Дик Фрэнсис - Предварительный заезд Страница 22

— Куда мы направляемся? — спросил он. — К телефонной будке.

В первой же попавшейся мы опустили в автомат две копейки, но по номеру, который дал нам Миша, никто не ответил. Набрали снова, на этот раз номер Юрия Ивановича Шулицкого — с тем же результатом.

— Тогда едем на Кутузовский проспект, — сказал я. — Где мы можем взять такси?

— Метро дешевле. Пять копеек, куда бы вы ни ехали. — Стивен не мог понять, почему я хотел тратить деньги, когда этого можно было избежать; в его глазах и голосе угадывалось недовольство. Пожав плечами, я уступил, и мы спустились в метро. Мне пришлось преодолеть обычный приступ клаустрофобии, которую у меня всегда вызывали поезда, несущиеся глубоко под землей.

Похожие на храмы станции московского метро, казалось, были построены к вящей славе русской технологии (покончившей с церквями), но на длинном скучном эскалаторе я понял, что здесь мне недостает вульгарных лондонских реклам, расхваливающих бюстгальтеры. Важный, пестрый, шумный, грязный, свободный старый Лондон, жадный, дерзкий и жизнелюбивый.

В конце концов мы выбрались на поверхность, прошли изрядное расстояние, задали множество вопросов и добрались до коммерческого отдела посольства. У дверей стоял охранник. После долгих переговоров мы проникли внутрь.

Следуя совету Оливера Уотермена и едва не потеряв терпение, я смог-таки убедить хозяев конторы отправить мое сообщение. Оно выглядело следующим образом:

«ЗАПРОСИТЬ ПОДРОБНОСТИ ЖИЗНИ И СПОРТИВНЫХ ЗАНЯТИЙ ГАНСА КРАМЕРА. ТАКЖЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ ЕГО ТЕЛА. ТАКЖЕ ИМЯ И НОМЕР ТЕЛЕФОНА ПАТОЛОГОАНАТОМА, КОТОРЫЙ ДЕЛАЛ ВСКРЫТИЕ».

— На ответ можете не рассчитывать, — бесцеремонно предупредили меня. — Сейчас весь ад с цепи сорвался из-за событий в Африке. Там полным-полно советского оружия и так называемых советников. Аппарат просто дымится. Пропускаем в основном дипломатическую информацию, так что вы будете в самом конце списка.

— Я вам очень благодарен, — ответил я, и мы выбрались на улицу.

— Куда теперь? — поинтересовался Стивен.

— Попробуйте еще раз набрать эти номера. Мы нашли застекленную будку, опустили в щель две копейки... Снова никакого ответа.

— Вероятно, еще не вернулись с работы, — предположил Стивен. Я кивнул.

Было четыре часа. На улице начинало темнеть, и освещенные окна домов с каждой минутой становились все ярче.

— Что вы теперь собираетесь делать? — спросил Стивен.

— Не знаю.

— Тогда давайте пойдем в университет. Он совсем недалеко. Во всяком случае, ближе, чем ваша гостиница.

— Но поесть там, полагаю, не удастся?

Стивен удивленно посмотрел на меня.

— Почему же? В нижнем этаже там находится своего рода супермаркет для студентов, а наверху есть кухни. Мы можем что-нибудь купить и поесть в моей комнате. — Правда, в его голосе слышалось сомнение. — Думаю, получится не хуже, чем в «Интуристе».

— Рискнем, пожалуй.

— Я только позвоню и предупрежу, что приду с гостем, — сказал Стивен, возвращаясь в телефонную будку.

— А разве нельзя прийти просто так?

Он отрицательно потряс головой.

— В России все нужно предварительно согласовывать. Если вы предупредили тех, кого следует, то все в порядке. Если нет, то это непорядок, подрывные действия или еще того хуже. — Он порылся в карманах в поисках очередной двухкопеечной монеты и сунул ее в автомат.

Выйдя из телефонной будки, Стивен сказал, что обо всем договорился, и принялся объяснять, как мы поедем на метро, но я его больше не слушал. В нашу сторону, оживленно разговаривая между собой, шли двое мужчин. Сначала я просто решил, что они мне кого-то напоминают, но почти сразу же узнал обоих. Это были Йен Янг и Малкольм Херрик.

Глава 8

Похоже, они удивились еще сильнее моего.

— Рэндолл! — воскликнул Йен. — Что вы тут делаете?

— Да это же наш сыщик! — прогремел на весь Кутузовский проспект Малкольм Херрик. — Ну что, парень, нашел Алешу?

— Боюсь, что нет, — ответил я. — Это мой друг Стивен Люс. Англичанин.

— Малкольм Херрик, — сказал журналист, протягивая руку и ожидая реакции. Ее не последовало. Но Херрик, похоже, привык к этому. — Московский корреспондент «Уотч», — добавил он.

— Очень интересные материалы, — заявил Стивен. Скорее всего, он в жизни не видел ни одной строчки, вышедшей из-под пера Херрика.

