Евгения Грановская - Код от чужой жизни Страница 23

– Следующий приступ я могу не пережить. Как долго я был в отключке?

– Минут семь, – ответил парень.

Сухопарый поднял руку к голове и провел ладонью по редеющим волосам, приглаживая их. Затем устремил на своего молодого сотрудника серые колючие глаза и осведомился:

– Профессор Старостин по-прежнему молчит?

– Да.

– Я хочу с ним поговорить. Помоги мне подняться, слабость еще не прошла.

Парень поспешно нагнулся, взял шефа под руку и помог ему встать на ноги.

– Хорошо, – сказал тот, выпрямившись. – Подгони машину к крыльцу, а я пока приведу себя в порядок.

Сорок минут спустя сухопарый стоял перед белой кроватью, на которой лежал профессор Старостин. Профессор был одет в больничный халат, запястье его правой руки было приковано наручником к стальной перекладине кровати. На осунувшемся лице Старостина темнели синяки и ссадины, глаза глубоко запали и смотрели на стоявшего перед ним высокого человека в сером плаще затравленно, с затаенным испугом.

– Валерий Аркадьевич, я не хочу причинять вам вред, – спокойно сказал сухопарый. – Но я вынужден быть настойчивым.

Профессор разомкнул потрескавшиеся губы и тихо проговорил:

– Я устал. Оставьте меня. Прошу вас.

Сухопарый медленно покачал головой.

– Нет.

В тусклых глазах профессора Старостина замерцала ненависть.

– Вы добились, чего хотели, – сказал он. – Власть, деньги… Что вам еще нужно?

Некоторое время сухопарый молча разглядывал профессора, затем повернулся к стулу, взял его за спинку и поставил перед кроватью, после чего сел на стул и сказал:

– Благодаря вам, Валерий Аркадьевич, я добился очень многого. И я способен добиться большего. Но дело в том, что я умираю.

– Мы все умрем, – сказал профессор Старостин.

Сухопарый посмотрел на него в упор и неторопливо проговорил:

– Ваш препарат помог мне яснее осознать свои цели. И добиться их. Но, к сожалению, из-за побочных эффектов мой организм быстро изнашивается. Очень скоро меня ждет мучительная смерть. А это несправедливо. Человек с моими способностями не должен умирать. Не так быстро. Смерть… – Он на секунду замолчал, подбирая нужное слово, после чего договорил: – …Оскорбляет меня.

Профессор посмотрел на него хмурым взглядом и тихо сказал:

– Вечной жизни не бывает.

– Я говорю не о вечной жизни. Я говорю о решении моих проблем. Я знаю, что вы нашли способ избавиться от побочных эффектов. – Сухопарый замолчал, посмотрел на профессора долгим немигающим взглядом. Затем сказал: – Валерий Аркадьевич, почему вы не хотите сотрудничать?

– Потому что вы чудовище, – ответил Старостин.

Сухопарый едва заметно усмехнулся.

– Валерий Аркадьевич, куда вы дели опытный экземпляр нового препарата? Где он?

– Я его… уничтожил, – тихо выдохнул Старостин.

Сухопарый покачал головой:

– Вряд ли.

– Вы ведь видели формулы. Препарат не может храниться долго. Он нестабилен и быстро разрушается.

– Только если не находится в человеческом организме, – сказал Сухопарый. – Вы сами говорили, что препарат можно синтезировать заново, получив его из крови донора. Но мне нужно, чтобы вы назвали имя этого донора.

Профессор чуть сощурил морщинистые веки и сказал тихо, с жесткой иронией:

– Вы не получите препарат. И вы умрете.

Сухопарый вскочил со стула, шагнул к кровати, склонился над профессором и схватил его длинными пальцами за плечо.

– Кому вы вкололи препарат? – Он яростным движением тряхнул профессора за плечо. – Назовите мне имя этого человека! Назовите мне имя – и ваши мучения закончатся!

Профессор посмотрел своему собеседнику в глаза, потом повернул голову и устремил взгляд на стену, давая понять, что разговор закончен.

Сухопарый выпрямился. Пару секунд он стоял перед кроватью, глядя на Старостина задумчивым, холодным взглядом, затем повернулся и вышел из палаты.

В коридоре трое крепких мужчин (двое молодых и один – среднего возраста, с небольшим шрамом у левого виска) поднялись с кресел и выжидающе посмотрели на своего сухопарого шефа.

– Он ничего не сказал, – не столько спросил, сколько констатировал человек со шрамом.

Сухопарый посмотрел на него, нахмурился и покачал головой.

– Может, перейти к более радикальному воздействию? – спросил человек со шрамом.

– Нет, – сказал сухопарый. – Он нам еще нужен. Не сломленным – физически и интеллектуально.

