Наталья Солнцева - К чему снится кровь Страница 19

– Меня кто-то цапнул! – взвизгнул он.

– Чего ты орешь, придурок? – Вален потерял терпение. – Пошли! Ты что, к полу прирос?

Он начал трясти Ника, с тревогой вглядываясь в его побелевшее лицо. Наконец тот почувствовал, что может двигаться.

– Тут сквозняк! В дневнике было написано про сквозняк… помнишь? – затараторил он, сбиваясь и хватая ртом воздух.

Вален плюнул от злости.

– Что ты мелешь, козел? Не бойся.

Сам он страха не ощущал, только брезгливость. Ни темнота, ни мертвецы не могли его напугать. Тем более сквозняки. Вален проклинал Ника за трусость.

– Идем! Сквозняк тебя не съест!

– Ты тоже его почувствовал? – Ник весь дрожал. – Ведь так? Признайся…

– Да. Ну и что? Подумаешь… потянуло холодом. Ничего страшного.

Он соврал для пользы дела. Ник безучастно поплелся за ним.

Луч фонаря уперся в дверь с резьбой по краям. Вален с любопытством рассматривал узор и надпись на непонятном языке. На самой двери – посередине – распятие, выбитое из камня.

– Это здесь…

Вален толкнул дверь, и она открылась: запоры проржавели и прогнили до трухи. В центре небольшого прямоугольного помещения – каменная гробница. Над ней, на куполообразном потолке, приятели увидели грубое лепное украшение с ангелами и множеством причудливых завитков.

– Довольно слащаво, – пробормотал еле слышно Ник. – Плохой вкус!

Вален не счел нужным спорить. Его это не интересовало. Совсем другое заставляло напряженно работать его ум: как открыть каменную крышку? Она казалась довольно тяжелой. Каменная девушка, грубо вытесанная, опустила веки – по всей видимости, она изображала ту, чей покой они собирались нарушить.

В самом склепе оказалось интересно и совсем не страшно. По бокам надгробия возвышались еще два постамента, но они оба оказались пусты. Видимо, безутешные родители собирались упокоиться здесь, рядом со своей красавицей-дочерью, но что-то не сложилось. Даже Ник приободрился настолько, что мог критиковать эстетическое оформление надгробия. Оно действительно выглядело безвкусным.

– Не трогай пока ничего, – озабоченно произнес Вален.

Он оглядывался в поисках какой-нибудь прочной палки, которую можно было бы использовать в качестве рычага. Ничего подходящего не нашлось.

Крышка каменного саркофага оказалась неподъемной. Приятели с большим трудом сдвинули ее – совсем немного, – но в образовавшуюся щель уже можно было просунуть черенок лопаты. Так, по сантиметру, им удалось проделать большое отверстие.

– Вален, посвети!

Луч фонаря выхватил из темноты обрывки полуистлевшего бархата, какие-то сухие цветы.

– Гляди, тут еще один гроб! – недовольно пробурчал Вален. – По-моему, он железный. Вот черт!

– Прекрати! – возмутился Ник. – Не кощунствуй в присутствии покойницы!

– Черт тебя возьми, Ник! У нас с тобой нет сварочного аппарата. Мне даже не пришло в голову, что они могли устроить такую штуку, как железный гроб. Зачем? Раньше это было не принято.

– Откуда ты знаешь? – Нику не нравился тон Валена, и особенно то, что он упоминал нечистую силу. – Ты уверен, что гроб действительно железный?

– Возьми и пощупай!

– Нет! – Ника затошнило при одной мысли, что придется лезть в темноту саркофага рукой. – Дай я посмотрю…

Он взял фонарь и стал разглядывать, что там внутри на самом деле. Гроб действительно оказался железным – между остатками бархата поблескивала тусклая свинцовая поверхность. Но… Ник наклонился ниже…

– Здесь стекло! Вален, смотри, стекло! Только оно ужасно мутное. Дай мне какую-нибудь тряпку!

Он обмотал тряпкой черенок лопаты и протер поверхность окошечка. За стеклом проступили черты молодого женского лица, совершенно не тронутого тлением, – белая кожа, черные брови и ресницы, темные губы…

С того момента, как Ник взглянул на мертвое лицо, он начал утрачивать чувство реальности происходящего. Его сознание стало как бы «подвешенным». Он был здесь и не здесь. Голос Валена доходил до него словно издалека.

– Не стой истуканом! Поищи что-нибудь, чем можно разбить стекло.

Отстраненный и безразличный, Ник направился к нише, в которой лежал его фонарь.

– Ничего подходящего…

Он осветил все углы. Пусто. Пришлось выйти в коридор, продолжая шарить по полу лучом фонаря. Шевельнулось неясное беспокойство, – и в этот момент он заметил то, что нужно: железную кочергу. Пересиливая слабость во всем теле, Ник вернулся к саркофагу.

