Евгения Грановская - Код от чужой жизни Страница 24

08115036

Рита осторожно протянула к ним руку. Коснулась пальцами зеркальной глади и, осознав, что это были те самые цифры, которые она видела в книге (кровавые, начертанные ее собственною рукой и ее собственной кровью), тут же отдернула руку.

– Что же это… – хрипло прошептала Рита. – Что со мной происходит?

– Вам помочь надо? – вежливо произнес чей-то незнакомый голос.

Рита обернулась и увидела перед собой женщину-азиатку в синем халате и оранжевых перчатках. Это была новая уборщица.

– Нет… – сипло пробормотала Рита. – Я справлюсь.

Она выпрямилась, сорвала с держателя мягкое бумажное полотенце, промокнула лицо и вытерла руки. Затем взяла с мраморной подставки сумочку, повернулась и пошла мимо уборщицы к выходу.

Уборщица нагнулась и подняла с пола очки.

– Простите, этот ваш очки?! – окликнула она. – Вы забыли!

Рита остановилась, обернулась. Уборщица протягивала ей очки, виновато улыбаясь. Внезапно Рите показалось противным ее вежливое, чуть напуганное («большая начальница зашла в туалет!») и глуповато-покорное лицо.

Рита взяла очки, надела их на переносицу и, молча отвернувшись от уборщицы, направилась к двери.

В коридоре она вспомнила, что забыла подкрасить губы и глаза, но возвращаться обратно в туалет ей не хотелось. Рита подошла к окну, достала из сумочки помаду и зеркальце, быстро подвела губы – стараясь делать так, как ее учила Илона. Едва она спрятала помаду и зеркальце в сумочку, как из-за угла вывернул Артем. Он шел к лифту. Рита посмотрела на его худощавую, слегка угловатую фигуру и неожиданно для себя сказала с улыбкой:

– Артем, спасибо, что поддержали меня.

– Не за что, – обронил Артем, небрежно скользнув по ней взглядом.

И пошел дальше. По лицу Риты пробежала тень.

– Я вам не нравлюсь? – спросила она ему вслед.

Артем остановился. Посмотрел на нее и сказал, не то всерьез, не то в шутку:

– Вы не женщина, чтобы нравиться или не нравиться.

– Не женщина? – изумилась Рита. – А кто же я?

Артем усмехнулся:

– Акула. Волчица. Аппарат для зарабатывания денег.

– Почему вы так говорите?

– Потому что у меня есть глаза и уши. Вы здесь всего вторую неделю, а уже принесли компании несколько лямов. Если так пойдет и дальше, то скоро вы займете должность Глеба. Хотя… – Артем насмешливо пожал плечами. – Возможно, он задушит вас раньше и тем самым избавит нас всех от проблем.

– Проблем? – Рита недоуменно нахмурилась. – О каких проблемах вы говорите?

Артем внимательно и спокойно посмотрел на нее своими серыми глазами, после чего сказал:

– Вы любите играть по-крупному, повышая ставки. Но однажды вы проиграете. Рано или поздно каждый проигрывает. И боюсь, что ваш проигрыш ударит рикошетом по Сергею.

– Я всего лишь хочу жить, как все нормальные люди, – сказала Рита чуть обиженно. – Хочу иметь крышу над головой. И чтобы у моих детей на столе всегда была еда. Вот и все.

Артем усмехнулся и сказал:

– Это вам только кажется.

Он насмешливо подмигнул Рите, повернулся и пошел к лифту.

«Какого лешего он так обо мне думает?» – Рита досадливо поморщилась.

– Что, конфликт с начальством?

Рита обернулась на голос и увидела Глеба. Красивый, накачанный, черноволосый, он возвышался над Ритой почти на целую голову и смотрел на нее сверху вниз своими темными искрящимися глазами. Рита пожала плечами:

– Да нет. Просто беседовали.

Глеб хмыкнул и проговорил:

– Вы ему не нравитесь, Марго.

– А вам? – спросила она.

– Мне – да. Мы с вами одного поля ягоды.

– А Артем разве не такая же ягода, как мы все здесь?

Глеб прищурил глаза и произнес неприязненным голосом:

– Он человек, который держит в одной руке нож, а в другой платок – чтобы утирать слезы жалости. Я считаю это лицемерием. Кстати, я иду на ленч. Хотите со мной? Покажу вам отличный итальянский ресторанчик, где готовят самые вкусные в городе пенне с шампиньонами.

– Я не знаю, что такое пенне, – сказала Рита.

Глеб обольстительно улыбнулся:

– Заодно и узнаете.

2

– Ну? Как вам пенне? – поинтересовался Глеб.

– Не знаю, еще не поняла. – Рита еще немного пожевала. – Вроде неплохо, но… макароны какие-то недоваренные.

Глеб посмотрел на нее подозрительным взглядом, словно не мог понять: шутит она или говорит всерьез. Рита вдруг вспомнила строки, прочитанные в книжке «С поварешкой вокруг света», которую она читала дней пять назад для общего развития. Там было написано, что итальянские макароны и должны быть слегка недоваренными. Кажется, это состояние (когда тесто противно липнет к зубам») называется у них «аль денте».

