Кваздапил. История одной любви. Начало - Петр Ингвин Страница 21

– С удовольствием задержусь на минутку.

Мелодия «Лезгинки» заставила обоих вздрогнуть. Мадина бросилась к сумочке, звонивший телефон взвился к уху, разговор пошел на ее родном языке. Пока одна рука Мадины держала трубку, вторая на ходу стаскивала футболку.

Моему стыдливо следившему взгляду нахалка успела даже подмигнуть.

Я был рад звонку.

Кажется.

Скажем так: частично. Когда в ситуацию вмешалась судьба и решений от меня не требовалось, на душе стало пусто, как перед матчем любимой команды, который вдруг отменили.

Выиграл я этот раунд или проиграл? Непонятно. Совесть говорила одно, тело – другое. Время покажет, что важнее.

– Родные мотивы – родной крови. – По окончании разговора отключенный телефон полетел в сумочку, Мадина кинула в меня снятой футболкой и понеслась к брошенным вещам.

– Ты о чем?

– О мелодии звонка. Гарун возвращается домой, нужно бежать.

Дверь в ванную, где она принялась одеваться, принципиально осталась открытой. Неуемная авантюристка поражала упорством в достижении целей. Направить бы его в благое русло…

Не думаю, что Султан считает себя проигравшим. Может быть, и мне не стоит пенять на русло? Ведет в приятную сторону, от меня ничего не требуется, просто плыть по течению…

– Помоги, – донеслось из ванной.

Мадина извивалась, втискиваясь в надеваемое через голову платье и стягивая его руками вниз по фигуре. Мне под нос выставилась спинка, где требовалось застегнуть молнию. Я молча вжикнул и сделал шаг назад. Мадина ожидала как минимум объятий, но безропотно приняла реальность, сборы продолжились. Затем прозвучало слово, всего одно, зато какое:

– Завтра.

Ощущение – меня забыли в криосауне.

– Что? – тупо спросил я.

– Не придуривайся. Встретимся завтра.

– Завтра меня не будет, уезжаю.

Метавшийся по квартире вихрь, подхватив куртку и сумку, на миг застыл, ресницы Мадины обалдело хлопнули:

– А послезавтра?

– На неделю, как минимум.

– У меня есть твой номер, списала у Гаруна. Свой не даю, брат иногда проверяет контакты. Надеюсь, на звонки с неизвестных номеров ты отвечаешь?

Уметь бы тоже так брать быка за рога, чтобы мощные копыта покорно топали на поводу, как бы их обладатель ни сопротивлялся.

– Не уверен, что это хорошая идея.

– Вообще или имеешь в виду звонок от конкретной меня?

– Какая же ты умная плюс к тому, что красивая.

– И это при том, что ты еще не все знаешь обо мне.

Мадина обежала себя взглядом – все ли в порядке.

– Волосы не высохли, – напомнил я.

– Неважно. – Она достала из сумочки головной платок, и последняя улика была спрятана.

На меня снова глядела гламурная фифочка, узкое платье подчеркивало дары природы, вызывающий взор звал на безумства, а плотоядный оскал обещал не выпустить живым. Кожаные куртка и сумка казались выпотрошенными жертвами. Только скромный головной убор нарушал гармонию композиции.

– На Хаде платок смотрится органичней, а тебе больше идут распущенные волосы, – сообщил я. Слово «распущенные» оказалось к месту. Не в бровь, а в глаз. – Вообще, странно видеть тебя в платке.

– Скоро без него не увидишь.

Скоро вообще не увижу, подумалось с тайным облегчением.

Да, не увижу, уныло согласилось во мне что-то другое. А жаль, что нивижу. И – какого черта? Разве традиции приятеля, о которых пекусь – мои?

Мадина еще раз проверила волосы.

– Дома сразу пойду голову мыть, и никто ничего не заметит. – Когда входная дверь открывалась, моих губ коснулся мимолетный поцелуй. – До встречи, Кваздик. Ты хороший и правильный, это правильно и хорошо, но нехорошо быть настолько правильным. Я над этим поработаю. Если успею. Не задерживайся у родителей.

Глава 8

После областного центра в нашей глуши оказалось тускло и тоскливо. Заняться нечем, пойти некуда. Первые впечатления от приезда улеглись, папа с мамой весь день на работе, сестренка трещала без умолку, сообщая новости, кто умер, кто женился, а кто из ее подружек с кем гуляет. До колик хотелось вернуться в иногороднюю самостоятельность, где никто не стоит над душой, а попытавшегося встать посылают в пешее путешествие по известному маршруту. С близкими родственниками такой финт не пройдет. Решение вновь уехать практически созрело, и тут мне позвонили.

Номер не высветился. Рука тянулась к телефону, призывно светившийся экран рисовал в мозгу соблазнительные картинки. Я сдерживался из последних сил. С первой минуты приезда душу рвали сомнения: что делать, когда Мадина позвонит? Именно «когда», никаких «если», я достаточно понял ее непробиваемую натуру. Летящий самолет не остановить, его можно только сбить. Или сесть к нему на борт. Вопрос: люблю ли я кататься на автобусе без тормозов? Такой подбросит до нужной точки со всеми удобствами, но он, во-первых, даже не такси, а общественный транспорт, а во-вторых, напоминаю, без тормозов, без серьезных травм соскочить не получиться. Но главное не это, то есть не забота о себе, любимом, электромясорубкой прокручивала мне мозги в фарш.

Жизнь на Кавказе наложила отпечаток, я жил двумя культурами и понимал обе. Каждая чем-то манила и чем-то отпугивала. Мне нравилась надежная патриархальность южных нравов, но одновременно нравилась легкость бытия у молодежи озападнившегося центра. С уважением относясь к одним традициям, я следовал более приятным другим.

Мадина сделала тот же выбор. Следует ли осуждать человека, который думает как я?

Но что-то во мне воспротивилось, и кнопка разговора осталась не нажатой. Но и сбросить звонок это «что-то» не позволило, чтобы для звонившего сохранялась интрига. Дескать, я не ответил не потому, что не хотел (ведь хотел!), а, наверное, не услышал. Не перезвонил, потому что номер скрыт. В следующий раз, мол, обязательно отвечу.

Если это Мадина, следующий раз не заставит себя ждать. Хватит ли у меня воли?

Брошенная на телефон подушка не помогла, уши еще долго слышали крик далекой души даже после того, как он умолк. Чтобы не терзаться, я отключил телефон.

Еще один день прошел бессмысленно и бездарно. Вечером сестренка потащила меня гулять. Ей всего четырнадцать, а разговоры только о мальчиках. И мальчик, как выяснилось, уже появился – во дворе нас поджидало нескладное чучело гороховое в бейсболке, кедах и джинсах, на которых дыр было больше, чем ткани. Поперек куртки – надпись по-английски с примитивно-тупым слащавым текстом. Парнишка сидел в круглой беседке, скрытой гаражами и деревьями. Идеальное местечко для молодежи, которая ищет уединения.

При моем появлении вид у пацана стал испуганным, что немного успокоило. Опасности в Машкином избраннике не чувствовалось. Ненавижу дерзких и борзых, когда дело касается близких мне людей.

– Саня, это Захар, он почти на год старше, живет в соседнем доме и занимается каратэ.

Чтобы не отвечать на лишние вопросы,