Еще несколько секунд он размышлял, затем посмотрел на человека со шрамом и приказал:

– Переверните всю страну с ног на голову, но найдите донора. Сконцентрируйтесь на историях «невероятных карьерных взлетов». Установите наблюдение за победителями интеллектуальных шоу и викторин. Мы ищем одного-единственного человека. Действуйте!

Часть третья

Новая жизнь

1

– Активность в производственном секторе Китая снизилась в декабре впервые за последние семь месяцев, – доложил Глеб Черных, настороженно поглядывая на Беклищева, сидящего во главе стола. – Тем самым подтверждая необходимость применения новых мер стимулирования в экономике. Предварительный индекс по закупкам снизился до сорока девяти пунктов в сравнении с ноябрьским значением в пятьдесят пунктов.

– Европа тоже замедляется, – не слишком уверенно заметила Рита.

Она, так же, как Глеб Черных, сидела в кресле перед столом, чувствуя себя немного не в своей тарелке и стараясь не смотреть Беклищеву в глаза.

– Растущее дефляционное давление приведет в конечном итоге к слабому спросу, – продолжил Глеб, глядя на Беклищева и словно не заметив слов Риты.

– Европа не просто замедляется, – снова подала голос Рита. – Замедляются ее «локомотивы», а это будет похуже, чем с ситуацией в Китае.

Глеб посмотрел на Риту и неприязненно проговорил:

– Маргарита Алексеевна, вы в компании всего вторую неделю…

– Глеб, осади, – перебил его властным голосом Беклищев. Затем кивнул на листок, лежащий перед ним на столе, и сказал: – Маргарита Алексеевна, что вы ожидаете по данному кроссу?

– Ну… – Рита запнулась. – Я ожидаю небольшой рост цены в виде завершения коррекции.

– А вот тут? – Беклищев ткнул коротким пальцем в излом графика.

– Данный кросс на сегодняшний день получается одним из самых техничных, – сказала Рита, тайно изумляясь тому, как из нее «само лезет» все то, что она прочитала за последние дни. – Волна i уже сформировалась, – продолжила она. – И началось формирование волны ii. Если данное предположение верно, то впереди нас ждет…

– Лакомый кусок, – усмехнулся Беклищев, уважительно глядя на Риту. – Я тоже так думаю. Глеб, теперь ты согласен?

– Нет, – сухо сказал Глеб.

Беклищев повернул голову и посмотрел на четвертого из присутствующих в комнате. Это был худощавый мужчина лет тридцати пяти на вид, немного угловатый, с умным, ироничным лицом.

– А ты как думаешь, Артем?

– Я думаю, Маргарита права, – ответил тот. – А Глеб ничего не понимает в волновом анализе.

– Ну, знаешь! – возмущенно проговорил Глеб.

– Решено, – перебил его Беклищев. – Мы рискнем. Теперь давайте обсудим второй вопрос. Сегодня завершается заседание ФРС по ключевой процентной ставке. Отсутствие каких-либо четких сроков повышения ставки не дает нам нужного вектора. А это значит…

– Простите, – перебила Рита. – Можно я выйду?

Беклищев посмотрел на нее удивленно.

– Что-то случилось? – сухо спросил он.

– Да… – выдавила из себя Рита. Она подняла руку и потерла пальцами висок. – У меня была бессонница. Мне немного нездоровится.

– Хорошо, можете выйти, – сказал Беклищев. – Но в будущем я не желаю слушать истории о том, как вы спали. По крайней мере, во время совещаний.

– Простите, – сдавленно пробормотала Рита.

Она встала из-за стола, повернулась и быстро вышла из кабинета. Когда дверь за ней закрылась, Глеб усмехнулся и предположил:

– Может, у нее критические дни?

– Может, это у тебя критически дни? – поддел его Артем. – Она работает в компании всего вторую неделю и уже уделала тебя, как щенка.

– Уделала или нет – это еще бабушка надвое сказала, – хмуро огрызнулся Глеб. – А если она окажется права, то это тоже ничего не будет значить. Даже дуракам иногда тоже везет.

– Все обсудили? – холодно прервал их перебранку Беклищев. – Теперь давайте вернемся к делам.

Рита стояла в туалете, перед раковиной. В висках у нее стучало и пульсировало, в затылок бил колокол.

Почувствовав новый прилив тошноты, она оттолкнулась ладонями от раковины, быстро вошла в кабинку, и там ее снова вырвало.

Немного придя в себя, Рита вернулась к раковине, открыла воду и сполоснула холодной водой руки, лицо и рот. Смыла с век поплывшую тушь. Нагнулась, чтобы набрать в ладони еще пригоршню воды, и вдруг услышала легкий скрип, как если бы кто-то водил пальцем по запотевшему зеркалу. Рита, обмирая от страха, медленно подняла голову и – оцепенела от ужаса. На запотевшем зеркальном стекле чьим-то пальцем были начертаны цифры: