Полина Дашкова - Эфирное время Страница 22

— Разумно, — кивнул Зыслин, — а почему вы так уверены, что вашего мужа подставили?

— Мой муж не мог никого убить. Он не такой человек. Я понимаю, для вас это не довод, так, наверное, все говорят.

— Ну почему же? Далеко не все. Есть жены, которые, наоборот, пытаются любыми средствами отправить своих благоверных за решетку.

— Да, конечно, но у нас совсем другой случай, — Наталья гордо вскинула подбородок, — я сделаю все, чтобы освободить и оправдать моего мужа. Все улики против него, слишком много улик, и это безусловно доказывает, что его подставили. Как будто нарочно так подстроили, чтобы никаких других подозреваемых. Вот он, готовенький. Ведь если предположить невероятное, если бы он на самом деле убил, то уж вряд ли бы завалился спать в том же подъезде, рядом с трупом и с пистолетом.

— А что, он действительно завалился спать рядом с трупом? — Зыслин едва заметно усмехнулся. — Он что, пьян был?

— Да нет же! Он вообще не пьет. То есть иногда выпивает, как любой нормальный человек, но никогда не напивается. Понимаете, ему подсыпали какой-то наркотик в водку или в коньяк, или чем там его поили в этом чертовом ресторане? В общем, его усыпили. А потом, проснувшись, он ничего не мог вспомнить. Кажется, до сих пор не помнит. Есть ведь всякие препараты, отшибающие память?

— Безусловно, — кивнул Зыслин, — и что было дальше?

— Ну что дальше? — Наталья тяжело вздохнула. — Наверное, его, спящего, загрузили в машину, привезли на место преступления, выстрелили из его пистолета.

— Откуда у него оружие?

— Купил по случаю, — Наталья покраснела, — по дурости купил. Просто так, чтобы самому себе казаться крутым.

— Какой марки пистолет?

— «Вальтер». Кажется, пятизарядный, я в этом не разбираюсь. Да он эту игрушку вообще редко из дома выносил, только первое время иногда таскал с собой, чтобы в компании показать, в гостях, ну, просто похвастаться. Он для этого и купил, а не для того, чтобы стрелять.

— А вообще, он умеет стрелять?

— Один раз на даче в лесу палил в дерево. Нарисовал на картонке мишень, прибил к березе и тренировался. Между прочим, ни разу не попал в «яблочко».

— Лицензия есть на оружие?

— Нет. Я говорила ему, что надо бы зарегистрировать пистолет. Мало ли что? А он отмахивался, мол, ерунда, у всех его знакомых есть оружие, и никто не регистрирует.

— Интересные у вашего мужа знакомые, — хмыкнул адвокат, — ну ладно, а личность убитого вам известна?

— Нет! — Наталья ошарашенно уставилась на адвоката, быстрым нервным движением прижала ладонь ко рту. — О Господи… Я же правда понятия не имею, кто убит из Саниного пистолета. Извините, я только сейчас поняла, что совершенно не готова к разговору с вами. Я действительно знаю очень мало. — Наташа на секунду закрыла глаза, пытаясь успокоиться, вспомнить, ничего не упустить.

— Не волнуйтесь так, Наталья Владимировна, — подбодрил ее Зыслин, — я ведь не следователь.

— Да, конечно. Я попробую не волноваться. Мой муж ушел вечером на какие-то важные переговоры, его долго не было. Я позвонила ему на мобильный, он нес околесицу, не мог объяснить, где находится, а рядом были слышны какие-то крики, собачий вой. Потом телефон отключился. Я чувствовала, что-то должно произойти ужасное, я не хотела его отпускать, было поздно, мы поссорились.

— Вы давно женаты? — перебил ее Зыслин.

— Два года. Ребенку девять месяцев.

— Рановато начали ссориться. Вы, вероятно, ревнуете мужа, когда он уходит из дома поздно вечером и говорит, что по делам?

— Я ревную? Нет, ни в коем случае! — вспыхнула Наталья. — Если бы я не верила Сане, то просто развелась бы с ним. Я знаю, он действительно уходит по делам. Совсем недавно у него был свой маленький бизнес, довольно успешный. Он торговал всякой косметикой, витаминами. Фирма называлась «ЧНМ», чудо народной медицины. Может, слышали?

— Нет.

— Она совсем маленькая была, эта фирма. Но дела шли отлично, до августа этого года. А в августе прогорел банк, на котором все держалось, я ничего в бизнесе не понимаю, только знаю, что фирмы больше нет, и банка тоже. После кризиса все так стало сложно, нам постоянно не хватает денег.

— А кому, интересно, их хватает? — адвокат кашлянул и взглянул на часы. — Извините, Наталья Владимировна, но время — это тоже деньги. Из того, что вы рассказали, я пока понял только одно: дело сложное, запутанное, однако не безнадежное. Сейчас я, к сожалению, должен уехать по делам. Думаю, наша следующая встреча будет значительно плодотворней. Вы успокоитесь, шок пройдет, и вы изложите мне все по порядку, без спонтанных эмоциональных оценок.