– Давай быстрее, и пошли отсюда. Я больше не могу… Меня сейчас стошнит! – он слышал собственный голос откуда-то со стороны, незнакомый и дрожащий.

Вален засунул фонарь внутрь отверстия и направил на окошечко. Вдруг нежное и одновременно яркое розовое сияние полыхнуло в темноте склепа. Ник отшатнулся.

– Они здесь! – ликовал Вален. – Я же говорил! Я знал! Ах вы, мои хорошие! – обезумев от жадности и возбуждения, он начал изо всех сил колотить кочергой по стеклянному окошку гроба.

Ник не смотрел в его сторону. Он видел совсем иное. Прямо перед ним, там, где свет фонаря поглощала густая тьма, раскачивалась зыбкая фигура в плаще. Полы зловещего одеяния плавно развевались, как будто ветер играл ими…

– Это… смерть?

К кому был обращен его вопрос, Ник не знал. Никто ему не ответил. Оцепенение сменилось диким, нестерпимым ужасом.

– Призрак! Призрак! – не своим голосом завопил он.

Нику захотелось молить о пощаде, упасть на колени, призвать на помощь ангелов, но вместо этого… против его воли, руки схватились за кочергу с такой силой, что Вален чуть не упал. От неожиданности он выпустил орудие из рук, не понимая, что происходит.

– Боже, помоги мне! – внутри Ника включился сам по себе какой-то неизвестный ему механизм, заставляя схватить оружие и сражаться не на жизнь, а на смерть.

Вален обомлел. Его друг с белым перекошенным лицом отчаянно молотил кочергой… пустоту. Ситуация вышла из-под контроля. Ник ничего не видел и не слышал, нанося по воздуху удары убийственной силы.

– Да что же это такое? – Вален обвел фонарем все помещение. Никого. – Ник, ты тронулся умом? Чертов слабак! Дохлятина! – он чуть не заплакал.

Серьги оказались здесь. Одну он достал, рванув с такой силой, что мочка уха покойницы треснула. Мертвецам не больно. Вторую серьгу было не достать – неудобно. Без помощи Ника не обойтись…

Вален пожал плечами и вернулся к гробу. Потянувшись за второй серьгой, он наклонился… Что это? Прекрасное беломраморное лицо красавицы за минуту, пока он наблюдал за Ником, превратилось в черно-синюю бесформенную студенистую массу, вылезшую в разбитое окошечко наружу. Господи! Валену стало не по себе, впервые с тех пор, как они вошли в подземелье. Нечего было и думать достать вторую сережку. Он снова бросил взгляд на окошечко: оттуда перло зловонное «тесто», – оно плотно залепило все отверстие и продолжало пухнуть…

Валена вырвало. Ни за какие деньги не смог бы он снова взглянуть на то, что лезло из гроба.

Евгений с удовольствием уселся в мягкое кожаное кресло. «Шикарно», – подумал он, одобрительно оглядывая офисную мебель.

В такой обстановке он чувствовал себя как рыба в воде. Напротив окна на пушистом ковре стоял маленький столик, на нем – чашечки с кофе, коньяк и шоколадные конфеты. Угловой стеллаж для бумаг и папок, видимо, делался на заказ.

Пантелеймон Андреевич, неизменно приветливый и улыбающийся, предложил выпить.

– Ну как, Женечка, вам моя новая мебель, понравилась? Надо обмыть! Важные беседы и ответственные решения требуют соответствующей обстановки.

В кабинете было очень светло. Вымытое до блеска большое окно сияло небесной синевой. В открытую створку доносился шум трамваев и гудки автомобилей.

Все хорошо. Почему же Евгений внутренне напрягся? Интуиция у него была отменная. Уж не собираются ли его, мягко говоря, «подставить»? Вроде не должны. До сих пор сотрудничество с Пантелеймоном Андреевичем никаких проблем не доставляло. Все серьезно и солидно.

– Я хочу показать вам одну вещь. Что вы мне на это скажете, и как специалист, и как ценитель прекрасного? – хозяин ломбарда без всяких предисловий положил на темную глянцевую поверхность стола яркий рубин, оправленный в золото.

– Позвольте… – Евгений достал из кармана свою оптику, наклонился. – Это серьга! Странно. Она что, одна?

– Увы! – развел руками собеседник. – Продаю как камень и драгоценный металл, а не как произведение искусства. Если бы их было две, у нас обоих не хватило бы средств, чтобы приобрести это чудо.

У Евгения захватило дух, настолько прекрасен был рубин. За всю свою жизнь он не видел ничего подобного. Невероятно!

– Поразительная форма… На мастера, сотворившего такое чудо, надо молиться! Удивительной красоты камень. Исключительно редкий.

Рубин был восхитителен: огромный, гладкий, чистый, яркий, прозрачно-алый, он был подобен солнцу на черном небе. По поверхности стола во все стороны разлетелись красные отсветы.