Дик Фрэнсис - Бурный финиш Страница 23

Я обдумал — и через три часа после возвращения из Милана отправился к Ярдману, а потом в Гатвик.

Мама снова затронула тему моей женитьбы на богатой наследнице. Я не стал сообщать ей, что, по сути дела, помолвлен с бедной итальянской девицей, которая работает в магазинчике сувениров в аэропорту Милана, занимается контрабандой противозачаточных таблеток и не говорит по-английски. Я решил, что сейчас это будет несколько неуместно.

Полет в общем-то прошел нормально. Мне помогали Тимми и Конкер, а также пара конюхов, сопровождавших четырех чистокровных лошадей из «Старой Англии».

Работа у нас шла споро. Но в Нью-Йорке мы задержались на тридцать шесть часов из-за неполадок в двигателе, и когда мы наконец приземлились в Гатвике и я позвонил Ярдману, он попросил меня подождать там новой партии маток, которая должна была прибыть днем.

— Куда на сей раз? — осведомился я.

— Снова в Нью-Йорк, — быстро ответил он. — Можете отпустить Тимми и Конкера. Я сам приеду с бумагами и привезу Билли и еще двоих вам в помощь.

— Мистер Ярдман, — сказал я. — Если Билли попытается устроить драку или каким-то образом попробует меня задеть, мои отношения с вашей фирмой заканчиваются по приземлении самолета в Нью-Йорке. Я не стану разгружать лошадей и снимаю с себя всякую ответственность за них.

Ответом мне было короткое удивленное молчание. Ярдман не мог позволить себе расстаться со мной в нынешних неопределенных обстоятельствах.

— Мой мальчик, — наконец отозвался он со вздохом, — я вовсе не хочу, чтобы у вас были осложнения. Я поговорю с Билли. Он порой не очень соображает, что делает. Я напомню ему, что его шуточки нравятся далеко не всем.

— Буду вам очень признателен, — отозвался я не без иронии, услышав, как он трактует поведение Билли.

Что бы там Ярдман ни сказал Билли, это сработало. Билли был угрюм, ни в чем не шел навстречу и при случае давал понять, как он ко мне относится, но впервые я закончил наш совместный полет без единого синяка или царапины.

В самолете я присел рядом с Альфом и стал расспрашивать его о последней командировке Саймона в Милан. Это было непросто, ибо бедняга был глух как пробка.

— Мистер Серл не сказал, куда он собирается? — кричал я.

— А?

После десяти выстрелов мне удалось пробить брешь, и Альф кивнул:

— Он летел в Милан с нами.

— Понятно, а куда он собирался потом?

— А?

— Куда потом собирался?

— Не знаю, он не вернулся.

— А он не говорил, куда собирается?

Молчание. Я снова прокричал вопрос.

— Нет. Мне не говорил. Может, Билли знает. Он с ним о чем-то переговаривался, понимаете?

Я понимал. В первую очередь я понимал, что нет смысла больше расспрашивать Альфа. Билли тоже можно было не беспокоить. Если он что-то и знал про Саймона, то наверняка уже рассказал Ярдману. Если, конечно, Саймон не попросил его держать язык за зубами. Но Саймон, кажется, недолюбливал Билли и вряд ли доверил бы ему свою тайну.

— Куда отправился мистер Серл, когда самолет приземлился?

Я совершенно охрип, когда Альф наконец ответил:

— Он был с Билли и остальными. Я пошел вперед выпить пива. Билли сказал, что они подойдут. Но так и не подошли.

— Никто не подошел?

Кроме Билли и Саймона, в Милан летели еще двое конюхов с конезавода.

Наконец Альф покачал головой:

— Нет, я выпил пиво и вернулся к самолету. Там уже никого не было. И я тогда сел перекусить.

Я оставил расспросы, потому что мои голосовые связки могли вот-вот сорваться.

На обратном пути у нас появился помощник в лице очень бледного и очень толстого типа, который не знал, что делать с руками, и все время потирал их о галифе для верховой езды, словно надеясь отыскать в них карманы. Формально он сопровождал лошадь-двухлетку, но я сделал вывод, что, скорее всего, это какой-то родственник тренера или владельца, который просто таким образом экономит на билете. Я не стал выяснять, кто он такой на самом деле, потому что поездка выдалась трудной и обратную дорогу я в основном проспал. Альфу даже пришлось расталкивать меня, когда мы подлетели к Гатвику. Зевая, я взялся за разгрузку. Было уже воскресное утро, и, чувствуя необычайную усталость, я поехал прямо домой, мечтая завалиться в кровать.

Дома меня ждало письмо от Габриэллы. Я стал подниматься к себе, читая его на ходу.

