Лин Гамильтон - Тайский талисман Страница 22

В тот день, когда мы ждали возвращения короля, я повел Йот Фа и его братишку Си Сина посмотреть королевских слонов в загоне. Слоны — великолепные животные. Я всегда любил их. Свет в тот день был очень ясным. На горизонте темнели грозовые тучи, но нам сияло солнце.

— Скоро я поеду с отцом в битву на одном из этих слонов, — сказал Йот Фа. — И возьму с собой тебя. Я стану великим воином, как и король.

— Ты должен научиться быть не только вой ном, — сказал я ему, — если хочешь пойти по стопам отца.

Мы неторопливо пошли обратно к дворцу, шаля по пути, как обычно мальчишки в этом возрасте. После шума и топота в слоновом загоне дворец, когда мы приблизились к нему, оказался странно тихим. Правда, я услышал зловещий звук, который принял за далекий женский плач.

Моя матушка бросилась нам навстречу у внешних ворот.

— Король умер, — сказала она, по лицу ее струились слезы. — Что с нами будет?

Я не помню точно той минуты, когда пришла к убеждению, что Уилл Бошамп мертв. И не просто мертв, если слово просто уместно в данных обстоятельствах, но убит невидимой, жестокой рукой. Разумеется, ни слепящей вспышки, ни потрясающего откровения не было. Скорее было нарастающее ощущение, что с кем бы я ни разговаривала, кого бы ни спрашивала, ответ неизменно бывал одним и тем же. Казалось, Уилл устроил вечеринку по случаю Четвертого июля, а потом шагнул с утеса, и множество наблюдавших за ним людей отвернулись за секунду до его падения. Только один из них должен был это видеть, должен был быть соучастником.

Возможно, я так долго шла к этому неизбежному умозаключению потому, что была в Бангкоке раздвоенной личностью. С одной стороны антикваром, пытавшимся найти коллегу, который решил скрыться. С другой — старалась заменить Дженнифер мать. К сожалению, я не преуспела ни в том, ни в другом. Казалось, полушария моего мозга каким-то образом разделились, и я старалась быть с одной стороны слишком рациональной, с другой — слишком эмоциональной. Оба полушария работали. Но связи между ними не было.

— Привет, — послышался надо мной голос. Я подняла взгляд от газеты. — Это я, — сказала Дженнифер без всякой на то необходимости. — Приехала помогать тебе в поисках Уильяма Бошампа.

Нос ее был чуть розоватым, глаза чуточку припухшими.

— Ты завтракала? — спросила я, жестом подзывая официанта.

— Я не очень голодна, — ответила Дженнифер.

— Все равно надо бы поесть, — сказала я. — Для поисков Уилла Бошампа требуются силы. Тебе придется влезать на деревья и все такое прочее.

— Что?

Я рассказала о своем визите к Роберту Фицджеральду, и она наконец улыбнулась.

— Возьми что-нибудь в буфете, а потом расскажи, что случилось, — сказала я.

— Мы с Чатом поссорились, — сказала Дженнифер. — Крупно поссорились. Дома он другой человек.

— Как и большинство людей, — сказала я.

— Знаю. Я заметила, что превращаюсь в маленькую девочку, когда провожу много времени с папой. Но в этой семье творится что-то странное. Такое напряжение, что у меня болит голова, и я не знаю, в чем тут дело. Ты скажешь, что я схожу с ума.

— Нет, — ответила я. — Не скажу. Но из-за чего вы с Чатом поссорились? Если, конечно, хочешь мне рассказать.

— Я рассказала бы, если б знала, но тут одна из тех нелепостей, из-за которых ссориться не стоит. Он хотел одного — я другого. Раньше нам всегда удавалось находить общий язык. Но в этот раз разговор перешел в ожесточенный спор, и я сказала то, чего не следовало говорить. Сегодня утром мы все вылетели в Бангкок. Остальные вернулись в Аюттхаю. Я поехала сюда. Надеюсь, ты не против.

Казалось, Дженнифер собирается снова заплакать.

— Нет, конечно, — сказала я утешающим тоном.

— Я определенно была несправедлива к Чату, — заговорила она. — Кажется, с одним из семейных предприятий возникла большая проблема. Все были в отвратительном настроении. А Ютай! Он пытается командовать мной, говорить, куда идти, когда идти. Я ведь не Толстушка. Он не может управлять моей жизнью. Держится хозяином дома. Я думаю, что-то происходит между ним и Вонгвипой. Что-то сомнительное, понимаешь? Я не хотела говорить об этом Чату, но когда начали спорить, сказала. И зря. Он разозлился. Я совершила глупость. В конце концов она его мать. Мне, должно быть, показалось, так ведь?

— Не обязательно, — сказала я.

Разумеется, ей не показалось, но я сочла неблагоразумным говорить это.

— В любом случае это не имеет значения, — сказала Дженнифер. — Думаю, я не смогу вернуться туда.

— Ты мало бывала в Бангкоке, так ведь?

— Да. Мы с Чатом решили устроить экскурсию, но из-за поездки в Чиангмай так и не собрались.

— Тогда, думаю, забудем на несколько часов о мистере Бошампе и отправимся в город.

— Ты серьезно? — спросила Дженнифер.

— Совершенно. Где твои вещи?

— У меня с собой маленький чемодан. Я оставила его у швейцара. Большой, к сожалению, все еще в Аюттхае.

— С этим разберемся потом. А теперь пошли. Кстати, если завтра будешь еще в Бангкоке, мы приглашены на совершенно особую вечеринку, новоселье с благословением священнослужителя.

— Заманчиво, — сказала Дженнифер.

День у нас был поистине замечательный, я всегда буду любовно вспоминать его. Вдали от Чайвонгов мы вернулись к нашим прежним отношениям подружек, несмотря на разницу в возрасте. Думаю, обе чувствовали себя свободнее, чем до сих пор со времени приезда. Мы полюбовались Большим дворцом с его Изумрудным Буддой, ватом По с громадным лежащим позолоченным Буддой, ватом Арун или храмом Утренней зари с украшениями из разбитого китайского фарфора. Наняли на двоих длинную лодку, чтобы поплавать по Чао Прае и клонгам, останавливаясь, чтобы посмотреть на великолепные королевские баржи, король до сих пор использует их для торжественных церемоний, и понаблюдать за выходками играющих в воде детей.

Мы ели липкий рис с зеленым тайским карри, поданный нам с сампана на одном из клонгов, его готовила женщина на маленькой газовой плитке прямо у нас на глазах. Ели возле киоска на уличном рынке гай янг, жаренного на гриле цыпленка, замаринованного в кокосовом молоке с чесноком и кориандром, и сом там, острый салат из зеленой папайи. Ели запеченную в тесте свинину — сакху сай му — дальше по пути. И завершили все десертом кхао таен — рисовыми оладьями, обвалянными в пальмовом сахаре. Смеялись над своими попытками объясниться, над странными вопросами водителей микротакси — например «Сколько вы весите?» — и наслаждались туристическим времяпровождением несколько часов.

Наш официальный тур по Бангкоку завершился у вата Махатхат, самого большого и древнего в городе. Выйдя из ворот, мы оказались на заполненной людьми улочке. По одну ее сторону был рынок, напротив его множество лавочек, торгующих всем: от обуви до компонентов лекарств. На тротуаре продавцы демонстрировали небольшие предметы, которые внимательно разглядывали несколько человек.

— Что это за штуки? — спросила Дженнифер. Мы подошли ближе.

— Кажется, амулеты, — сказала я, осматриваясь. — Знаешь, кажется, мы оказались на амулетном рынке.

Я сделала несколько шагов, доставая на ходу из сумочки амулеты Уилла Бошампа. Но потом остановилась. «Нет, — сказала себе, — сегодня день Дженнифер, а не Уилла. Ей нужно развлечься, забыть о ссоре с Чатом, просто погулять».

— В чем дело? — спросила Дженнифер. Я взглянула на нее. — Вижу, ты из-за чего-то колеблешься.

— Нет, — ответила я.

— Да. Скажи.

— Так, ерунда. Уилл Бошамп прислал своей жене несколько амулетов, и это место напомнило мне о них.

— Ну, так пошли, — сказала она, идя к рынку. — Они у тебя с собой?

— Не нужно сейчас заниматься этим, — сказала я. — Может, отправимся на чай в отель или еще куда-нибудь?

— Оставь, — сказала Дженнифер. — Ты же хочешь этого. Они у тебя с собой, так ведь?

— Ну, ладно, да. Я ищу что-нибудь похожее на них, — сказала я, показывая ей амулеты.

— Это безнадежно, — сказала через несколько минут Джен. — Здесь, должно быть, сотни ларьков, миллионы амулетов. Откуда нам знать, где куплены эти?

Она была права. Мы находились на крытом рынке, протянувшемся по меньшей мере на два квартала. Куда ни глянь, ларьки были заполнены амулетами. В проходах толпились люди, даже буддийские монахи, и старательно их разглядывали.

— Согласна. Безнадежно, — сказала я. — У меня есть и фотография монаха, но они, кажется, тоже есть во всех ларьках. Видимо, этот монах освящал амулеты. Думаю, безнадежно верное слово.

— Для чего вам нужны амулеты? — спросила продавщица в ближайшем ларьке. — Для желудка? — спросила, потирая живот. — Для глаз? Что искать?