Татьяна Нильсен - Вояж на тот свет Страница 2

Ерин кивнул и поспешил в комнату, где произошло убийство. Это была небольшая спальня, декорированная в светлых тонах, в которой находилось лишь огромный, зеркальный шкаф-купе от потолка до пола и от стены до стены, и широкая кровать с никелированной решёткой у изголовья. И к этому металлическому плетению шёлковым, белым шарфом были привязаны руки молодой девушки. Она была длинноволосой блондинкой, рот заклеен скотчем, лицо было чистым и уже спокойным, зато тело жестоко растерзано, всё в синяках и кровоподтёках, а самое жуткое-распоротый живот от солнечного сплетения до паха. Это страшное зрелище утвердило Ерина в мысли, что они имеют дело с серийным маньяком, и к двум, уже имеющимся убийствам прибавилось третье. От этого у него заныло под ложечкой, потому что понимал, что смерти будут множиться. Для спокойной Турции убийства в принципе были случаями из ряда вон выходящими, а уж серийные убийства с такими извращёнными деталями просто шокировали многих полицейских. Ежедневно они сталкивались с мелкими карманниками и матёрыми ворами в законе, с продавцами наркотиков, насильниками, с пьяными дебоширами – и то, в основном это были иностранцы. А тут третье тело с вырезанными сосками грудей и распоротым животом. Ерин подумал, что надо будет собрать всех, кто причастен к расследованию, и строго-настрого приказать не распространяться не только о деталях, да и вообще просить шефа наложить гриф секретности на это дело. Он первый раз столкнулся со столь сложной и хитроумной задачей. Многолетний опыт подсказывал, что мотивы убийств можно просчитать, но поймать хитроумного сумасшедшего будет очень трудно, потому, что он и сам не знает, когда в нём, в добропорядочном с виду человеке, произойдёт затмение. В поимке маньяка, конечно можно рассчитывать на случайность, но это мало вероятно. Его нужно просчитывать, лучше посоветоваться с коллегами из других стран, проконсультироваться со светилами психиатрии из Стамбула, да и просто напрячь извилины. В такие минуты Ерин мысленно обращался к Аллаху и просил дать ему терпения, силы, разумения и веры.

Санитары уже развернули чёрный пластиковый мешок и стояли посередине комнаты, как слуги Харона в ожидании приказа закутать тело в чёрный саван и отправить в морг. Патологоанатом – лысый, дотошный коротышка, увидев Ерина махнул ему рукой, и когда тот подошёл ближе заговорил негромко:

– Всё как в двух предыдущих случаях, лицо не тронуто, а тело он искромсал, как и у других он вскрыл живот и отрезал соски. Время смерти от четырёх до семи часов утра. Орудия убийства пока не нашли, но смею предположить, что это был хирургический скальпель или тонкий нож, надрезы сделаны профессионально. Она умерла ужасной смертью, вероятно, он хотел, чтоб она мучилась и похоже для этого у него было достаточно времени. Однако точнее причину смерти и по всем вопросам приходи завтра после обеда, я дам заключение.

– Почему ты думаешь, что это мужчина и что он был один?

– Здесь много следов, но все старые, здесь не убирались как минимум месяц. А вот свежие следы только от двоих. Девушка была на высоких шпильках – её туфли, и одежда находятся в ванной комнате, и следы от мужских ботинок сорок второго размера. Когда мы приехали эти следы были ещё влажные и на тёмном плиточном полу их было видно хорошо. Он заходил в ванную чтобы привести себя в порядок после убийства. Фотограф всё снял, не волнуйся

Коротышка вернулся к своим делам, но спохватился:

– Да и ещё, после тех процедур, что он сделал с девушкой или он был весь в крови, или на нём была другая одежда типа комбинезона.

К ним подошёл Закария, правая рука Ерина и включился в разговор:

– Я думаю, что он убирал за собой улики, когда услышал, как свидетельница вставляет ключ в замок. В этот момент он ринулся со второго этажа, схватил бейсбольную биту, которая стояла в корзине вместе с другими клюшками, битами и зонтами. В прихожей почти нет света, он не опасался, что она сможет хорошо его рассмотреть и запомнить. Как только женщина вошла, шарахнул её по голове и быстро ушёл. Хорошо удар пришёлся вскользь, иначе бы было два трупа. Бита валялась на полу возле дверей, отпечатков, конечно, нет. Изверг был в перчатках.

Они отошли в сторону-санитары понесли свою скорбную ношу в машину скорой помощи. Ерин потёр подбородок и спросил:

– Ты отправил людей опрашивать соседей?

– Конечно шеф!