Она писала, что расспросила всех таксистов и водителей автобусов в аэропорту, не случилось ли им везти высокого полного толстяка, у которого не было вещей и который не знал ни слова по-итальянски. Никто не мог припомнить ничего подобного. Кроме того, она навела справки во всех агентствах по найму машин с отделениями в аэропорту Мальпенса, но и они не имели дела с Саймоном. Она проверила списки пассажиров всех авиалиний в день, когда Саймон прибыл в Милан, и за несколько последующих дней, но он нигде не значился. Я лежал в горячей ванне и думал, надо ли мне продолжать его искать. Если призвать на помощь профессионалов, даже частных детективов, то они начнут раскапывать причины его исчезновения в Англии и скоро их отыщут. Ордер на арест Саймона вовсе не входил в мои планы. Это послужит для него лишней причиной оставаться в бегах. Возможно, он и не хотел, чтобы его могли отыскать, — иначе он бы не исчез так внезапно и уже давно дал бы о себе знать. А вдруг с ним что-то случилось? Хотя я не мог взять в толк, что именно. Собственно, я вообще не подумал бы об этом, если бы не исчезновения Питерса и Балларда.

У Саймона были партнеры в его афере. Его двоюродный брат и человек во Франции. Возможно, следует спросить у них, не давал ли о себе знать Саймон. Но это невозможно, размышлял я, ведь мне неизвестны их имена. У Саймона была старая тетка где-то здесь, в Англии, но я и фамилии ее не знал. Все это оказалось для меня слишком сложным — я уже засыпал в ванне.

На следующий день в девять тридцать я появился в конторе на причале. Я пришел забрать свое жалованье за прошлую неделю и посмотреть расписание на следующую. Ярдман сдержал обещание. В дни скачек в Челтенхеме командировок не было. Сегодняшняя доставка шести цирковых лошадей в Испанию была помечена большим знаком вопроса. К счастью, поездка в Милан, запланированная на пятницу, — надо было везти маток — никаких вопросительных знаков не имела.

Когда я зашел к Ярдману, тот сообщил, что доставка цирковых лошадей откладывается на следующую неделю, поскольку дрессировщик обнаружил, что по гороскопу эта неделя у него неблагоприятна для путешествий. Ярдман не скрывал своего отвращения к астрологии, которая только мешает работе.

— Значит, в пятницу Милан, — сказал он, вертя в руке карандаш. — Я и сам бы слетал, если бы удалось вырваться. Очень не вовремя Серл нас оставил. Я дал объявление о вакансии. Не знаю... В общем, если получится, я обязательно слетаю в Милан пообщаться с нашими контрагентами. Такие поездки только идут на пользу делу. Я всегда посещаю страны, в которые мы экспортируем товар. Хотя бы раз в год.

Я кивнул. Конечно, делу от этого только польза.

— Вы не спросите у наших контрагентов, не видели ли они Саймона после того, как он доставил в Милан лошадей?

Ярдмана это удивило, кожа натянулась на его худом лице.

— Спросить, конечно, спрошу. Но сильно сомневаюсь, что он посвятил их в свои планы, раз уж не счел необходимым проинформировать меня.

— Спросите на всякий случай, — сказал я.

— Спрошу, конечно, — отозвался Ярдман. — Почему бы не спросить.

Я поднялся на второй этаж, вошел в кабинет Саймона, сел в его кресло, выглянул из его окна. Кабинет располагался точно над ярдмановским, и из него открывался почти такой же вид на реку, только чуть сверху. Вот бы жить здесь, вдруг подумалось мне. Я любил вид кораблей, шум доков, запахи реки, вечную суету. Все просто — мне нравился процесс движения.

Финский сухогруз уже отошел от причала напротив, и на его место стало пристраиваться судно поменьше. На мачте обвис флаг — красные и белые горизонтальные полосы, голубой треугольник с белой звездой. Я поглядел на карту флагов на стене. Пуэрто-Рико. Н-да, век живи — век учись. Мне стало интересно, что означали три флага пониже. Я взял книгу — морской международный код — и стал перелистывать страницы. «Иду на разгрузку». Я закрыл книгу, покрутил пальцами, посмотрел на полицейский катер, шедший со скоростью двадцать узлов против течения, и решил, что Темза — скоростная магистраль.

Затем я позвонил по телефону в Фенланд, чтобы заказать себе самолет на воскресенье.

— Два часа устраивает? — услышал я в трубке.

— Вполне, — отозвался я. — Большое спасибо.

— Погодите, Гарри. Мистер Уэллс сказал, что, если вы позвоните, он хотел бы вам что-то сказать.

— Хорошо, — ответил я и после нескольких щелчков услышал голос Тома:

— Гарри, послушай, что там у тебя за работа?

— Я... я работаю в транспортном агентстве.

— Да брось ты его, переходи ко мне, я буду тебе платить больше!