— Вы не в Британский клуб? — спросил Йен. — Мы как раз направляемся туда.

Он внимательно смотрел мне в лицо, ожидая ответа. У меня было несколько безвредных ответов, один из них — правдивый.

— Я ходил отправить факс, — объяснил я, — по совету Оливера.

— Вот змея, — неожиданно заявил Херрик, прищурив глаза.

— Обычно бумаги относит парень, который дежурит в холле.

— А парень из холла приносит их вам? — поинтересовался я.

— Источники информации, парень... — ответил он, почесав кончик носа. Йен не пошевелился.

— Если придет ответ, — сказал он, — я позабочусь, чтобы вы его получили.

— Буду признателен.

— И что ты собираешься теперь делать? — как всегда, громко и бесцеремонно поинтересовался Малкольм.

— Пойду к Стивену в университет выпить чаю.

— Чаю! — Херрик скорчил гримасу. — Послушай, почему бы нам всем вместе не поесть по-человечески попозже вечером? В «Арагви»? Как ты думаешь, Йен?

Янг сначала никак не отреагировал на предложение, но место его, по-видимому, устроило. Он сдержанно кивнул. Малкольм принялся объяснять мне, как найти «Арагви», но Стивен объявил, что знает дорогу.

— Тогда отлично, — обрадовался Херрик. — В полдевятого. И не опаздывайте.

Среди капель дождя, моросившего весь день, замелькали снежинки. Портящаяся погода прервала нашу содержательную беседу; мы раскланялись и разошлись в разные стороны.

— Кто этот человек, так похожий на русского? — спросил Стивен. Он шел, нагнув голову и пытаясь спрятать лицо от обжигающих капель. — Вылитый сфинкс.

— Давайте возьмем такси, — предложил я, махнув проезжавшей серо-зеленой машине с зеленым огоньком в правом верхнем углу ветрового стекла.

— Дорого, — автоматически возразил Стивен, усаживаясь рядом со мной на заднее сиденье. — Вы должны избавиться от этой отвратительной буржуазной привычки. — Этот типично русский лозунг он произнес, очень точно передавая русский акцент.

— Икра — это аморально, — сухо заявил я.

— Икра не буржуазный продукт. Она для каждого, кто может накопить достаточно рублей. — Поглядев на меня, он перешел на нормальный английский язык. — Почему вы считаете, что икра аморальна? На вас это не похоже.

— Это слова моего друга.

— Точнее, подруги?

Я кивнул.

— Ага, — сказал Стивен. — Я ставлю диагноз: богатая представительница среднего класса взбунтовалась против мамочкиной опеки и подняла знамя социализма.

— Примерно так, — не без грусти согласился я.

— Я не обидел вас? — встревожился Стивен.

— Нет.

Мы остановились около телефонной будки, и водитель такси подождал, пока мы звонили по нашим двум номерам. У Миши по-прежнему никто не отвечал, а по второму номеру трубку сняли после первого же гудка. Стивен в восторге показал мне оба больших пальца и заговорил. Вскоре он передал мне трубку.

— Это сам Юрий Иванович Шулицкий. Он сказал, что говорит по-английски.

— Мистер Шулицкий? — спросил я.

— Да.

— Я англичанин. Нахожусь сейчас в Москве. Меня зовут Рэндолл Дрю.

Мне дали ваше имя и номер телефона в британском посольстве. Я хотел бы поговорить с вами.

В трубке молчали. Наконец спокойный голос с акцентом, точь-в-точь таким, который передразнивал Стивен, спросил:

— О чем?

Из-за скудности полученной мною по факсу информации я не мог точно обозначить возможный предмет предстоящего разговора и поэтому кратко сказал:

— О лошадях.

— О лошадях? — В голосе Шулицкого не слышалось энтузиазма. — Вечно эти лошади. Я не разбираюсь в лошадях. Я архитектор.

— Гм-м... — Я постарался собраться с мыслями. — Значит, вам уже приходилось говорить о лошадях с другими англичанами?

Снова пауза. И опять тот же спокойный, размеренный голос.

— Приходилось много раз. И в Москве, и в Англии.

Во тьме забрезжил свет.

— Вам не довелось быть в сентябре на международных соревнованиях по троеборью в Бергли?

— Я был на многих соревнованиях по троеборью. И в сентябре, и в августе.

«Вот тебе и раз! — подумал я. — Да это же один из наблюдателей!»

— Мистер Шулицкий, — сказал я со всей возможной убедительностью, очень прошу вас не отказать мне во встрече. Я разговаривал с Николаем Александровичем Кропоткиным. Думаю, он подтвердит, что вы можете без опасений встретиться со мной.

Последовала очень долгая пауза. Затем Шулицкий спросил:

— Вы пишете для газеты?

— Нет, — успокоил я его.

— Я позвоню Николаю Александровичу, — заявил он. — Вот только найду телефон.