Данил Корецкий - Менты не ангелы но... Страница 23

Внимательно наблюдавший за разговором Вепрев усмехнулся.

— А у вас что, не так было?

— Я же тебе говорил: у нас только с сохатых брать можно. Да с медведей. Только они с тебя скорей шкуру сдерут: схватит когтистой лапой за голову и оскальпирует!

— Чего сделает?! — насторожился Кабан. — Че за слова, Американец? Умный больно?

— Книжки про индейцев в детстве читал? Кожу с головы сдирает, вот что делает!

— Работай, Американец, работай, — недовольно сказал Сидорчук и выдвинулся на позицию, выставив полосатый жезл, как шлагбаум, перед просевшей на амортизаторах, отчаянно чадящей фурой. Она тут же принялась обреченно притормаживать, как сбрасывает ход торговый корабль, завидев идущую наперерез бригантину с черным флагом и белым «Веселым Роджером».[9]

Следом чадила еще одна, и Вепрев бросился ей наперерез.

— Эй, Американец! — крикнул Сидорчук через несколько минут, отходя от осмотренной фуры. А когда новичок подошел, кивнул на закрывающего заднюю дверь фургона водителя.

— Подойди, возьми у него бабки.

— За что? — не понял сержант.

— Просто подойди и возьми. Он уже приготовил. А минут через пятнадцать отдашь их мне.

Колтунов направился к машине, и высокий парень в армейских штанах, пропотевшей тельняшке и бандане молча протянул несколько тысячных купюр. Выждав некоторое время, он передал деньги старшему инспектору. Сидорчук удовлетворенно кивнул. В течение дня он несколько раз давал новичку такие поручения. Вначале тот не мог понять — в чем дело. А потом решил, что его элементарно «натаскивают». К тому же старослужащие страхуются: если проводится контрольная проверка или за ними следит УСБ,[10] то с мечеными деньгами «спалится» новичок.

Ближе к вечеру его окликнул Вепрев:

— Слышь, Американец, тормозни вон того «мерина»! Он пересек сплошную внаглую! Это минимум две-три «штуки»!

Колтунов резко выставил жезл, и темно-синий «мерседес Е-класса» прижался к обочине, тонированное стекло поползло вниз. За рулем сидел грузный молодой парень с наглым лицом.

— Извини, командир, на встречу опаздываю! Вот, возьми, и разойдемся!

В водительском удостоверении лежали пять тысячных купюр.

«Денег без счета, вот и творят, что хотят!» — подумал Колтунов.

Он заставил водителя выйти из машины, проверил документы, осмотрел багажник. Все было в порядке.

— Счастливого пути! — сказал сержант, вынимая купюры и возвращая документы. Водитель улыбнулся.

Вернувшись к коллегам, Колтунов протянул деньги Кабану.

— Не три, а все пять отдал!

Вепрев и Сидорчук многозначительно переглянулись. Колтунов понял, что его проверяли: не крысячит ли? Но внешне своего понимания никак не проявил: хлопнул ресницами и безразлично уставился на дорогу.

— Теперь вон того тормози, он скорость превысил, — сказал Вепрев. — А это идет моя работа…

Он двинулся наперерез очередной фуре.

Каждый сотрудник поста знал свой маневр. Капитан Смирнов, заканчивая инструктаж перед сменой, всегда сурово сводил брови:

— И чтобы мышь не проскочила!

— Не проскочит, товарищ капитан! — обязательно откликался Вепрев, демонстрируя начальству энтузиазм и энергичность. — Загрызем любую…

Но мышей инспектора не трогали — охотились на крупную дичь. На Южном посту все имели свою узкую специализацию — и по грузам, и по направлению движения. Выгодным считался транспорт, шедший с севера на юг. Забитые электроникой и китайским ширпотребом грузовики, переполненные автобусы с мешочниками или, по-современному, с «челноками», которые и подпитывали северокавказские и черноморские вещевые рынки «эксклюзивными итальянскими и французскими» вещами, массово производившимися в подмосковных Мытищах. Ну, и распаренные отпускники, конечно, которые своим четырехколесным ходом, семьями и дружескими компаниями, бесконечным муравьиным потоком двигались к морю.

С фурами и челночными автобусами работали старший инспектор Сидорчук и инспектор Вепрев. Судя по тому, что капитан Смирнов всегда ставил их в пример, работали хорошо. Дальнобойщики выходили из высоких кабин, улыбчиво, по-приятельски жали инспекторам руки, показывали для проформы документы, но все, что надо, уже было передано из ладони в ладонь и спрятано в карман форменных брюк. От челноков к инспектору допускались исключительно «старшие», с которыми разговор был уже не такой дружеский, но вполне доброжелательный и культурный.

