Чингиз Абдуллаев - Фактор страха Страница 19

– Где он живет? – спросил Дронго.

– В центре города. Рядом с Курским вокзалом.

– Поехали к нему, – Дронго посмотрел на часы. – Первый час. Наступило одиннадцатое мая. Этой ночью все должно быть решено.

– Верните мне оружие, – снова попросила Галина.

– Обещаете разумно себя вести? – спросил Романенко.

– Обещаю, покажу, где он живет, – твердо ответила Галина.

Романенко кивнул Дронго, и тот протянул женщине пистолет. Она убрала его в кобуру, поправила волосы.

– Я с вами поеду, покажу, где он живет, – сказала она.

– Только спокойнее, – предупредил Романенко, – напоминаю, нам нужны показания этого негодяя. Надеюсь, с ним пока ничего не случилось.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Москва. 11 мая

Они направились в сторону Курского вокзала, и, когда подъехали к нужному дому, сидевший за рулем Вячеслав Савин обратился к Романенко:

– Не вызвать ли подкрепление? Там может оказаться засада.

– Не стоит, – возразил Дронго, – мы пойдем с Галиной вдвоем. Только дайте мне ваш пистолет.

– Не следует так рисковать, – повернулся к нему Романенко.

– Я восточный человек, – ответил Дронго, – и у меня свой кодекс чести. Подлец обманул женщину. За нее некому вступиться, нет ни брата, ни мужа. Как должен в этом случае поступить мужчина?

– Надеюсь, вы не имеете в виду кровную месть. Действуйте по своему усмотрению, только без ненужных эксцессов.

– Спасибо, – Дронго положил руку ему на плечо. Затем взял у Савина пистолет и следом за Галиной вышел из машины. Пока шли, Галина молчала и лишь у самого дома спросила:

– Зачем вы пошли со мной? Неужели думали, я не смогу постоять за себя?

– Боюсь, он не сможет, и мне придется слегка его от вас защищать.

– Странный вы человек, – произнесла она дрогнувшим голосом.

Набрала знакомые цифры, но дверь не поддалась – видимо, сменили шифр.

В отчаянии стала изо всех сил дергать дверь, потом взглянула на Дронго, словно ожидая от него чуда.

– Вы можете как-нибудь открыть эту дверь? Или мне ему позвонить?

– Это вызовет у него подозрение, и он не впустит тебя в квартиру, – возразил Дронго, – надо застать его врасплох.

– Но что делать с этой проклятой дверью?

Дронго достал из кармана небольшой дешифратор. И через минуту они уже были в подъезде. Когда они поднимались по лестнице, Галя спросила:

– А если в квартире еще кто-нибудь есть?

– Не думаю, чтобы они устроили засаду. Они ничего не подозревают. Романенко объяснил Бергману, что просто беседовал с Ахметовым, потому что ему показалось, будто Ахметов хочет сделать признание. Так что адвокат в полном неведении.

Они поднялись на второй этаж, и Галя сказала:

– Мы пришли.

– Позвони в дверь, скажи, что соскучилась и приехала.

– Он не поверит, – прошептала она, – я без звонка никогда не приезжала.

– Поверит. Мужчины самовлюбленные самцы. Когда войдешь, оставь приоткрытой дверь для меня, иначе мы не достигнем цели.

Дронго спустился на несколько ступенек вниз, чтобы его не было видно из квартиры, а Галя позвонила. Ее вид не предвещал ничего хорошего, и Дронго опасался, как бы она не сорвалась.

Голос за дверью дважды спросил «кто там», прежде чем Галя ответила:

– Это я. Хочу поговорить с тобой.

Дверь открылась, Дронго взбежал по ступенькам и буквально вломился в квартиру, едва не сбив с ног мужчину среднего роста, с залысинами, с редкими рыжими волосами, острым носом и хитрыми, бегающими глазками. Как такой мог понравиться, мелькнула у Дронго мысль. Мужчина переводил испуганный взгляд с Дронго на Галю. В майке и длинных трусах он выглядел комично и жалко.

– Не дергайся, – сказал ему Дронго, закрывая дверь.

– Кто это? – спросил хозяин квартиры. – Галя, Галочка, Галчонок...

Он не договорил. Женщина шагнула к нему и залепила три увесистые пощечины. Он даже не успел отшатнуться. Дронго буквально оттащил женщину от него.

– За что... Почему... Почему ты так, – всхлипывая, бормотал он, схватившись за разбитый нос и размазывая кровь по лицу.

– Я все объясню, – пообещал Дронго, – только иди в ванную и умойся. И, пожалуйста, без глупостей. Иначе у тебя будут серьезные неприятности.

– Да, да, конечно, – Роман бросился в ванную. Дронго прошел следом за ним, наблюдая, как тот умывается. Было смешно и грустно. Вместо матерого бандита Дронго увидел жалкого шута и бросил взгляд на Галю. Ей было стыдно. Будто с глаз спала пелена, и она впервые разглядела человека, с которым собиралась связать судьбу.

Роман умылся и осторожно, бочком, вышел из ванной, видимо опасаясь нового нападения бывшей возлюбленной.

– Поторапливайся, – приказал Дронго, пропуская его в комнату.

Роман Хатылев сел напротив двери, и Дронго оказался прямо перед ним. Галина не стала садиться, помешало чувство отвращения, так и стояла на пороге.

– У меня мало времени, – сурово сказал Дронго, – так что на вопросы отвечай быстро и четко!

– Позвольте, – возмутился было хозяин квартиры, немного оправившись после шока.

– Не позволю, – оборвал его Дронго, – ты, Роман Хатылев, четырежды судимый. Дважды за мошенничество, один раз за хищение и еще за многоженство. Брачный аферист, сукин сын, подонок и мерзавец. Беспринципный, аморальный тип. Если будешь увиливать от вопросов, хитрить, оставлю тебя с ней наедине, а сам уйду. Устраивает такая перспектива?

Роман испуганно переводил взгляд с Дронго на Галину, но она не смотрела на него. И это больше всего пугало Романа Хатылева.

– Первый вопрос. Кто велел тебе познакомиться с Галиной Сиренко? Мне нужно имя.

– Не знаю... не знаю... Не понимаю, о чем вы...

– Повторяю. Кто велел тебе с ней познакомиться? Назови имя!

– Меня привезли к нему, имени я не знаю. Меня привезли...

– Кто тебя привез и куда. Подробнее. И учти, каждое твое слово будет проверено сегодня ночью. Пока не проверю, не отпущу тебя.

– Мне действительно предложили с ней познакомиться, – пробормотал Хатылев, – но она мне сразу понравилась, и я стал с ней встречаться.

– Без лирики. Кто именно предложил?

– Толик Шпицын. Сказал, что очень нужно. Объяснил, как ее найти. Сделал несколько книг с моей фотографией. Я всегда мечтал быть писателем.

– Об этом расскажешь потом, – перебил его Дронго. – Кто такой Толик Шпицын?

– Все его знают. Он юрисконсультом был, адвокатом, но его выгнали из коллегии еще в советские времена. Затем работал на Истребителя.

Пришлось Дронго снова звонить Зиновию Михайловичу.

– Слушаю, – раздался сонный голос оператора. – Опять вы? Совесть у вас есть?

– Дорогой мой, это последний раз. Мне нужны данные на Анатолия Шпицына. По сведениям, он в свое время работал в адвокатуре, но его уволили. Потом был юрисконсультом, работал на Чиряева. Узнайте, чем он занимается сейчас.

– Хорошо, – чуть не плача произнес Зиновий Михайлович, – данные передам на ваш компьютер.

– Кому вы звоните? – испуганно спросил Хатылев.

– Кому нужно, тому и звоню. Сказал же, что буду проверять каждое твое слово. Итак, Шпицын предложил тебе познакомиться с Галиной и сделал несколько книг с твоей фотографией. Верно?

– Да. Они узнали, что она поедет в Тулу. Извини, Галочка, но это страшные люди. Меня чуть не силой посадили в поезд.

– И ты познакомился с ней, выдавая себя за писателя, – продолжил Дронго. – Рассказывай дальше.

– Потом мы стали встречаться, – сказал Роман, – я действительно увлекся Галиной. Она редкой души человек, умница, красавица, талантливая.

– Прекрати, мразь! – не выдержала Галина.

– Напрасно ты так, – пробормотал он.

– Полученные сведения ты передавал только Шпицыну или еще кому-нибудь?

– Ему не передавал – Очеретину, – сказал Роман. – Матвею Очеретину. Слышали, наверно, о нем. Он был правой рукой Чиряева.

– Почему был? – сразу насторожился Дронго.

– Чиряев в тюрьме, – удивился Хатылев, – все знают, что Истребитель приземлился в немецкой тюрьме.

– Это мы обсудим в следующий раз. Где ты встречался с Очеретиным?

– В его загородном доме.

– Подожди, – Дронго снова достал мобильный телефон.

– Опять вы? – взбешенный, спросил Зиновий Михайлович. – Разбираюсь с вашим Шпицыным. Никакой он не Шпицын, с Спицын. Но по паспорту почему-то Шпицын. Я проверял его связи. Он из Свердловска. Работает на банду Чиряева.

– Проверьте еще Матвея Очеретина.

– Слышал о таком. Кличка Бык. Туп, как животное. Зачем он вам?

– Проверьте, пожалуйста, – попросил Дронго, закончил разговор и посмотрел на Хатылева.

– Я не очень-то верю тому, что ты говоришь. Вряд ли юрисконсульт и простой уголовник могли провернуть такое непростое дело. Давай сначала. Кто велел тебе познакомиться с Галиной Сиренко? Кто дал книги? Говори правду! Не ври! Кто-то поумнее Очеретина и Шпицына стоит за всем этим. Кто? Говори!

– Не знаю, честное слово, не знаю.

– Знаешь. Писательскую «легенду» не ты придумал. Кто-то тебя проинструктировал, сказал, что именно нужно говорить, о чем спрашивать. Так я тебе и поверил, что ты мечтал стать писателем. Такие прохвосты о другом мечтают. Твое внедрение явно не дурак придумал, все было тщательно спланировано. Месяц назад ты о Труфилове знать не знал. Тебе придумали не только писательскую «легенду». Ты выдавал себя за вдовца, вырастившего двух детей, бил на жалость. А у тебя было пять жен, и все живы-здоровы. Мне надоело тебя уговаривать, на счету каждая минута. Говори правду! Я жду!