Дачные расследования [антология] - Галина Владимировна Романова Страница 19

Она запнулась. Уставила на Виталика широко распахнутые глаза и спросила:

— А кто украл деньги, Виталик? Куда подевалась сумка? Никто ничего не видел! Все спали!

— Все, кроме меня. Я не спал.

Долговязый помощник резко поднялся, подошел к столу, пододвинул к ее локтю тарелку с сырниками и взглядом потребовал съесть все. Кира послушно схватила вилку, откусила и нашла сырники восхитительными. Даже ее тетка не могла так готовить, как навязанный Евдокией Михайловной помощник Виталик.

— Ты не спал! — крикнула она ему в спину с набитым ртом. — И что-то видел?

— Видел, — притормозил он в дверях, касаясь рыжей шевелюрой притолоки.

— Что?

— Я видел сумку.

— С деньгами?

— Возможно.

— Ну-у, так неинтересно, — разочарованно протянула Кира, откладывая сырник и закидывая руки за голову. — Какая-то сумка, предположительно с деньгами. И что с того?

— А то, что я видел человека, который нес эту сумку. Мне стало любопытно. Я пошел за ним. И даже увидел место, куда тот ее спрятал.

Глава 4

Покойная Евдокия Михайловна, по которой он вздыхал всю жизнь, но так и не осмелился сделать ей предложение, опасаясь получить отказ, просила его присматривать за Кирой, когда она переедет в дачный поселок.

— А если она не переедет? — сомневался Егор Степанович, поглаживая ладошку своей любимой, тающей на глазах женщины.

— Переедет, — слабым голосом, но твердо отвечала Евдокия. — Я сделаю ей предложение, от которого она не сможет отказаться.

— А если сможет?

— Сможет, но не станет, — загадочная улыбка, которая всегда сводила его с ума, кривила губы и тут же исчезала. — Ты только присматривай за ней, Степаныч. Обещаешь?..

Он обещал присматривать.

Но не превращать свою жизнь в хаос!

А именно этим занялась Кира Сергеевна Воробьева, поселившись в доме своей тетки. Она принялась совать нос во все дела, которые ее совершенно не касались! Сначала внесла смуту, навязав версию, за которую его мгновенно в райцентре высмеяли. Потом потащилась с ним к близнецам Агаповым. Теперь вот уселась напротив него за его дощатым столом под яблоней и снова сводит с ума.

— Степаныч, ты не понимаешь, что все дело в деньгах?

— Понимаю. Их не нашли. Считают, что старший сын присвоил и убил отца…

— Зачем убивать отца, если эти деньги и предназначались ему? Ну это же откровенная тупость, Степаныч! — кипятилась Кира Сергеевна, мешая ему ужинать.

Он ее полдня не видел и уже начал успокаиваться, решив, что Кира угомонилась и с пустой болтовней больше к нему не полезет.

Ага! Как же!

— Степаныч, ты теперь понимаешь, кто его убил?! Старший сын совершенно ни при чем! — таращила глаза племянница его любимой женщины.

— Ты можешь с полной ответственностью утверждать, что эти двое не в сговоре?

Эта мысль только что пришла ему в голову и казалась вполне себе удачной. Его мучительница внезапно умолкла и задумалась на целых десять минут, он засекал. И пока она хмурила брови и кусала губы, Егор Степанович смог доесть свой ужин, состоявший, как обычно, из отварной картошки и вареного минтая с луком.

Если честно, не очень он любил эту еду. И с удовольствием картошечку поджарил бы. И вместо вареного минтая предпочел бы кусок копченой горбуши, но…

Но он обещал Евдокии, что после ее ухода будет правильно питаться. Не станет употреблять в пищу ничего жареного и копченого.

— Это сокращает жизнь, мой дорогой, — гладила она его по впалым щекам слабой рукой.

Конечно, Степаныч мог бы возразить. Привести в пример ее правильное питание, которое не помогло уберечь ее от страданий. Но он молчал. Обещал и это тоже.

— Но он же напился, Степаныч, — попыталась Кира возразить, промолчав целых десять минут. — И не мог ни с кем вступить в сговор. Его утром еле растолкали!

— Никто не мешал ему вступить в преступный сговор с убийцей и потом напиться. Так сказать, с горя! — Он положил в рот очищенный от косточек кусочек вареной рыбы. Пожевал. — И еще для того, чтобы отвести от себя подозрение.

— А мотив? Зачем? Зачем ему убивать отца и красть свои же собственные деньги? Они ведь и так предназначались ему!

— А вот этого мы наверняка знать не можем. Знаешь, что поведали мне близнецы Агаповы?

— Что? — Ее шея вытянулась над столом.

Он не спешил отвечать. Не торопясь доел картошку, рыбу, отодвинул пустую тарелку, запил все яблочным компотом. Несладким! И только тогда проговорил:

— У них неожиданно появилась информация о том, что Саврасов-старший решил деньги поделить между всеми детьми.

— На троих? Или между сыновьями?

Степаныч растерялся. Вот тут ответить он затруднялся. Всем было известно, что пекарь дочь свою не жаловал, а зятя и подавно за человека не считал. Они все время путешествовали на его деньги, как он полагал. Были нахлебниками — безответственными, наглыми. В дачном поселке появлялись редко. Только когда деньги заканчивались.

— Вот! Еще кандидаты! — обрадовалась Кира, выслушав рассуждения участкового.

— Твой Виталик их не видел ночью с сумкой, — прищурился Егор Степанович.

Ему страсть как хотелось поработать зубочисткой во рту. Обычное дело после ужина. Но при Кире он не мог. Стеснялся. Теперь сидел и мучился.

— Степаныч, ну надо же что-то делать! Твои коллеги из райцентра увезли старшего сына Саврасова, а он, может быть, вовсе ни при чем. Надо же…

— Надо, — согласился он, решив: если не станет спорить, Кира уберется с его двора, и он останется один за столом под яблоней. — Надо что-то делать. Подумать придется. Крепко подумать. Но не гнать лошадей!

Он медленно поднялся, демонстрируя ребра под тонким трикотажным лонгсливом в обтяжку, и выразительно посмотрел в сторону кованой калитки. Кира со вздохом встала, кивнула и пошла к выходу с его участка. Но перед уходом предупредила:

— Я что-нибудь придумаю, Степаныч, будь уверен. Я выманю преступника. Вот увидишь!

— Хорошо. — Он не стал спорить и с облегчением запер за ней калитку на засов.

Егор Степанович успел лишь собрать посуду со стола и уложить ее в раковину в летней кухне, как от калитки раздался требовательный звонок.

— Степаныч, открой! Срочное дело! — голосила Кира на всю улицу.

— Что случилось?

Калитку он открыл, но внутрь ее не впустил, зажимая в кулаке пластиковый бочонок с зубочистками.

— Я придумала! Придумала, как выманить преступника и заставить его показать свое истинное лицо.

— И как же? — поинтересовался он безо всякого интереса.

Кира и раньше была большой выдумщицей. Чего только не сочиняла, чтобы отлынивать от занятий с репетиторами на летних каникулах! Если