Татьяна Гармаш-Роффе - Уйти нельзя остаться Страница 24

Вариантов здесь – в этом он тоже соглашался с Валеркой – могло быть два: либо убийца изводит одноклассников по принципу их местоположенияза партами , либо по принципу их принадлежности кКомпашке .

Но если бы принцип заключался именно в порядке размещения за партами, то следующей жертвой стала бы Валерка, сидящая сразу за Костей, четвертой жертвой. И физическая возможность для этого имелась: Леру выследили. Однако ее не убили, а ударили: дали понять, чтобы не мешалась под ногами.

Следующей же жертвой стал Роберт. Он тоже входил в Компашку. Сидел он, правда, в среднем ряду, сразу за Юрой и Ингой, но они свалили за границу. Что надо проверить, к слову! У Юры имелся прямой и конкретный мотив, и детектив не удивится, если обнаружит, что «заграница» окажется ложью, а на самом деле Стрелков притаился где-то и торопливо убирает намеченные жертвы, пока его никто не прижучил! И, между прочим, в этом случае инфаркт по вполне понятным причинам обошел самого Юру. Равно как Ингу, бывшую его подружку, а ныне сестру жены… как там? Свояченицу, что ли?

Более того, Лера встречалась с Юрой и, без сомнения, насторожила его! До сих пор все убийства прошли как по маслу, никто не заподозрил за «естественной» смертью криминальную. Если бы не приезд Валерки и не ее жажда разыскать бывших одноклассников, никто бы никогда не свел разрозненные факты воедино и не задумался над ними!

И еще деталька: Юра точно знал, что Лера пытается что-то расследовать! Кроме него, знали староста, Карен… И все, кажется. А они даже не из Компашки. Так что угрожать Лере была и причина, и прямой интерес именно у Юры! Только если он в самом деле не уехал.

Посему первым делом следует установить, не фикция ли отъезд Стрелкова! А там уж будем крутить в уме другие версии…

Алексей раскрыл записную книжку, нашел заветный телефончик одной очень милой особы, работающей в Шереметьево-2. Ему уже случалось просить ее о помощи, и она охотно откликалась, тем более что детектив никогда не забывал выразить свою благодарность в каком-нибудь пустячке типа французских духов, купленных непременно во Франции – другим девушка не доверяла.

– Юрий Стрелков и Инга Арефьева. Когда туда и когда обратно?

Милая особа обещала разузнать, и детектив со спокойной душой вернулся к своим размышлениям.

Итак, со смертью Роберта становится очевидно: инфаркты косили членов Компашки по порядку их местоположения за партами!

И тогда, – если пока оставить в стороне версию с Юрой Стрелковым в роли злодея – убийцу нужно искать среди тех людей, которым Компашка досадила. То есть разматывать версию мести. Уж почему он взялся сводить счеты спустя двадцать четыре года, другой вопрос. Психических отклонений так много в этом мире. Куда больше, чем представляет себе рядовой обыватель, увы!

Тем не менее на почерк маньяка это не похоже. Здесь криминальные смерти маскировались под естественные, под инфаркты. Маньяк же никогда не маскирует свои убийства. Наоборот, он их афиширует. Он оставляет знаки, он заявляет о себе! Он дорожит своим авторством и жаждет признания.

Что же случилось такого в школьные годы, что кто-то решил извести Компашку двадцать четыре года спустя?!

Лера сказала, что не имеет ни малейшего представления. Кис ей, безусловно, верил. Если бы имела представление, то либо не стала к нему обращаться, не желая разглашать секрет, либо сказала бы правду. Но тогда с какой стороны потянуть за ниточку? И где она, эта ниточка?

Он открыл на экране фотографии выпускного класса. Чистенькие, опрятненькие семнадцатилетние ребятки. Все лица кажутся наивными, даже презрительный прищур Юры и высокомерная усмешка Инги. Детские игры! Теперь, с высоты возраста, они видны как на ладони. Меж тем среди этих лиц и нужно искать убийцу, на совести которого уже пять смертей.

Алексея серьезно занимал вопрос: можно ли вычитать в лице убийцы его сущность? После последнего его громкого дела с маньяком[4], – когда он смотрел в совершенно нормальное лицо человека, готового безжалостно отправить на тот свет немало душ, – Кис спрашивал и вопрошал: можно ли заранее прочитать на лице отклонения? После того дела он жадно выискивал материалы об убийцах – те, в которых имелись фотографии, – и вглядывался в них в надежде опознать фатальные черты.

