Леонид Словин - Хозяин берега Страница 23

Смешного было мало.

Бала не представлял себе людей, против которых мы выступили, и последствий нашего противостояния. За нечто совсем невинное по сравнению с этим я в один момент оказался по другую сторону Хазарского моря.

- На обыск к Вахидову уехали?

- Да. Хаджинур и обэхээсник. Сразу же, как мы вернулись.

- Бураков не приезжал?

- Его не нашли. Полковник Агаев в командировке.

- Сделаем так, Бала... Сейчас ты отсюда уедешь. - Он удивленно посмотрел на меня. - Тут нам не дадут работать. Перевезем Вахидова на пристань... - Несколько дней назад полковник Эдик Агаев уступил нам часть причала, где мы могли поставить свой катер. Там же у нас было небольшое помещение со столом и несколькими стульями. - Магнитофон у тебя на месте? Я знал, что он держит в столе портативный магнитофон и кассеты.

- Тут.

- Возьми с собой. Обязательно запишешь его показания... - Я спешил, нервозность, моя передалась Бале. - Будешь продолжать без меня. Я приеду, как только освобожусь...

Вахидов, не слушая наш разговор, тягуче-безмолвно раскачивался на стуле.

- Пойдемте с нами, - сказал я. Он покорно поднялся. Мы пошли к дверям. Бала хотел выключить свет, но я предупредил:

- Не надо. Только дверь запри!

В приемной я нашел ключ от черной лестницы, незамеченные, мы спустились вниз.

- Сюда? - Бала показал на бежевую "Волгу" Вахидова.

- Пусть стоит. Я отвезу вас сам.

Едва я вернулся, как в коридоре раздались шаги. Последним движением я выгреб из сейфа кучу бумаг, бросил на стол. И тут же кто-то без стука властно распахнул дверь.

- Могу?

На пороге стоял круглощекий, спелый, как наливное яблоко, зампредисполкома Шалаев, который еще на днях интересовался, не задерживали ли мы браконьеров с икрой. За ним выступал собственной персоной прокурор области До-виденко - длинный, под потолок, колосс на бог весть уж каких там ногах.

На Довиденко была "генеральская" - государственного советника юстиции - форма. Непонятно, почему он оказался в ней в столь поздний час. Может, надел специально? Чтобы покрепче надавить?

Кто-то третий - невидимый мне - подергал дверь кабинета Балы, но, решив, что она заперта изнутри, отошел.

- Вот он, возмутитель спокойствия!.. - вполне дружески, даже радостно приветствовал меня Шалаев. Небольшого роста, в отличие от Довиденко, он производил впечатление человека сильного и крупного, с крутыми, как у зубра, плечами и короткой шеей. - Навел, понимаешь, страху на всех, а сам сидит тут со своей макулатурой... - Он показал на сваленные в беспорядке бумаги.

- Дежурный передал тебе, чтоб позвонил? - сухо спросил Довиденко. Может, забыл? С ним станется... Я успокоил его:

- Передал.

- А чего не звонил?

Он хотел, чтобы я четко определил позицию. "Не дозвонился", "У тебя было занято", "Извини"... Мне простилась бы любая ложь, потому что за ней стояло отступление, нежелание портить отношения с местной властью, покорность, капитуляция.

- Не позвонил - и все! - сказал я.

- Как это? "Не позвонил - и все"? - попер Довиденко.

- Ну так. Как слышал...

Я с ходу сломал его представления о каких-то отношениях, которые будто бы связывают нас крепче, чем наши обязанности перед законом, перед совестью. Перед элементарной порядочностью.

- Да я!.. Да ты знаешь!.. - От моей наглости Довиденко даже потерял дар речи.

- Пошел ты!

- Бросьте вы, мужики... - Шалаев просунулся между нами. С его круглого смешливого лица не сходила терпеливая, ласковая улыбка. - И ты тоже хорош! - Он обернулся ко мне. - Мы к тебе в гости в первый раз... А ты? Разве гостей так встречают?

- В ту же минуту, словно по волшебству, в дверь постучали. Баранов внес на подносе заварочный чайник, ложки, чашки, тарелочку с миндалем и изюмом. Откуда-то появилась бутылка "Кер-оглы". Дежурный проворно разлил по чашкам коньяк, сунул в каждую чайную ложечку, как в чай, пожелал нам приятного аппетита и неслышно удалился.

Я узнал школу Эдика Агаева.

- За встречу. - Шалаев поднял чашку, предварительно убрав из нее ложку. - За успехи. И служебные, и личные.

Шалаев не опустился до разговоров о квартире для прокурора, как это сделал до него незадачливый зампред Рыбакколхозсоюза, и даже не упомянул о Парфенове.

- Непорядков много. Не все идет, как хотелось бы...

Он оказался хитрее и дипломатичнее прокурора - он понял меня сразу и теперь пытался переориентировать дубоватого, прямолинейного Довиденко.

- Но надо друг другу помогать. Интересы-то у нас одни. Так? Надо всем вместе. Тогда, может, что-то и получится... - Он допил чашку. Мы с Довиденко только пригубили. - Что нам делить?

Мы немного еще поговорили. Шалаев взглянул на наши чашки с коньяком, на часы, поднялся.

- Ну, вы тут сами, мужики. Если что надо, мы всегда поддержим, только чтобы для дела хорошо...

Я проводил Шалаева вниз. Когда я вернулся, Довиденко ждал меня в приемной, глядя на закрытую дверь в кабинет Балы.

Из-под двери моего зама тянулась узкая светлая полоска. Я включил свет в приемной, и она исчезла.

Мы вернулись ко мне в кабинет.

Несмотря на то что Довиденко приехал специально, чтобы со мной поговорить, начало разговора у него не было готово. Слишком долго действовал он и жил только либо как начальник, либо как подчиненный. Обе эти позиции сейчас не годились.

- Какие у тебя силы, чтобы раскрутить это дело с рыбой? - Довиденко, наконец, решился.

- Не густо, - признал я. - Нас всего трое.

- Следователь у тебя один?

- Один.

- Еще у Агаева один, - задумчиво сказал Довиденко. - Да еще двое оперативников.

- Трое. Один в ОБХСС.

- Да-а.

Он вынул расческу, несколько раз тронул макушку, где уже намечался заметный отлив волос, продул зубцы и, не глядя, сунул ее назад, в карман. Несмотря на генеральские отличия, он был похож на начальника станции, принарядившегося к встрече поезда с делегатами.

- А дело большое, серьезное... Тут для целой бригады работы на несколько лет. Согласен? Изымать документацию в отделе снабжения... Экспертизы... Судебно-бухгалтерскую, судебно-экономическую... Эти обязательно! Осетровую оформляли, видимо, какчастиковую, полученную врыбколхозах... Значит, судебно-ихтиологическую...

Довиденко, скорее всего, был выдвинут в прокуроры из следователей, в нем чувствовался конкретно-деловой профессионализм.

- ...Поднять накладные, путевые листы - доказать, что в те дни, когда оформлялись накладные, в рыбколхозы машины не направляли. Допросы шоферов, экспедиторов... А тут еще - холодильные установки! Мастера должны были видеть, чем загружены холодильники. Большо-о-е дело!

Все, о чем он говорил, было абсолютно верно.

- ...Конечно, взять в производство такое дело лестно и почетно... Но маленькой прокуратуре с этим не справиться. Нет ни сил, ни средств, так? Я молчал. - Значит, все равно придется просить помощь со стороны...

- Есть еще бассейновая прокуратура... - возразил я.

- Дело это только начинается в море, - гнул свое Довиденко. - А ниточки-то все равно тянут сюда, на сушу. В глубь города, в районы. К нам. А кроме того, водникам не пробить противодействие, которое наверняка начнется. Вы не знаете расстановки здешних сил...

Он не обманывал меня. И сам, почувствовав это, успокоился - таково волшебное свойство правды.

Замолчав, он слил остатки "Кероглы" в чашку Шалаева и плеснул себе чая.

- Я уже говорил с прокурором бассейна... - Он отпил чай.

- Не остыл? - спросил я.

- Пить можно... Твой шеф согласен со мной. Кроме того, я связался с транспортной прокуратурой Союза. Ну, и партийные органы, конечно, нас поддержали... Так что вопрос о подследственности уже решен.

Я повторил процедуру с переливанием коньяка, налил себе чая. Заварка была индийская - давно забытая в наших краях. К агаевскому угощению мы не притронулись.

"Этого следовало ожидать, - подумал я. - Бассейновая прокуратура организация новая, межрегиональная. За ней никто не стоит, кроме московского начальства, а оно далеко!"

Я сидел, постукивая костяшками пальцев по столу. Дови-денко не торопил меня - пил чай, потом обнаружил на тумбочке газету "Водный транспорт" - в областной прокуратуре ее не получали, - прошуршал страницей.

"Областная прокуратура, конечно, потянула бы это дело, оно ей под силу... Но Довиденко нужен мой материал не для того, чтобы его расследовать! А чтобы его похоронить! Спасти репутацию коррумпированных местных властей..."

У меня не было выбора.

"Дело они все равно отберут..."

- Прокурор бассейна сказал, что у тебя все еще висит убийство Пухова... - Довиденко только делал вид, что читает. - С ним много работы.

- Вы его так и не раскрыли? - спросил я.

- Нет. Мазут молчит. Оружие мог подложить любой...

- Между прочим, из-за того, что меня не допускают к Касумову, я не могу расследовать убийство Пухова! - зло сказал я.

- Он тебе действительно нужен? Я распоряжусь, чтобы завтра Касумова перечислили за тобой. А впрочем... - Довиденко решил ковать железо, пока горячо. - Я прямо сейчас позвоню начальнику следственного отдела. Он все подготовит с Мазутом...