Ерин в такие минуты думал, как ему повезло с заместителем. Закария был здоровым мужиком с сильными руками. Питал слабость к старым автомобилям, выискивал их по объявлениям по всей Турции и зачастую отпрашивался на пару дней, чтобы перегнать какой-нибудь старый, послевоенный ржавый «Форд» из забытого, горного аула. Потом, тщательно, своими руками, восстанавливал старый транспорт, полировал, позже, с гордостью демонстрировал всем желающим, чтобы, в конце концов, продать любителю раритетных авто. И снова, да ладом – через некоторое время снова бегал с паяльной лампой вокруг груды старого железа. Закария был прекрасным исполнителем, не лез с советами, аккуратно вёл дела, был человеком с доброй душой, хотя вид имел мрачный и угрожающий.

– Вы установили имя жертвы? По виду она не похожа на турчанку.

– Устанавливаем, но похоже, из той же серии, что и две первые жертвы.

Ерин горестно покачал головой и тихо произнёс:

– Ой, как же это усложняет нашу жизнь!

Эти убийства не просто добавляли проблем, они могли коренным образом изменить жизнь не в лучшую сторону или сломать карьеру. Две первые убитые жертвы являлись проститутками славянского происхождения, а конкретно это были молодые, русские девушки.

Первую жертву обнаружили случайные туристы на пустынном пляже, в середине апреля. Девушка со светлыми, растрёпанными волосами лежала мирно и была прикрыта тонким хлопковым полотенцем. Сначала они решили, что девушка просто спит, но место для глубокого сна было не совсем комфортным – побережье было каменистым, да и погода прохладной. Любопытные туристы, подойдя поближе и увидев багровые пятна на светлой ткани плаща, на котором она лежала и совершенно белое лицо, поспешили вызвать полицию. Убийца не боялся совершить жестокое убийство в таком месте, потому что в это время туристов было мало, да и купаться ещё достаточно холодно, поэтому пляжи были пустынными и безлюдными.

Вторую девушку нашла горничная дешёвого трёхзвёздочного отеля на окраине города, когда пришла делать уборку в пустующем, как она думала номере. Это произошло через две недели после первого убийства. Каким образом жертва с убийцей проникли в номер не было особенной загадкой. Около одиннадцати ночи сработала сигнализация на автомобиле, который был припаркован на принадлежащей отелю площадке во внутреннем дворе. И портье отлучался, чтобы отключить сирену. Следствие выяснило позже, что убийца покинул отель по пожарной лестнице.

После обнаружения второго трупа Ерин понял, что они имеют дело с серией, уж слишком была похожа манера выполнения и надо ждать новые жертвы. Они рыли носом землю без выходных, потому, что надо было ещё разбираться с текущими делами, но убийства прекратились. Прошло полтора месяца, город был забит туристами, аферистами, ворами, торговцами наркотиков и проблем у его отдела было выше крыши. И вот новое убийство. Надо было понять, почему первые два убийства произошли в разнице две недели, а третье через полтора месяца, и почему именно русские проститутки? Если они поймут это, то могут спрогнозировать когда произойдёт следующее преступление, а что оно произойдёт Ерин не сомневался.

Глава 2

Наташка терпеть не могла своё имя, отчество и фамилию. Ну что это-Иванова Наталья Ивановна? Иванова и Ивановна, это как на кусок масла намазать масло. В её классе, потом в институте учились девушки Элеоноры, Изольды, Стефании, Матильды и от таких имён они казались красавицами, и не важно, что дома их звали просто Эля, Изя, Клёпа, Мотя. Но уже когда приехала в Турцию, то вообще невзлюбила своё имя, потому как Наташами называли всех женщин славянского происхождения, которые занимались проституцией. И когда она с кем-нибудь знакомилась, то представлялась на французский манер – Натали, как в песне сладкоголосого Хулио Иглесиаса. Ей было тридцать два года, родилась и выросла в городе Тамбове. Она любила этот город, своих родителей, свой дом, речку Цну с илистым берегом, заросшим плакучими ивами. После школы Наташка поступила в пединститут на факультет иностранных языков. И уже, как десять лет трудилась преподавателем английского языка в одном городском лицее. Пару лет назад взяла большой кредит в банке и купила квартиру, считая, что уже довольно сидеть на родительской шее, есть мамкины пирожки, пора обособляться. Она гордилась своим поступком. Честно сказать было не очень много поступков, которыми она могла бы гордиться. Наташа была хорошей девочкой, хорошей дочерью, хорошим педагогом, и в слово поступок она вкладывала серьёзный смысл. Она считала, что совершить поступок, это значит поступиться чем-то ради благого дела, тем более что воспитана была, благодаря матери-педагогу на примерах Александра Матросова, Зои Космодемьянской, генерала Карбышева и многих других простых людей, которые сами того не зная, сделали шаг в историю, имея просто невероятную силу духа и веру. Иногда она корила свою мать за такое воспитание, потому что более лояльное и гибкое восприятие жизненных проблем делало существование удобней и комфортней.