Что ж, в некоторых они имелись. Если не прямо кричащие «убийца!», то хотя бы свидетельствующие о нездоровой душе. Лично он бы, Алексей Кисанов, с такими лицами ни за что не стал бы иметь дела. А вот иные – стали. Сначала иметь дело стали, потом жертвами стали… Потому что никто не учит нас читать по лицам.

Но ведь не все лица выдавали убийцу, далеко не все! Некоторые были совсем нормальны, некоторые даже приятны.

Алексея это приводило в отчаяние. Он пустился читать материалы по физиогномике, но то, что ему попалось, его не удовлетворило. Одни утверждения и без всякой теории были очевидны, другие сомнительны, третьи просто глупость. Нет, не порадовала его эта наука.

Вот и сейчас, рассматривая детские лица, Кис пытался опознать в них будущего убийцу. И не мог!!!

На следующей парте за Юрой и Ингой, рядом с Робертом, сидела девочка, которая, по словам Леры, в Компашку не входила. Учителя рассадили шебутных учеников по принципу, ведомому им одним, главное, поближе к учительскому столу. Зато в ряду у стенки сидел на первой парте еще один мальчик из элиты – Лера пометила жирной красной точкой каждое лицо, относящееся к Компашке. Звали его Максим Фриман. Он – следующая жертва?

Навестить его? Если какой грешок был, он вряд ли скажет… Люди не любят чувствовать себя виноватыми и стараются забыть – или оправдать – свои поступки.

Можно предпринять и другой ход: встретиться с Кареном. Но похоже, что он отошел от Компашки еще в девятом классе и не знает ничего… Следует ли из этого, что некие события случились в десятом классе? Когда Карен уже не состоял в клане Юры Стрелкова? Или все же в девятом, а Карен морочит Лере голову?

Кис снова уставился на фотографию – на этот раз за девятый класс, – отыскал Карена: он сидел тогда рядом с Робертом, тогда как в десятом сидел с какой-то девочкой на предпоследней парте. Значит, сказал правду?

Кис принялся просматривать другие фотографии за десятый класс. Их было несколько: три, на которых зафиксированы ученики за партами; одна торжественная, выпускная, на память, где каждое лицо было заключено в овал – полет дизайнерской мысли! Да несколько снимков с выпускного бала.

Выпускной бал ничем не заинтересовал детектива, он разве только улыбнулся, увидев сияющую от счастья Валеркину мордаху. Овальное художество тоже не представляло для него ценности. Другое дело снимки, на которых ученики были запечатлены за партами!

Они были разными: две первые – цветные, тогда как самая последняя, на которой внизу были указаны фамилии всех учеников в порядке парт, – черно-белая. Нет сомнения, она сделана школьным фотографом. А вот две другие…

Кис открыл на экране первую из них. Это был любительский снимок – форматом меньше, чем стандартно-торжественная черно-белая, сделанная школой. Качество довольно низкое. Скорее всего, снимал кто-то из родителей. Причем из родителей Компашки. Цветные фото тогда были не то чтобы редкостью, но все же и не правилом. Цена цветной пленки «кусалась» в те годы. В принципе, можно было бы предположить, что кто-то из учеников – из элиты – сделал этот снимок, но за партами не имелось пустых мест.

Минуточку, минуточку… А ведь на черно-белой два места в классе пустовали! Хм… Глянем на вторую цветную… Ага, здесь тоже два места свободны! Кого же это у нас не хватает? И почему?

Он распечатал фотографии, положил их перед собой, вооружился фломастером и принялся играть в детскую игру «Найди различия». И вскоре с задачкой справился: по сравнению с первой цветной фотографией не хватало одного мальчика и одной девочки. По «художественному» фото, где снизу были указаны имена всех учеников, он установил, что мальчика звали Зиновий Шапкин, а девочку – Люда Козлова.

Кроме того, и на второй цветной фотографии, где эти двое уже отсутствовали, школьники сидели в том же порядке, что и на последней, черно-белой. В том самом, который соответствует порядку смертей. А вот на первом цветном снимке – иначе.

Означало ли это что-нибудь? Содержало ли в себе намек на какое-то событие? Связаны ли между собой эти два факта: уход двух учеников из класса и пересадка за партами? Причем нужно учитывать, что, по словам Леры, пересадка была вызвана поведением Компашки: достали они учителей, как она выразилась.

Но она могла не знать, насколько достали…

В мозгу детектива немедленно связались эти два факта и выстроилась если не версия, то ее завязка: Компашка третировала этих двоих ребят, довела их до ухода из класса (или вообще из школы?), после чего нервы учителей не выдержали. И Компашку рассадили иначе, поближе к учительскому столу, в качестве дисциплинарной меры.