Раймонд Чандлер - Спящая красавица Страница 23

— Как вас сюда пропустили? Кто? Почему? Все это требует объяснений.

— Я работаю на вас. Бэллоу уплатил мне задаток и получил от меня расписку.

— Очень остроумно. А если я не хочу, чтобы вы на меня работали?

— Все прикидываетесь?

Я вынул из кармана снимок, сделанный в «Танцорах»; и протянул ей. Она долго и внимательно разглядывала его, потом медленно подняла руку, коснувшись влажных завитков волос, и чуть заметно вздрогнула.

— Ну и что? — спросила она, вскинув на меня дерзкий взгляд.

— У меня есть негатив и несколько отпечатков с него. Вы смогли бы найти их в отеле «Ван-Найз», если бы знали, где искать, и располагали бы большим временем. А если бы он остался в живых, вы купили бы их у него.

— Меня немного знобит,— перебила Мэвис.— Я хочу перекусить.

Она вернула мне снимок.

— Вас немного знобит, и вы хотите перекусить,— повторил я.

Мне показалось, что я различаю биение пульса на ее шее. Но света было мало, и я не был уверен в этом. Она слегка улыбнулась мне, устало, измученно.

— Я не уловила многозначительности ваших слов,— заметила Мэвис.

— Потому что вы слишком много времени проводите на яхтах,— пояснил я.— Я узнал вас и Стилгрейва, так что обладание этим снимком дает мне право на получение бриллиантового собачьего ошейника.

— Хорошо,— сказала она.— Какое обвинение вам угодно мне предъявить?

— Пока не знаю,— ответил я.— Но уточню, если это поможет мне вывести вас из состояния королевской надменности. А пока дрожите и ешьте свой ленч.

— Это займет у вас слишком много времени,— спокойно произнесла она.— И вам нечего продать, кроме своей жизни.

— Я продал бы ее недорого. За пару темных очков, синюю шляпу и за ссадину на голове от удара каблуком женской туфли.

Мэвис Уэльд скривила губы, словно хотела засмеяться, но сдержалась.

— Не забудьте еще о трех пощечинах,— напомнила она.— До свиданья, мистер Марлоу. Вы пришли поздно. Слишком поздно.

— Поздно для меня или для вас?

Она открыла дверь гримерной.

— Думаю, для нас обоих.

И она быстро вошла в комнату, оставив дверь открытой.

— Войдите и закройте дверь,— сказала она.

Я повиновался. Передо мной была не обычная для кинозвезд роскошная гримерная со множеством безделушек и украшений, а здесь находились только самые необходимые вещи: старая кушетка, кресло, небольшой туалетный столик с зеркалом и двумя лампочками по бокам, стул перед ним и поднос для кофе.

Мэвис Уэльд включила круглый электрообогреватель, потом взяла полотенце и стала вытирать влажные концы волос. Я уселся на кушетку и ждал.

— Дайте мне сигарету.

Она отшвырнула в сторону полотенце. Ее лицо приблизилось к моему, когда я дал ей прикурить.

— Как вам понравилась наша-небольшая ссора на яхте?

— Она имела довольно сволочной характер.

— Все актеры — сволочи. Одни больше, другие меньше— вот и вся разница. Таков кинобизнес. В нем есть что-то дешевое. Так было всегда. Было время, когда актеров не пускали в порядочное общество. Большинство из них и теперь не следует пускать. Огромное напряжение, огромная настойчивость — и все это выливается в мелкие грязные сцены, вроде той, какую вы наблюдали.

— Мелкие дрязги,— сказал я.

Она дотронулась пальцем до моей щеки. Палец жег, как раскаленное железо.

— Сколько вы зарабатываете, Марлоу?

— Пятьдесят баксов в день плюс издержки. Столько я запрашиваю, но могу согласиться на двадцать пять и даже меньше.

Я вспомнил о двадцати потрепанных долларах Ор-фамей.

Мэвис Уэльд провела пальцем по моей щеке, и я еле удержался от желания схватить ее в объятия. Она отошла от меня и села в кресло, запахнув халат. Обогреватель согрел комнату.

— Двадцать пять долларов в день? — удивилась она.

— Маленькие одинокие доллары.

— Одинокие?

— Как маяки.

Сна положила ногу на ногу, и комната, казалось, озарилась бледным сиянием ее кожи.

— Можете задавать мне вопросы,— сказала она, не пытаясь прикрыть свои ножки.

— Кто такой Стилгрейв?

— Человек, с которым я знакома уже несколько лет.

Он мне нравится. Ему принадлежит несколько ресторанов. Откуда он приехал, не знаю.

— Но вы хорошо знакомы с ним?

—- Почему вы прямо не спросите, сплю ли я с ним?