Рита улыбнулась и поспешила исправить ошибку.

– Шучу, – сказала она. – Паста четкая. И с «аль денте» все в порядке. И с прованскими травами не переборщили. Самый цимус.

Глеб выслушал ее с улыбкой, но во взгляде его сквозило легкое удивление. Рита поняла, что от словечек «четко» и «самый цимус» придется воздерживаться.

– Послушайте, Марго, – снова заговорил Глеб, – ваше прошлое для всех нас остается тайной.

– Да нет никакой тайны, – не глядя ему в глаза и ковыряя вилкой итальянские макароны, сказала Рита.

– Не скажите, – возразил Глеб. Он зорко и внимательно глянул на нее и сказал: – Не понимаю, как женщина с вашей внешностью и вашими способностями могла так долго прозябать в простых «училках»?

– Мне нравилось быть «училкой», – по-прежнему не глядя ему в глаза, сказала Рита.

Глеб хотел еще что-то спросить, но в эту секунду к их столику подошел коротко стриженный верзила в дешевой куртке и с бутылкой дорогущего коньяка в руке.

– Уважаемые, я извиняюсь, – пробасил незнакомец, улыбнувшись Рите и Глебу щербатым ртом. – Можно присесть за ваш столик?

Лицо Глеба тут же стало неприязненным и слегка брезгливым.

– Это еще зачем? – сухо спросил он.

Детина улыбнулся еще шире и сказал извиняющимся голосом:

– Скучно бухать одному. Жратва здесь голимая – макароны да рис. У официантов морды кирпичом, в зале почти пусто. А вы вроде похожи на нормальных людей. Вот я и подумал: познакомимся, посидим. Я только что с вахты, работаю в Югре на буровой. Так что бухло и закуски за мой счет. А? Вы как?

Глеб поморщился.

– Мы никак, – грубо сказал он. – Слушай, вахтовик, иди-ка ты своей дорогой.

Улыбка медленно сползла с широких губ верзилы. Он сдвинул брови и сухо уточнил у Глеба:

– Грубишь?

Лицо его слегка побагровело, а веки прищурились. Рита много раз видела подобное выражение на лицах дружков своего мужа и знала, что последует дальше. Спасая ситуацию, она слегка тронула верзилу за руку и сказала:

– Простите моего приятеля. Он сегодня не в духе. У него… на работе большие проблемы.

Кровь отлила от лица верзилы-бурильщика.

– А, ну тогда не буду доставать, – примирительно сказал он. – Извиняйте, ежель что не так.

Работяга вздохнул, повернулся и зашагал к своему столику.

– Дебил, – тихо, с отвращением проговорил Глеб. – Чмо провинциальное.

Рита посмотрела на Глеба долгим взглядом и вдруг спросила:

– А правда, почему бы вам с ним не выпить и не поговорить?

– Мне? – удивленно приподнял брови Глеб. – Зачем?

– А вдруг у него радость. Например, сын родился. Поддержали бы человека, разделили бы с ним радость. А может, нашли бы себе нового друга. Может быть, он очень хороший и интересный человек.

– Кто? Этот даун? – Глеб усмехнулся. – Знаете, Маргарита Алексеевна, мне диалоги с этой «ватой» напоминают дегустацию. Когда в дегустации марочных вин принимает участие вонючий, синемордый колдырь. Зачем ему все эти «тонкие оттенки ванили и земляники», если его пасть привыкла к аромату стекломоя и пряности огурчика, засоленного в собственных носках?

– Вата? – переспросила Рита.

– Что? – не расслышал Глеб.

– Вы назвали его «ватой».

– А, это. – Глеб улыбнулся. – Вата – ватник – фуфайка. Плебс, одним словом.

– А вы, значит, белая кость?

Глеб усмехнулся:

– А вы в этом сомневаетесь?

– И кровь в ваших венах течет, наверное, голубая?

– Кровь у меня красная, как и у этого колдыря. Но на этом наше сходство с ним заканчивается. Он стоит на другой ступени эволюции.

– Более низкой? – уточнила Рита.

– Разумеется.

Рита хмыкнула.

– Вы очень искренний человек, Глеб.

– Только с близкими мне по духу людьми. – Он поднял бокал с «Вальполичеллой» и провозгласил: – Ваше здоровье!

Рита посмотрела, как он пьет, и вдруг со всей отчетливостью поняла, что Глеб Черных ей неприятен. И что он об этом прекрасно знает. Она взяла бокал и с улыбкой сказала:

– За то, чтобы мы всегда оставались друзьями!

И выпили вино до дна.

В конце рабочего дня случилась еще одна неприятность. Когда Рита шла по холлу к выходу из здания, на пути у нее возникла кадровичка Вика Силуянова, холодновато-вежливая, опрятная.

– Здравствуйте, Маргарита Алексеевна! – поприветствовала она Риту.