За этим командир поста следил очень строго:

— Они нас кормят, и это надо понимать и ценить… Кто не понимает — значит, дебил. А дебилам у нас не место…

Колтунову Смирнов определил личный транспорт курортников, следующих к морю.

— Обходись вежливо, культурно, чтоб не воняли. Особенно с московскими. Но и не миндальничай! — учил капитан новичка. — А если кто чего сразу не поймет, так ты машину ставь в сторону и «на угон» пробивай, без спешки, вдумчиво… Через пару часов на солнцепеке и без сортира они соображать быстрей начинают…

Но отпускники, как правило, все понимали и сами спешили расплатиться на месте, чтобы не терять драгоценного времени на ненужные формальности. И все-таки «работа» с легковушками занятие неблагодарное: возни много, а прибыль, если сравнивать с фурами, грошовая. Да и нарваться проще простого: поди знай, что за птица в салоне угнездилась…

— Тут до тебя лейтенант в первую же неделю спалился, — назидательно рассказал Сидорчук. — Остановил занюханную «волгу» и без всякого подхода лысому за рулем: гони две сотни и мотай дальше, а то море остынет! А тот прокурором оказался! Смирнов перед ним долго потом хвостом вилял и низко кланялся. А лейтенанта выпер с поста в тот же день…

— Бывает… — индифферентно кивнул Колтунов.

— Бывает, что и на надувной бабе триппер словишь! — встрял в разговор Вепрев с обычной своей свинячей озабоченностью. — И на «А» бывает, и на «Ё» — бывает…

Разношерстный транспортный поток фильтровался сквозь сито Южного поста, оставляя на нем золотую пыль, которая слипалась в крупинки и самородки. Но это ведь только со стороны представляется, что все гаишники — отпетая мафия, которая занимается одним: «рубит капусту». На самом-то деле служба собачья, с каждодневным неясным результатом. О результате каждоночном лучше вообще не думать… На Южной трассе и вырезали смены целиком, и посты взрывали, и расстреливали…

От жары, бензиновой вони и выхлопных газов у Колтунова к концу смены болела голова. И у Сидорчука болела, и даже у Кабана, который казался вообще непробиваемым.

Новичок постепенно освоился, приспособился и «стриг» все легковушки подряд. В конце смены он сдавал по десять-пятнадцать тысяч, такого результата не всегда достигал на фурах даже опытный Сидорчук.

— Молодец, Американец, вникает в службу, — сказал как-то Смирнов.

Его роль зачастую выходила за рамки организатора работы дежурной смены. Южный пост перекрывал два направления. У Колтунова создалось представление, что поток транспорта, идущего на юг, был более открытым. Прибыль с этого направления определялась легко. С нее шли все отчисления наверх, с нее осуществлялись «премиальные» выплаты личному составу. Доходы же с машин, идущих на север, никогда не обсуждались и, похоже, были известны одному Смирнову.

Капитан лично курировал большегрузы, идущие в центр России. У него в специальном потертом блокноте имелось некое расписание, сверяясь с которым, он выходил к обочине. Какие-то машины он тщательно досматривал лично, какие-то перепоручал подчиненным, а некоторые пропускал, даже не останавливая. И хотя вид у него при этом был подчеркнуто-равнодушный, он тут же обязательно звонил на следующий пост и что-то тихо сообщал коллеге — видно, передавал фуру. Надо думать, эстафета эта была отлажена до самой Москвы…

Впрочем, Колтунов не вникал в подобные тонкости, и своего понимания никак не обозначал. А задавать вопросы он вообще избегал. Он знал, что служба здесь непростая. И предыдущий комбат, майор Фетисов, который повздорил с руководством и хотел уйти в другое подразделение, при таинственных обстоятельствах разбился всмятку на совершенно исправной машине. А рядовой инспектор, сержант, вполне мог насмерть поперхнуться глотком воды или сломать шею на крутой лестнице, ведущей от трассы на косогор, к башне поста… Поэтому Сергей стоял, работал, как все, стараясь не выделяться. Правда, номера «привилегированных» большегрузов запоминал и незаметно записывал.

Шли недели, Колтунов все больше вписывался в коллектив.

— Ты на чем ездишь? — как-то спросил его Смирнов, допивая очередную порцию чая из огромной кружки. Он пил много воды, наверное, у капитана начинался диабет.

— На троллейбусе, — ответил новичок. — Когда в форме — на попутках. Хотя у вас с этим туго… В Сибири водилы сами останавливаются, подвезти предлагают. А тут и на хер послать могут…