— Я не задаю такие, вопросы.

Она рассмеялась и стряхнула пепел с сигареты,

— Мисс Гонзалес с удовольствием рассказала бы вам.

— К черту мисс Гонзалес!

— Почему? Она смуглая, красивая и страстная. К тому же очень сговорчивая.

— И недоступная, как почтовый ящик,— добавил я.— Черт с ней. Вернемся к Стилгрейву. У него были когда-нибудь неприятности?

— А у кого их не бывает?

— Я имею в виду с полицией.

Она удивленно раскрыла глаза, слишком невинно. И смех ее был чересчур серебристым.

— Не говорите глупостей. Какие неприятности с полицией могут быть у человека, стоящего два миллиона долларов?

— Как он заработал их?

— Откуда мне знать?

— Ладно, допустим, вам неизвестно. Сейчас сигарета обожжет ваши пальцы.

Я наклонился и вынул окурок из пальцев Мэвис. Рука ее осталась лежать ладонью вверх на обнаженной ноге. Я дотронулся до ладони кончиком пальца. Она убрала, руку с колена и сжала ее в кулак.

— Не надо! — резко сказала она.

— Почему? В детстве я всегда так делал.

— Вот поэтому и не надо,— Ее дыхание участилось.— Из-за этого я чувствую себя девочкой: очень юной, невинной, но немного испорченной. А я давно уже не девочка.

— Значит, по сути дела вам ничего не известно о Стилгрейве?

— Я хочу, чтобы вы решили, чем сначала будете заниматься: примените ко мне третью степень допроса или займетесь со мной любовью?

— Я не собираюсь это решать,— ответил я.

Минуту помолчав, она сказала:

— Мне действительно нужно поесть, Марлоу. Сегодня я все утро работала. Ведь вы не хотите, чтобы я свалилась от истощения на съемочной площадке, правда?

— Это могут позволить себе только звезды,— ответил я, вставая.— О’кей, я ухожу. Не забывайте, что я работаю на вас. Я не взялся бы за это, если бы думал, что вы убили человека. Но вы были в отеле и очень рисковали. Вам что-то было там нужно.

Она взяла в руки фотографию и посмотрела на нее, закусив губу, потом подняла на меня глаза:

— Вряд ли мне был нужен этот снимок.

— Это был единственный предмет, который он так хорошо спрятал, что его не могли найти. Что в этом снимке такого особенного? Ничего?

Просто вы со Стилгрейвом сидите в кабинете ресторана «Танцоры».

— Ничего особенного,— повторила она.

— Следовательно, подозрительное здесь может быть либо в самом Стилгрейве, либо в дате вашей встречи,

Ее взгляд снова обратился к фото.

— По снимку нельзя судить о дате,— поспешно сказала она.— Разве что в вырезанном куске содержится что-то...

— Вот он.

Я подал ей вырезанную часть фотографии.

— Правда, вам понадобится увеличительное стекло. Покажите этот снимок Стилгрейву и спросите его, означает ли он что-нибудь. Или можете спросить у Бэллоу.

Я направился к выходу.

— И не обманывайтесь, что дату нельзя установить,— обернувшись, добавил я.— Стилгрейв не заблуждается на этот счет..

— Вы строите замок на песке, Марлоу.

— Вы так считаете? — Я серьезно посмотрел на нее.— Вы действительно так считаете? О нет, не может быть. Вы пошли в отель с оружием. Тот человек был убит. Он был известным преступником. Мне удалось найти предмет, который полиция мечтала бы заполучить в свои руки. Потому что этот предмет даст им мотив преступления. Если копы узнают, что я взял эту вещь, они отберут у меня лицензию на право заниматься частным сыском. А если это станет известно кое-кому другому, то я получу удар ножом в шею.

Мэвис неподвижно сидела в кресле, одной рукой сжимая колено, другой упершись в подлокотник кресла.

Все, что мне нужно было сделать,— это повернуть ручку двери и выйти из комнаты. Не знаю почему это мне далось с таким трудом.

 Глава 18

В коридоре около двери моей конторы была обычная суета. Я отпер дверь и вошел в приемную с затхлым воздухом. При этом у меня возникло странное чувство: как будто минуты утекают куда-то в вечность, откуда нет возврата. В воздухе стоял запах пыли.

Я открыл дверь в кабинет и вошел. Там тоже пахло затхлостью, пылью и теми же разбитыми надеждами на спокойную жизнь. Я распахнул окна и включил радио, которое заговорило слишком громко, а когда я приглушил звук, на столе затрезвонил телефон. Наверно, он звонил уже не в первый раз. Я снял шляпу, взял трубку и услышал холодный, сдержанный голос Орфа-мей: