мы выпили.

— Когда я зашел, ты сразу догадался, кто я. Рассказывала она тебе обо мне?

— Немного. Я больше по Маниному поведению понял, что это ты.

— Значит, между вами особых тайн нет. Тогда ты должен знать, что прошлым летом, в Испании, я позорно влюбился в жену собственного брата. Надо сказать, она этому обстоятельству искренне удивилась и огорчилась. Знаешь, она там в приморском ресторанчике танцевала какой-то испанский танец с мальчиком. Там в каждой забегаловке обязательно есть пара танцоров, которым платит хозяин, для привлечения клиентов. И меня что-то перемкнуло.

— А брат как к этому отнесся? — полюбопытствовал я. С некоторых пор вопрос подобных взаимоотношений с братом стал для меня актуален.

— Нормально. Мы с ним выпили водки, потом подрались на пляже, благо никого рядом не было, потом еще выпили, и я понял, что вел себя, как дурак. Стаське в извинение я привез котенка, а Ирке купил кольцо.