Рикошет - Юлия Александровна Лавряшина Страница 20

— Это Никита, — представил Артур, когда они сели в машину. — Профессионал с большой буквы.

Ивашин покосился на него, считав издевку, но ничего не сказал, только улыбнулся Жене, назвавшей в ответ свое имя.

— Надо же, — фыркнул он, оглядывая девушек. — Вы как два пацана: Саша и Женя.

— Зато твое имя на «а» заканчивается, как у девчонки, — куснула в ответ Сашка, и он сразу отвернулся, насупился.

Артур неодобрительно качнул головой: он сто раз объяснял ей, что Ивашин еще в том возрасте, когда любые намеки на недостаток мужественности воспринимаются чересчур болезненно. Это ему самому уже до лампочки — хоть горшком назови…

Чтобы отвлечь его, Логов спросил:

— Больше ничего важного не выяснил?

Был уверен, что нет, иначе не стал бы спрашивать при постороннем человеке, просто попытался направить мысли Никиты в другое русло. Но тот неожиданно живо обернулся:

— Есть кое-что!

— Ладно, дома поговорим, — торопливо остановил его Артур.

— Ну да, — спохватился Ивашин. — Музычку?

Сашка наклонилась вперед:

— Поставь Цоя. Сегодня день его рождения.

— Серьезно? — обрадовался Ивашин. — Сделаем…

И вытащив из бардачка небольшой кейс с дисками, принялся искать нужный. Краем глаза Артур заметил, как Сашка повернулась к соседке:

— Ты любишь Цоя?

И все замерли, дожидаясь ответа. Для них этот вопрос был своего рода тестом на совместимость: ты с нами или нет? Знать этого Женя не могла, но Артур допускал, что любая смышленая девушка сообразила бы ответить именно так:

— Всегда любила.

«Это еще ничего не значит, — подумал он и попытался передать мысль Сашке. — Она просто не дура. Догадалась, чего мы ждем».

Ему самому не нравилось, как он отторгает присутствие Жени, которая ничего плохого никому из них не сделала. Разве что отвлекла от дела… Но ощущение, будто в их жизнь неотвратимо входит нечто новое, пугало. Ведь неизвестно еще, чем это обернется.

«Я становлюсь стариком, — подумал он удрученно. — Мне все меньше хочется перемен… А туда же — Цоя слушаю!»

По дороге он пытался доказать себе: пусть Жене и необходима крыша над головой, она ничего не предпринимала, чтобы пробраться в их дом. Не попыталась понравиться или разжалобить. Даже набросилась на него… Сашка сама приняла решение, и это ее право. Ее дом. И думать, будто у незнакомой девушки есть какие-то скрытые цели, а вымышленным ребенком она лишь прикрывается, это паранойя чистой воды! Даже он сам, не говоря уж о Сашке с Никитой, не имеет доступа к государственным тайнам, чтобы кому-то была нужда подбираться к ним поближе.

И Логов заставил себя поверить: «Она действительно попала в беду. Против нее совершено преступление. И его нужно раскрыть. Черт возьми, разве не этим я занимаюсь всю жизнь?!»

Особых разговоров за своей спиной он не слышал — Сашка не позволяла себе перебить Цоя. Только на въезде в Образцово, когда машина поравнялась с ее любимой каменной оградой по левой стороне, напоминающей о Крыме, она сказала:

— Вот здесь мы и живем.

Кажется, Женя ничего не ответила.

Возле дома Артур сообщил в пространство, что ему нужно позвонить, решив понаблюдать из машины, как она будет вести себя. Собаки уже скакали вокруг, и Женино лицо, по крайней мере его здоровая половина, неожиданно просияло:

— Это все ваши?

— Сиротки, — плаксивым голоском протянул Никита.

И первым выскочил, открыл заднюю дверцу, выпустив Женю. Потом перебежал на другую сторону и помог выйти Сашке.

«Сама галантность!» — хмыкнул Артур, но остался доволен парнем. Делая вид, будто разговаривает с кем-то, он наблюдал, как Женя присела, и самый активный из собак — черный Бутч — взгромоздил лапы ей на плечи. Пообниматься с каждым — это был их ритуал. Но почему пес подскочил не к Сашке, которую любил больше других?

Артур быстро перевел взгляд на нее: она одновременно гладила Друлла и Мари, но смотрела на Бутча. И хотя Логову не разглядеть было из машины выражение ее глаз, можно было не сомневаться: Саша не особо рада тому, что ее любимец на этот раз предпочел другого человека.

Точно почувствовав взгляд, Женя оглянулась и что-то сказала, после чего Сашкино лицо неожиданно прояснилось.

«Что?» — ему мучительно захотелось узнать это. До того, что Логов спрятал телефон и уже собрался выбраться из машины, как вдруг заметил Монику. Его застенчивая собака медленно приближалась к Жене, и он ощутил, как кольнуло в груди: неужели доверится? Почему? Что было такого в этой девушке? И почему собаки учуяли это с ходу, а он не смог? Ну ладно, Бутч, он не особо щепетилен… Но Моника! Артуру понадобились долгие недели, чтобы эта собака признала его.

Не замечая, как лицо свело спазмом, он следил за этими двоими. Бутч уже переметнулся к Сашке, потом ткнулся Никите в колено, отпихнув старика Дики… А Моника замерла возле Жени, которая спокойно поглаживала ее шею и грудь, что-то приговаривая. Его собака улыбалась. Оцепенев от обиды, какой не испытывал, кажется, лет с двенадцати, Артур следил за медленным движением Жениной руки, скользившей по собачьему подбородку. Оно завораживало, как медитация, хотя при этом причиняло боль. Ему хотелось прервать эту пытку, но он не мог шевельнуться.

Неизвестно, сколько это продолжалось бы, если б резкий стук в стекло не заставил его очнуться. Непонимающе глядя на Сашку, он не сразу додумался открыть дверцу, потом очнулся и резко ругнулся про себя: «Да что со мной? Какого черта?!»

— Ты не поверишь, — радостно начала она, когда Артур выбрался из машины, — Женька — кинолог. Это знак, правда? Такого же не бывает на самом деле! В каком-то заброшенном бараке найти именно того человека, который нам нужен…

Он удивился:

— Нужен? Зачем?

— В смысле?! Если мы хотим создать полноценный собачий приют, нам необходим профи.

— Не слишком ли Женя юна для профи?

Сашка прищурилась:

— Ты ворчишь, как старый дед… Да что с тобой? Чем она тебе так не нравится? И не так уж она юна, между прочим. Ей двадцать четыре года, ее малыш уже в садик пошел, оттуда бабка его и выкрала.

Ощутив досаду от того, что ей уже столько известно о Жене, он постарался произнести с веселым безразличием:

— Когда ты успела все разнюхать?

— По дороге, конечно, — удивилась Сашка.

У него едва не вырвалось: «Она была тебе интересней, чем Цой?» Но это прозвучало бы глупо…

— Ясно, — только и сказал он.

— Только про то, что она —