— Простите, — смутилась Наталья, — я, наверное, правда очень сумбурно все излагаю. Но я хочу, чтобы вы поняли главное: мой муж не виноват. Он не убивал.

— А меня это совершенно не волнует, — улыбнулся адвокат.

— То есть как?! Вы отказываетесь защищать Саню? — выпалила Наталья и судорожно сглотнула, чувствуя, что сейчас расплачется.

— Этого я не говорил, — покачал головой адвокат.

— Но тогда как же вас понимать?

— Именно так и понимать. Буквально. Дело в том, Наталья Владимировна, что факт реальной виновности или невиновности вашего мужа меня совершенно не заботит. У меня другие задали. Я адвокат не следователь и не судья.

— То есть вам безразлично, кого защищать, убийцу или невиновного человека?

— Именно так, — улыбнулся Зыслин, — мне как профессионалу это безразлично.

— Так не бывает.

— Почему?

— Это очевидно. Во-первых, невиновного морально легче защищать, а во-вторых… — она покраснела и запнулась.

— А во-вторых? — Зыслин чуть склонил голову набок и глядел на Наталью с насмешливым любопытством. — Ну, договаривайте, я вас слушаю.

— Правду проще доказывать, чем ложь.

— Вы так считаете? — вскинул брови Лев Иосифович.

— Я уверена.

— А вот и нет. Правду бывает значительно сложней доказать, чем ложь. Правда может быть грязной, совершенно не логичной, она сплетается стихийно, из нелепых случайностей, и слишком часто противоречит здравому смыслу. Ложь, продуманная, сознательная, — это красивый плод человеческого интеллекта. Она привлекательней и убедительней правды, а потому и доказать ее проще. Люди верят только тому, чему хотят верить. Но это так, между прочим.

Наташу стал немного раздражать его менторский тон. Адвокат как будто рисовался перед ней или упражнялся в риторике. Она была не в том состоянии, чтобы уловить суть его философских рассуждений, однако решилась возразить.

— Все-таки правду доказать легче. Врать противно. Во всяком случае, я врать не умею, — мрачно пробормотала она и посмотрела в зарешеченное окно. Там светило солнце. Она подумала, что Саня сейчас тоже смотрит на ясный день сквозь решетку, и от жалости у нее заболело сердце, заболело по-настоящему, впервые в жизни.

— Врать не умеете? Ну, вы прямо ангел, Наталья Владимировна, — усмехнулся адвокат, и тут же лицо его стало серьезным, озабоченным, он еще раз взглянул на часы. — Чтобы мы с вами начали работать, вам необходимо написать заявление, заполнить два бланка, внести в кассу консультации тысячу рублей, — он порылся в столе, протянул ей несколько бумажек, — вот образец заявления, это бланки. Мои услуги будут стоить пять тысяч долларов.

— Да, конечно, — машинально кивнула Наталья, взяла ручку, и вдруг ее бросило в жар, она открыла сумочку и тут же быстро ее захлопнула, — простите, я не взяла с собой денег…

— А что вы так заволновались? Сейчас вы должны заплатить всего лишь тысячу рублей, это необходимо, чтобы мы с вами официально оформили наше сотрудничество. А основную сумму вы отдадите мне потом, не обязательно все сразу. Сначала будет достаточно двух тысяч долларов, это аванс.

— Правда? Тогда все нормально, но я… — она положила ручку на стол и горячо покраснела, — понимаете, у меня сейчас с собой вообще нет денег. Я кошелек оставила дома.

— Это не страшно. Вы зайдете завтра утром. Если меня не будет, вы просто внесете деньги в нашу кассу, вам все оформят, и послезавтра мы начнем работать.

— Да, конечно, спасибо вам.

Из консультации она вышла вся мокрая от пота. Она еле держалась на ногах. Был ясный морозный день, от холода, от яркого солнца выступили слезы, и Наташа ничего не видела сквозь дрожащую радужную пелену. Она чуть не упала, поскользнувшись на раскатанной черной полоске льда, подвернула ногу, но боли не почувствовала. На перекрестке завизжали тормоза, и Наташа равнодушно отметила, что вот сейчас, только что, чуть не попала под машину.

— Ну, куда прешь, дура? — выкрикнул, опустив стекло, водитель «жигуленка». — Жить надоело?

«У нас нет денег, — тупо повторяла про себя Наталья, — какие пять тысяч долларов? И сотни рублей нет. Ну, положим, рублей пятьсот я могу занять у мамы. Но не больше. Свекровь дала бы без разговоров, сколько нужно. Но нет у нее. Она живет на зарплату, которую не выплачивают месяцами. Саня ей часто подкидывал сотню-две долларов, но все равно ей едва хватало на жизнь. Из друзей и знакомых занять не у кого, просто потому, что неизвестно, когда и каким образом мы сумеем вернуть. Лишних денег сейчас ни у кого нет. Обратиться к другому адвокату, который подешевле? Но я и самого дешевого не сумею оплатить».